Vertigo

25. Цветы на чердаке

1.

Ана не хотела открывать глаза.

2.

— Неплохой получился день.

Они пытались не думать о произошедшем. Руки Эскамильо ещё чуть-чуть дрожали не от холода, челюсти были плотно сжаты и ответы на реплики Веры получались отстраненными. Вера пыталась не обращать на это внимания и бросалась ничего незначащими фразами. 

— Да. Неплохой.

— Нам направо.

Эскамильо чуть не сказал "знаю". Просто кивнул.

— Так холодно, ужас просто...

— Угу.

— И темно...

Тихо. Молчание, растянутое шагов на тридцать.

— Та девушка... которая говорила про Андрею. Она мне понравилась.

— Да.

Эск понял смысл сказанного уже после того как ответил. Он посмотрел на спутницу и увидел, что её руки, которыми та грела покрасневший нос,  покрылись маленькими кровоточащими трещинками из-за отсутствия варежек и крема для рук. В глазах была пустота, русые волосы, как запутанные и тонкие сосульки частично выглядывали из-под шапки. Он решил отвернуться и не портить зрение.

— Ты не знаешь как её зовут?

Вера покачала головой:

— Мне неинтересны люди, с которыми я никогда не разговаривала, — и мысленно прибавила: «... и не спала».

— Её зовут Лала.

Но Вера окончательно потеряла интерес к разговору. Думала она отнюдь не об Андреи Литц, которую, на самом деле, даже чуть-чуть ненавидела.

— Я дойду сама дальше, — сказала Вера, увидев, что свет на её улице выключен. Эск удивлённо посмотрел на неё.

— С ума сошла? Я провожу.

— Нет, правда не стоит...

Одна из ранок на руке треснула – Вера слишком сильно сжала кулаки в карманах её универсальной для каждого сезона куртки. Но кроме слабого жжения ничего не почувствовала, – холод действовал как природное обезболивающее. Сначала кости зверски ныли, но сейчас она почти не замечала этого. Ей хотелось просто прийти в какое-то тёплое место и уснуть там. Она не воспринимала дом как своё «убежище». Просто иногда приходилось прятаться и от него тоже. Но был и в доме темный угол, в котором, одев все свои куртки и носки, можно было укутаться в три одеяла и свернуться клубочком. Впечатления от припадка, свидетельницей которого ей посчастливилось стать, ещё будоражили память. Выпитое за вечер комом стояло в горле. Хотелось остаться одной, поплакать, навзрыд, может закричать. Нет, дома не получится, – все проснуться и мама устроит скандал, – так что лучше поплакать одной, идя по родной (темной), улице, и дома уже "доплакаться". НО! идти нужно аккуратно, по середине дороги, ни в коем случае не по краям.