Мертвецы

=

Он хорошо ее кормил, но просьбу о ванной сознательно не исполнял. Сама Беллатриса больше и не просила об этом. Кажется, поняла, что это бесполезно.
Последующие дни Джордж проводил с ней гораздо меньше времени, чем раньше. Наслаждаться местью и издевательствами в отношении беременной женщины ему не позволяли элементарные крупицы то ли разума, то ли человечности, чудом уцелевшие после всего случившегося. Он, что, Пожиратель Смерти какой, что ли?! Юноша не представлял, что ему дальше делать с этой женщиной, как быть с нею, и поэтому старался спускаться в подвал как можно реже.
Пленница, измученная несколькими месяцами пыток, почти ничего не говорила, а копаться в ее беспорядочных мыслях желания у Джорджа сейчас не было. Он, тем не менее, не забыл о ее просьбе и как-то утром, пока она спала, тихо пробрался в подвал с твердым намерением удивить ее. Досадуя на себя за излишнюю сентиментальность, ворча себе под нос что-то о непростительном потворстве «пожирательским причудам», молодой человек набрал-таки горячую ванну и щедро сдобрил её душистой пеной.
Когда женщина проснулась, она повернула голову, почувствовав, что юный отец ее ребенка внимательно смотрит на нее. Глаза их встретились. Беллатриса повела носом в сторону ванной комнаты, принюхалась, и в глазах ее Джордж заметил отблеск ликования. Сама ведьма предусмотрительно промолчала и ждала, что скажет ее тюремщик. Юноша хмыкнул. Ладно, в конце концов, она обязана испытывать положительные эмоции, раз уж ей довелось носить его ребенка. Ему не слишком трудно время от времени устраивать в этом логове какие-нибудь милые пустячки, вроде ванной или фруктовых пирожных. Джордж успокаивал свою совесть тем, что делает он это не для нее, а для своего малыша. Это несчастное существо уже столько перенесло, успело, еще не родившись, побывать в аду, так почему бы крохе не успокоиться, не почувствовать тепло и безмятежность, которые непременно ему передадутся, как только его мать погрузится в ванну с чистой горячей водой и расслабляющими маслами. Сейчас Джордж продолжал, не отрываясь, смотреть на Беллатрису и злился на себя все больше. Еще бы, ведь он прекрасно знал, как эта гадюка в обличье женщины сама для себя расценивала понятие «положительные эмоции». Скорей всего, самую большую радость она испытала бы, получив возможность попытать Круциатусом парочку магглов или мракоборцев. Нет, уж, с неё предовольно и простого купания!
Он подошел к ней, крепко сжал ее руку и повел в сторону ванной. При виде ароматной пены и пара, поднимавшегося к потолку, Беллатриса едва заметно улыбнулась. Когда она сняла его рубашку, уже весьма засаленную на грязных простынях, юноша заметил, как преобразилось её тело: бедра и грудь налились, низ живота уже заметно выступал. Он молча кивнул в сторону ванны и глубоко вздохнул. Ему сложно было самому себе ответить на вопрос о том, какие чувства он испытывает к этому ребенку внутри ее тела. Нежные отцовские? Вряд ли. Возможно, пока только страх. Он боялся, что его ребенок будет походить на мать. Даже при мысли о возможном внешнем сходстве с Пожирательницей Джордж внутренне содрогался, что уж говорить о характере и склонностях этой демоницы, которые могут передаться малышу. Нет, не может его никчемная жизнь еще раз столь жестоко оскалиться ему в лицо. Это было бы совсем невыносимо!
Беллатриса погрузилась в нежную пену и прикрыла глаза. Джордж просто сидел рядом и следил, чтобы она не делала лишних, не в меру резких движений.
– Джордж... – послышался тихий голос пленницы.
Он вздрогнул. Лучше бы она сыпала на него с визгливым хохотом все проклятья мира, но слышать свое имя, произнесенное так спокойно, почти беззвучно, для него было невмоготу. Он не ответил.
– Я знаю, что ты вряд ли согласишься... Знаешь, я хотела бы попросить тебя еще кое о чем ...
Юноша поднял на нее глаза. Что происходило сейчас внутри этой женщины? Какую игру с ним она решила затеять? Он смотрел на нее и молчал, вынуждая ее продолжать свою просьбу.
– Я бы хотела... Я бы очень хотела оказаться на улице. Я так давно не видела дневного света и не вдыхала свежий воздух.
– Нет, – жестко отчеканил Джордж, даже не успев ничего обдумать. Его не в меру обострившаяся рядом с ней подозрительность все решила за него.
Глаза женщины судорожно забегали.
– Но это же не для меня... Это для ребенка. Мне очень тяжело здесь, понимаешь? Хотя бы на минуточку...
– Не смей манипулировать мной с помощью этого ребенка, – угрожающим шепотом проговорил он. – В твоих интересах думать о его безопасности. Надеюсь, ты успела узнать меня и понимаешь, что, в случае чего, я и его не пощажу. Знаешь, – прибавил он, – если вы вместе с ним умрете, может, будет даже лучше. Для меня, да и для тебя самой. И для него тоже.
Беллатриса вздрогнула и заглянула в его лицо.
– Я не пытаюсь манипулировать, – она медленно прикрыла глаза. – Знаешь, ты прав... – она помолчала секунду, – ...я успела узнать тебя. Мне почему-то кажется, что ты не хочешь убивать его. Просто позволь мне...
– Что ты несешь? – перебил ее Джордж. – Все мракоборцы ищут тебя... Да что там мракоборцы! Все Министерство день и ночь разрабатывает план по твоей поимке. Ведь уже все Пожиратели пойманы, кроме тебя. Ориентировки с твоими колдографиями расклеены на каждом углу. Соскучилась по дементорам?! Ты не успеешь даже шаг сделать по Косому переулку, как сразу же окажешься в Азкабане.
Женщина разочарованно выдохнула, но спустя несколько секунд ее глаза вновь загорелись:
– А если попробовать Оборотное зелье? Я же могу выпить его, и меня никто не узнает!
– Не думаю, что в твоем положении это хорошая идея, – Джордж указал глазами на ее живот.
– Беременным можно перевоплощаться! Я знаю! – похоже, все препятствия и сложности, о которых говорил Джордж, раззадорили ее еще сильнее. – Оно действует только на внешнюю оболочку! Ребенок останется нетронутым! Разве что... только живот буден заметен... Так ведь его можно скрыть одеждой!
– Забудь об этом, – отрезал Джордж. – И вылезай уже из ванны, хватит нежиться.
Беллатриса нехотя покинула теплую воду. Джордж бросил ей полотенце. Его взгляд принялся ощупывать её тело. Юноша, затаив дыхание, смотрел, как тщательно она вытиралась, аккуратно промокала влагу на руках, плечах, животе, спине, исполосованной его заклятьями, почти незаметно вздрагивая и шипя сквозь зубы. Джордж вздрогнул и, отведя глаза, подал ей чистую рубашку.