Бегущий в лабиринте

Глава третья.

Томас долго сидел так, будучи не в силах пошевелиться. Наконец он заставил себя посмотреть в сторону кособокой постройки.
Возле нее крутилась группа мальчишек, которые то и дело беспокойно поглядывали на верхние окна, будто ожидали, что вот-вот случится взрыв и оттуда в туче осколков стекла и щепок на них вылетит какая-нибудь омерзительная тварь.
   Внимание Томаса привлек странный стрекочущий звук. Он посмотрел вверх и успел заметить бледный красный огонек, тут же скрывшийся в ветвях. Томас поднялся и обошел дерево с другой стороны, вытягивая шею и стараясь понять, откуда исходит стрекотание, но не увидел ничего, кроме голых серо-коричневых веток, вытянувшись словно костлявые пальцы и придавших дереву сходство с живым существом.
- Это один из этих... жуков-стукачей,- произнес кто-то.
   Томас обернулся - рядом стоял невысокий пухлый мальчуган. Совсем юный - вероятно, самый молодой из всех, кого Томас успел здесь встретить; на вид ему было лет двенадцать-тринадцать. Длинные темные волосы, заложенные за уши, доходили до плеч, на румяном круглом лице блестели грустные голубые глаза.
   Томас кивнул ему.
- Жуков... каких, говоришь, жуков?
- Стукачей,- повторил мальчик, указывая на верхушку дерева. - Если у тебя хватит ума не лезть к нему первым, он тебя не тронет,- он сделал паузу, - шанк.
   Кажется, парнишке было неловко произносить последнее слово, будто диалект Глэйда по-прежнему оставался ему чуждым.
   Опять раздался леденящий душу вопль - на сей раз более протяжный,- от которого Томаса прошиб холодный пот.
- Что там происходит? - спросил он, показывая на постройку.
- Не знаю,- ответил круглолицый мальчик высоким детским голоском.- Это Бен. Ему здорово досталось. Все-таки они до него добрались.
- Они?...
   Зловещий тон, каким мальчик произнес это слово, Томасу очень не понравился.
- Ага.
- Кто - они?
- Надеюсь, тебе не предается это  почувствовать на собственной шкуре,- ответил парнишка как-то слишком уж спокойно и непринужденно. Он протянул руку.- Меня зовут Чак. Пока не появился ты, я считался Салагой.
Так вот кто должен позаботиться о моем ночлеге,- подумал Томас. Мало того, что он не мог избавиться от чувства полнейшего дискомфорта, так теперь еще и был раздражен. От непонимания происходящего разболелась голова.
- Почему все называют меня Салагой?- спросил он Чака, коротко пожав тому руку.
- Потому что ты самый новы из всех новичков. - Чак ткнул в Томаса пальцем и засмеялся.
   Из дома вновь донесся душераздирающий крик, похожий на рев животного на скотобойне.
- Как ты можешь смеяться?- поразился Томас, напуганный загадочным воплем.- Такое впечатление, будто там кто-то умирает.
- Все с ним будет нормально. Никто еще не умер, если успевал получить сыворотку. Тут все - или ничего. Смерть или жизнь. Просто очень болезненно.
- Что - болезненно?- спросил Томас, выдержав небольшую паузу.
   Глаза Чака забегали.
- Ну...когда жалят гриверы.
- Гриверы?
   Томас все больше заходил в тупик. Жалят... Гриверы... Услышав слова, от которых веяло чем-то зловещим, он уже не был уверен, что хочет знать подробности.
   Чак пожал плечами и, закатив глаза, отвернулся.
   Томас досадливо вздохнул и вновь прислонился к дереву.
- Сдается, ты знаешь не намного больше меня,- слукавил он.
   Его амнезия была очень странной. Томас помнил, как устроен мир в общем и целом, но многие детали - например, лица людей и их имена - напрочь вылетели из головы. Как если бы в новой книге отсутствовало каждое десятое слово, отчего смысл понять невозможно. Томас не помнил даже своего возраста.
- Чак... как ты думаешь, сколько мне лет?
   Мальчик окинул его взглядом с ног до головы.
- Я бы сказал, шестнадцать. Рост примерно метр восемьдесят, шатен... если тебя это интересует. А еще: ты выглядишь хуже, чем обжаренный на костре кусок печенки.- Он хихикнул.
   Томас был поражен настолько, что последних слов уже не слышал. Шестнадцать?! Неужели ему всего шестнадцать? Он-то ощущал себя куда более взрослым.
- Ты серьезно?- Он умолк, пытаясь подобрать нужное слово.- Как...
   Томас почувствовал себя совсем плохо.
- Успокойся. Первые дни будет очень погано, потом привыкнешь. Как я, например. Всяко лучше, чем жить в куче кланка.- Он искоса посмотрел на Томаса, будто ожидая нового вопроса.- Кланком мы называем дерьмо. Когда дерьмо падает в ночной горшок, оно издает звук, похожий на "кланк".
   Томас уставился на Чака, не веря ушам.
- Офигеть,- только и смог он вымолвить.
   Томас встал, прошел мимо Чака и направился к обветшалому дому, который нелепым пятном выделялся на фоне массивной каменной стены. Определение "развалина" подходило к его внешнему виду, пожалуй, лучше всего: в высоту дом выглядел как трех- или четырехэтажное здание, но складывалось впечатление, что он в любую минуту готов завалиться. Судя по нелепому нагромождению балок, досок, окон и толстых веревок, дом, видимо, сколотили в большой спешке.
   Проходя через площадь, Томас уловил отчетливый запах дыма и аромат жарящегося на огне мяса. В животе заурчало. Теперь, когда Томас узнал, что кричал всего лишь покусанный мальчик, ему стало легче. Конечно, если не думать, кто именно покусал...
- Как тебя зовут?- спросил Чак, стараясь поспеть за Томасом.
- Что?
- Твое имя. Ты нам до сих пор не сказал. Наверняка ты его помнишь.
- Томас.
   Он едва слышал собственный голос. Его мысли направились в новое русло: если Чак прав, тогда Томас только что выявил нечто общее между обитателями Глэйда. Потеря памяти у всех была похожей - они помнили собственные имена, но почему-то забыли, как зовут их родителей и друзей. И почему-то никто здесь не помнил своей фамилии.
- Рад знакомству, Томас,- сказал Чак.- Не беспокойся, я позабочусь о тебе. Я тут уже целый месяц и знаю Глэйд вдоль и поперёк. Положись на меня.
   У входа в дом-развалюху, где толпилась группа мальчишек, Томас внезапно обуял приступ раздражения. Он резко обернулся и, приблизившись к Чаку вплотную, бросил тому прямо в лицо:
- Ты даже на мои вопросы толком ответить не можешь!
   Удивившись собственной решительности и отваге, он повернулся и пошел к двери с твердым намерением войти внутрь и получить ответы.
   Чак пожал плечами.
- Ну а что толкового я могу тебе рассказать?! Я ведь еще новичок, как и ты. Но я мог бы стать тебе другом...
- Мне не нужны друзья!- отрезал Томас.
   Потянув на себя дверь, сбитую из выцветших на солнце досок, Томас увидел нескольких парней. Они стояли у лестницы, ступеньки и поручни которой были настолько кривыми, что буквально торчали во все стороны. Стены холла и коридора покрывали обои мрачного цвета, местами ободранные, а на одной из них висел черно-белый портрет какой-то женщины, одетой в старомодное платье. Единственным предметом мебели здесь был стол на трех ножках. Все это смахивало на дом с привидениями. Тут даже некоторых половиц не хватало.
   Пахло пылью и плесенью, что сильно контрастировало с приятными ароматами снаружи. С потолка свисали помаргивающие  флуоресцентные лампы, но Томасу некогда было задуматься, откуда в Глэйде электричество. Сейчас его внимание было приковано к женщине на портрете. Неужели она жила здесь когда-то и помогала местным обитателям?
- Эй, глянь-ка, Салага пришел.
   Томас вздрогнул, когда понял, что это произнес тот самый черноволосый парень, совсем недавно глядевший на него со смертельной ненавистью. Выглядел он лет на пятнадцать, долговязый и худой. Нос был размером с кулак и напоминал картофелину неправильной формы.
- Видать, шанк совсем обделался, когда услышал, как визжит старина Бенни. Может, тебе подгузник сменить, кланкорожий?
- Меня зовут Томас.
   Он не знал, как себя дальше вести, да и не хотелось связываться, поэтому, не произнеся больше ни слова, двинулся к лестнице - ближайшему пути к отступлению. Задира мгновенно преградил ему собой путь, выставив руку.
- Туда нельзя, Шнурок.- Он указал большим пальцем на потолок.- Новичкам запрещено смотреть на...ужаленных.
- А в чем проблема?- сказал Томас, пытаясь скрыть страх и не думать о том, что парень подразумевал под словом "ужаленный".
- Послушай меня, Салага.- Подросток скрестил руки на груди и нахмурился.- Я видел тебя раньше. Как-то подозрительно мне, что ты у нас здесь появился...
- А вот я никогда в жизни тебя не видел, понятия не имею, кто ты такой, и мне абсолютно на тебя плевать,- прошипел Томас.
   Парень коротко рассмеялся, затем посерьезнел и нахмурился.
- Я видел тебя, шанк. Не очень многим в этих краях довелось быть покусанным.- Он указал пальцем вверх.- Я один из них. Я знаю, каково сейчас Бенни. Я был там. Я видел тебя во время Метаморфозы.- Он ткнул Томасу пальцем в грудь.- Готов спорить на твой первый ужин у Фрайпана ( Fry pan англ.- сковорода ), что Бенни тоже тебя видел.
   Томас продолжал молча смотреть в глаза задире. Им снова овладел страх. Неужели этот кошмар никогда не закончится?
- Слово "гривер" заставило тебя обмочиться?- ехидно улыбнулся парень.- Поджилки трясутся? Небось не хочешь быть покусанным, а?
   Вот опять. Покусанный. Томас попытался отогнать от себя тревожные мысли и указал на лестницу, откуда по всему дому эхом разносились стоны.
- Если Ньют там, я должен с ним поговорить.
   Парень несколько секунд сверлил Томаса взглядом, затем кивнул.
- А знаешь, ты прав, Томми. Мне не следует быть таким грубым с новичками. Ступай наверх. Уверен, Алби и Ньют все тебе объяснят. Серьезно, иди. И извини меня.
   Он слегка похлопал Томаса по плечу, а потом шагнул назад и жестом пригласил пройти. Томас понимал: тот что-то затевает - отсутствие некоторых фрагментов памяти отнюдь не превратило его в идиота.
- Как тебя зовут?- спросил Томас, раздумывая, стоит ли вообще подниматься.
- Галли. Кстати, не позволяй вводить себя в заблуждение. Настоящий лидер тут - я, а совсем не те двое чокнутых шанков наверху.
Заруби себе на носу. Можешь называть меня Капитан Галли, если хочешь.
   Впервые он улыбнулся. Зубы были под стать уродливому носу: двух-трех не хватало, а остальные нельзя было назвать белыми даже при всём желанием. Зловонное дыхание Галли напомнило Томасу о чем-то отвратительным из прошлой жизни.
- Есть, Капитан Галли!- ответил он, чувствуя, что еще немного - и его вывернет наизнанку. Страшно захотелось выругаться и двинуть Галли по физиономии.
   Ощутив прилив адреналин, Томас демонстративно откозырял ему.
   В толпе раздались сдержанные смешки. Галли побагровел, обернулся, потом снова с ненавистью вперил взгляд в Томаса. Его лоб порезали глубокие морщины, ноздри на огромном носу раздулись.
- Давай, поднимайся. И держись от меня подальше, ушмарок.- Он снова указал пальцем вверх, не сводя при этом глаз с Томаса.
- Как скажешь.
Томас еще раз окинул взглядом окружающих. От растерянности, смущения и злости к лицу прилила кровь. Никто, кроме Чака, стоявшего в двери и качавшего головой, не шелохнулся, чтобы его остановить.
- Не надо,- сказал мальчик.- Ты новичок и не имеешь права туда идти.
- Ну, поднимайся!- повторил Галли.- Чего стоишь?
Томас успел пожалеть, что вообще зашел в дом, но стремление поговорить с Ньютом было непреодолимо.
Он начал подниматься по лестнице. Каждая ступенька угрожающе скрипела под его весом, и если бы не желание поскорее выкрутиться из неловкой ситуации, Томас трижды подумал бы, стоит ли идти дальше, рискуя провалиться сквозь гнилые доски. Он продолжал подниматься, вздрагивая от малейшего скрипа, достиг площадки, свернул налево и оказался в длинном коридоре с поручнями вдоль стен и несколькими дверями. Только из-под одной из них сквозь щель пробивался свет.
- Метаморфоза!- крикнул Галли снизу.- Посмотри, что тебя ждет, хмырина кланкорожая!
Издевка подстегнула Томаса, придав смелости. Не обращая внимания на треск половиц под ногами и улюлюканье снизу, он подошел к входу в освещенную комнату, медленно повернул медную ручку и приоткрыл дверь.
Ньют с Алби склонились над кем-то, лежащим на кровати.
Томас вытянул шею, чтобы лучше рассмотреть "пациента" и понять, что вызвало такой переполох.
От увиденного на голове зашевелились волосы, а к горлу подступил ком.
Взгляд был мимолетным - всего несколько секунд,- но и этого было достаточно. Конечности и обнаженная грудь мальчика были покрыты густой сетью вздутых вен необычно зеленого цвета, выпирающих из-под кожи, словно веревки. Тело дергалось и корчилось - все в багровых синяках, красных язвах и кровавых порезах. Налитые кровью глаза вылезали из орбит. Картина успела врезаться в память Томасу прежде, чем перед ним вырос Алби. Вытолкнув Томаса из комнаты, он захлопнул за собой дверь, которая,впрочем, не могла заглушить стоны и крики несчастного.
- Что ты тут делаешь, Шнурок?
Томас почувствовал себя совсем плохо.
- Я... я хотел поговорить,- пролепетал он дрожащим голосом.
Что могло произойти с тем парнем?..
- Проваливай отсюда! Немедленно!- приказал Алби.- Чак тебе поможет. И если до завтрашнего утра ты еще хоть раз попадешься мне на глаза, этот день станет для тебя последним. Я лично сброшу тебя с Обрыва! Ты понял?
От унижения и страха Томас будто уменьшился до размеров маленькой крысы. Он молча юркнул мимо Алби и почти бегом спустился по шатким ступенькам. Не обращая внимания на детей, изумленно разинувших рты - в особенности на Галли,- Томас выскочил наружу, схватив Чака за руку и увлекая за собой.
Томас ненавидел их. Всех. Кроме Чака.
- Пожалуйста, уведи меня!
Он вдруг понял, что Чак - его единственный друг во всем мире.
- Нет проблем,- бодро ответил тот - явно в восторге от собственной значимости.- Сначала заглянем к Фрайпану и возьмем для тебя какой-нибудь еды.
- Не уверен, что после увиденного ко мне когда-нибудь вернется аппетит.
Чак кивнул.
- Вернется, будь спок. Встретимся у того самого дерева. Я буду минут через десять.
Томас был безумно рад убраться подальше от страшного дома, поэтому направился назад к дереву. Стоило ему представить, как непросто будет здесь выжить, как возникло желание бежать отсюда со всех ног. Жутко захотелось вспомнить что-нибудь из прошлой жизни. Хоть малейшую деталь - мать, отца, какого-нибудь друга, школу, подружку...
Он несколько раз сильно зажмурился, стараясь выбросить из головы картину того, что увидел в старом доме.
Метаморфоза. Галли назвал это Метаморфозой.
Томас поежился, хотя было совсем не холодно.
Извиняюсь что главы долго не было. Просто лень было писать.
Это Чак.

Это Галли.

И вот еще Бен.

Кстати кто любит Крипипасту заходите в мой профиль. Там я пишу как я с моими друзьями вызываем Крипипасту!