Стимул

Глава вторая. Полуночник

   Днем зна­мени­тый цирк был луч­шим прис­та­нищем для дет­во­ры. Здесь бы­ло все: мно­гочис­ленные ша­рики, са­хар­ная ва­та, яб­ло­ки в лип­кой ка­раме­ли, ве­селые юно­ши-эк­ви­либ­ристы, ко­торые зас­тавля­ли зар­де­вать­ся ру­мян­цем мо­лодых де­виц и, ко­неч­но же, жи­вот­ные... Ло­шади, тиг­ры, мед­ве­ди, ми­ни­атюр­ные со­бач­ки и да­же ог­ромный бе­гемот. Чем не луч­шая по­теха?
Но ночью, ког­да су­мер­ки нак­ры­вали шо­колад­но-ко­фей­ные шат­ры сво­ей ма­ги­ей, от­кры­валось ис­тинное цир­ко­вое пред­став­ле­ние. Ду­рачес­тво быв­ших прид­ворных шу­тов, трю­ки гим­насток, опас­ные пред­став­ле­ния ил­лю­зи­онис­тов и он — цирк уро­дов. «По­луноч­ник» в ноч­ную по­ру яв­но не был мес­том для дет­во­ры.
Как толь­ко ча­сы про­били пол­ночь, Мак­сон, сжи­мая пот­ре­пан­ную лис­товку, сто­ял у ог­ромных ко­ваных во­рот. Он смот­рел на пля­са­ющие те­ни, воз­вы­ша­ющих­ся шат­ров. Чувс­тво эй­фо­рии ви­тало в воз­ду­хе, как спер­тый за­пах во­нючей ры­бы и та­бака в па­бе Гре­га, то есть стой­ко и не­руши­мо.
В Бе­ли­аде­се, на­вер­ное, не бы­ло не еди­ной ду­ши, ко­торая бы не зна­ла о «По­луноч­ни­ке». Ког­да Мак­сон Ол­дли был сов­сем ещё юн­цом, хо­див­шим под стол пеш­ком, то стра­ной, в ко­торой он жил да и жи­вет по сей день, уп­равля­ла бла­город­ная и нель­зя не упо­мянуть, ра­зум­ная жен­щи­на. Быв­шая ко­роле­ва Бе­ли­аде­са бы­ла прос­то-нап­росто не­веро­ят­ной, но на скло­не лет сов­сем по­теряв­шей рас­су­док. Она уве­ряла сво­их прид­ворных, что её пы­тались от­ра­вить, обез­гла­вить или, че­го ху­же, ук­расть её сок­ро­вище, о ко­тором, к сло­ву, зна­ла лишь она. Но каж­дый из её сви­ты, и не толь­ко, был в кур­се, что ко­роле­ву ох­ра­няли и бе­рег­ли как зе­ницу ока. Во втор­ник, на де­сятый год жиз­ни Мак­со­на Ол­дли, ко­роле­ву Бе­ли­аде­са наш­ли зас­тывшей в веч­ном сне в сво­их по­ко­ях. Это бы­ли страш­ные вре­мена для та­кой спо­кой­ной, поч­ти сон­ной стра­ны как Бе­ли­адес.
Борь­ба за прес­тол шла го­дами. И это раз­ру­шало го­сударс­тво: всплес­ки бес­чинс­тва, ин­ци­ден­ты, ко­торые не хо­телось вспо­минать ни од­но­му юж­но­му жи­телю этой стра­ны, за­пол­ни­ли сво­им су­щес­тво­вани­ем «сон­ную» стра­ну. Но вре­мя не­умо­лимо дви­галось впе­ред. Стрел­ки на ча­сах плав­но про­щались с сут­ка­ми, и та­кой же­лан­ный прес­тол по­лучил сво­его но­вого хо­зя­ина — пле­мян­ни­ка ко­роле­вы. Но мо­лодец, хоть и был млад­ше сво­их кон­ку­рен­тов, в хит­рости об­хо­дил их ку­да луч­ше. Рас­пустив весь знат­ный двор, он стал пра­вить ог­ромной стра­ной, ко­торая так рез­ко прос­ну­лась от сво­его сна.
Пер­вым де­лом, но­вый ко­роль поп­ро­щал­ся со зна­мени­тым ко­ролев­ским цир­ком.
Лю­бимые шу­ты, эк­ви­либ­ристы, гим­насты, ил­лю­зи­онис­ты и дрес­си­ров­щи­ки, на­кинув рюк­за­ки за спи­ны, нап­ра­вились кто ку­да. Быв­шие фа­вори­ты ко­роле­вы ут­ра­тили свой ста­тус и ста­ли обыч­ны­ми бро­дячи­ми ак­те­рами. Но че­рез па­ру лет, вско­ре, пос­ле кон­чи­ны слав­ной ко­роле­вы, о быв­ших лю­бим­чи­ках за­гово­рила вся стра­на. «Цирк «По­луноч­ник» воз­вра­ща­ет­ся!» — бы­ло слыш­но со всех кра­ев, в ко­торых уда­лось по­бывать Мак­со­ну.
Сей­час он, на­вер­ное, был единс­твен­ным взрос­лым че­лове­ком во всей стра­не от юга до се­вера, от за­пада до вос­то­ка, ко­торый ни ра­зу не сту­пал на по­рог это­го шум­но­го и боль­но уж на­пыщен­но­го, по его мне­нию, дей­ствия.
И вот, наб­равшись сме­лос­ти или ещё че­го-ни­будь, Мак­сон Ол­дли, ка­питан не­заре­гис­три­рован­но­го суд­на в ко­ролев­ской па­лате, тол­кнул тя­желую, скри­пящую дверь и пе­решаг­нул ту чер­ту, ко­торую со­вер­шенно не же­лал пе­реша­гивать.
Се­год­ня ве­чером «По­луноч­ник» да­вал пос­леднее зим­нее пред­став­ле­ние. Уж так за­веде­но: ан­шлаг па­ру не­дель на се­зон, а даль­ше в путь с че­мода­нами по всей стра­не и так вплоть до се­реди­ны сле­ду­юще­го се­зона. По­том опять до­мой, на юг, где тру­па да­ет но­вое пред­став­ле­ние, о ко­тором го­ворят ещё нес­коль­ко ме­сяцев, ибо каж­дый раз быв­ший ко­ролев­ский цирк удив­лял чем-то но­вым.
Днев­ные пред­став­ле­ния ог­ра­ничи­вались сон­ны­ми кло­уна­ми, зве­рями в клет­ках, к ко­торым раз­ре­шалось под­хо­дить не бли­же чем на три мет­ра, и ку­коль­ны­ми шоу. Ес­ли же­ла­ешь уви­деть нас­то­ящее зре­лище — при­ходи ночью. Да­же нес­мотря на не­помер­ную це­ну, би­леты всег­да рас­ку­пались на «ура». Ещё бы! Здесь те­бе и фа­киры, и гим­нас­тки, ил­лю­зи­онис­ты и то, про­тив че­го выс­ту­пали жан­дармы, — шоу уро­дов.
Мак­сон прос­то сто­ял, по­теряв­шись в тол­пе нез­на­ком­цев — он поп­росту не знал, ку­да се­бя деть. За­пус­тив пя­тер­ню в дав­но не­мытые во­лосы, ко­торые во­няли «Сви­ным ры­лом», он тяж­ко вы­дох­нул, чем, ско­рей все­го, и прив­лек вни­мание гос­по­жи.
— У те­бя жал­кий вид. Впер­вые у нас? — го­лос её был, как у про­курен­но­го му­жика, но все же от­ли­чал­ся ка­кой-то нес­вой­ствен­ной жен­щи­не прив­ле­катель­ностью.
Пи­рат, за­сунув ру­ки в за­сален­ные кар­ма­ны брюк, ог­ля­дел гос­по­жу. А о том, что она гос­по­жа, не по­бо­юсь то­го, Гос­по­жа с боль­шой бук­вы, сви­детель­ство­вал её ни­чем не скры­ва­емый гор­дый нрав. Во­лосы у этой жен­щи­ны бы­ли длин­ные, да та­кие ухо­жен­ные и блес­тя­щие, что лю­бая юж­ная кра­сави­ца по­зави­дова­ла бы им. Её бла­город­ная блед­ность, глад­кая ко­жа без еди­ного изъ­яна, про­пор­ции, чер­ты и ли­нии те­ла бы­ли аб­со­лют­но иде­аль­ны, по мне­нию Мак­со­на. И до ста­туса кра­сави­цы она не до­тяги­вала толь­ко лишь из-за од­ной ма­лей­шей де­тали — её бо­рода. Поч­ти по ко­лена. Да та­кая гус­тая, что в ней бес­спор­но, ес­ли то­го силь­но за­хотеть, мож­но бы­ло бы спря­тать нес­коль­ких ма­лень­ких че­ловеч­ков.
От та­кой не­лепос­ти пи­рат из­дал не­лов­кий сме­шок.
Но бо­рода­тая жен­щи­на, при­вык­шая, что на неё гла­зе­ют, как на ди­кость, лишь под­бо­чени­лась и всем сво­им ви­дом да­ла знать, что её бо­рода — не изъ­ян, а осо­бен­ность.
Мак­сон, на­пус­тив на се­бя серь­ез­ный вид, про­тянул ей лис­товку.
— Мне ра­бота нуж­на. — Сам он не ве­рил сво­им сло­ва, ибо ка­кого чер­та ему в это ввя­зывать­ся?
— Ра­бота... — про­тяну­ла гос­по­жа. Те­перь нас­та­ла её оче­редь рас­смат­ри­вать Мак­со­на. — И что же ты уме­ешь?
Не кри­вя ду­шой, нас­коль­ко это, ко­неч­но, воз­можно, Мак­сон от­ве­тил:
— Ни­чего.
— Ни­чего, — с ус­мешкой пов­то­рила бо­рода­тая жен­щи­на. — А зна­ешь ли ты, что та­кое «По­луноч­ник»?
— Цирк, — прыс­нув, от­ве­тил пи­рат.
— «По­луноч­ник» — это це­лый мир, соз­данный ког­да-то на­шей бра­вой ко­роле­вой. Это не прос­то цирк! Нам не нуж­ны лю­ди, ко­торые «ни­чего» не уме­ют. — Она раз­верну­лась на сво­их каб­лу­ках, и её мно­гочис­ленные подъ­юб­ни­ки под­прыг­ну­ли, буд­то на пру­жине.
— Эй! — ок­ликнул Мак­сон её. — По­годи­те. Я не умею де­лать вся­кие эти ва­ши шту­ки или кру­тить из ша­риков такс, но я вро­де как и вся­кий дру­гой смер­тный не пло­хо об­хо­жусь со шваб­рой.
Гос­по­жа ни на се­кун­ду не ос­та­нови­лась. Ка­залось, она веч­но ку­да-то це­ленап­равлен­но дви­галась, то и де­ло, ла­вируя в ожив­ленной тол­пе зе­вак.
— Убор­щи­ков у нас пре­дос­та­точ­но, — от­ре­зала она. И как бы нев­зна­чай до­бави­ла: — Ра­бота­ют за еду и ноч­лег, меж­ду про­чим.
— Мне боль­ше­го и не на­до. Ку­сок хле­ба и ма­лень­кий уго­лок.
Мак­сон пок­лялся се­бе, что боль­ше двух дней и не про­будет в «По­луноч­ни­ке». По­лучит то, что ему нуж­но, и уй­дет в за­кат со сво­им ко­раб­лем: бу­дет вновь ко­лесить юж­ные без­донные мо­ря и по­забу­дет этот кош­мар с прив­ку­сом ка­раме­ли и слад­кой ва­ты, как оче­ред­ную аван­тю­ру. Но для на­чала ему сле­дова­ло ещё ввя­зать­ся в это не­дора­зуме­ние.
— Гос­по­жа Ар­лет, гос­по­жа Ар­лет! — За­пыхав­шись, к бо­рода­той жен­щи­не под­бе­жал упи­тан­ный маль­чу­ган, лет две­над­ца­ти на вид. — Гос­по­жа, Ма­ри­ус опять за свое при­нял­ся. Зак­рылся в ка­бин­ке с фляж­кой ро­ма и впа­рива­ет гос­тям ка­кую-то че­пуху!
— Кто при­нёс Ма­ри­усу ром?! Я же про­сила пе­ред выс­тупле­ни­ем да­же джин ему ню­хать не да­вать. — Гос­по­жа Ар­лет по­доб­ра­ла свои юб­ки и за­семе­нила ку­да-то, быс­тро за­теряв­шись в тол­пе.
Мак­сон, не­доволь­но прич­мокнув, ре­шил ос­тать­ся на мес­те, в на­деж­де до-ждать­ся бо­родач­ку и на­конец вып­ро­сить у неё эту трек­ля­тую ра­боту. Ес­ли и так не по­лучит­ся, про­берет­ся сю­да поз­дней ночью и, так уж и быть, ук­ра­дет эту чер­то­ву шка­тул­ку.
Об­ло­котив­шись о ма­лень­кий фур­гончик, Мак­сон по­косил­ся на маль­чу­гана, ко­торый все так же тяж­ко ды­шал. Сколь­ко он там про­бежал? Мет­ров двес­ти от си­лы? Ос­мотрев его круг­лень­кий жи­вотик, ру­мяные ще­ки и крюч­ко­ватый, слов­но у по­росен­ка но­сик, пи­рат, не сдер­жавшись, пот­ре­пал па­рень­ка за объ­ём­ную щеч­ку:
— А го­ворят ещё го­лод в стра­не...
Па­рень в ту же се­кун­ду за­мол­кнул, его ды­хание вы­ров­ня­лось, и, от­ку­да не возь­мись, пе­ред но­сом Мак­со­на по­явил­ся ма­лень­кий ак­ку­рат­нень­кий нож. Аб­со­лют­но бесс­трас­тное вы­раже­ние ли­ца маль­чиш­ки нем­но­го нап­ря­гало пи­рата.
— Я по­нял, — при­мири­тель­но улыб­нувшись, про­из­нес Мак­сон, — прос­то у те­бя кость ши­рокая.
— Ар­но, — сла­день­ко про­пел го­лосок сов­сем близ­ко воз­ле пи­рата. — Ты не ви­дел гос­по­жу Ар­лет? Мне ну­жен мой кос­тюм на вто­рое выс­тупле­ние.
Пух­лый маль­чу­ган, су­дя по все­му, Ар­но, рас­плыл­ся в сму­щён­ной улыб­ке. Мак­сон лю­бопыт­но обер­нулся. Об­ла­датель­ни­ца сла­щаво­го го­лоса бы­ла из тех де­виц, что не вхо­дили в круг дам, нра­вящих­ся пи­рату, но встреть он та-кую дев­чушку на ули­це, обя­затель­но прис­вис­тнул бы ей вслед. Она бы­ла пот­ря­са­юще сло­жена: тон­кая та­лия, боль­шая грудь, уп­ру­гий зад. Свет­лые куд­ря­вые во­лосы, боль­шие го­лубые гла­за, пух­лые губ­ки, име­ющие очер­та­ния сер­дечка.
«Ак­ро­бат­ка» — ре­шил для се­бя Мак­сон. «По­луноч­ник» сла­вил­ся не толь­ко пот­ря­са­ющи­ми шоу, но так­же и бес­пре­дель­но кра­сивы­ми де­вица­ми. Та­кими, как она.
— Мо­ник, — хрип­ло­ватым го­лосом про­шеп­тал Ар­но.
Ух­мыль­нув­шись, пи­рат на­щупал во внут­реннем кар­ма­не пид­жа­ка по­видав-ший мно­гое в этой жиз­ни пла­ток и про­тянул его маль­чиш­ке:
— На, ут­ри слю­ни.
При­жучив весь свой тес­тосте­рон, Ар­но от­махнул­ся и на од­ном ды­хании про­из­нес:
— Гос­по­жа Ар­лет пош­ла при­водить в по­рядок Ма­ри­уса.
— Ох, что за ночь, что за ночь, — пох­ны­кивая, при­гова­рива­ла Мо­ник. — Понс ушиб но­гу, ког­да по­могал Джон­ни зап­ря­гать ко­ней, и те­перь не­кому бу­дет их дер­жать за по­водья, по­ка Джон­ни бу­дет за­нята в пер­вом но­мере. Они же взбе­сят­ся без неё!
Мак­сон, ус­лы­шав имя той са­мой цир­качки, слов­но кот, на­вос­трил уши:
— Я бы мог по­мочь. Вы­рос на фер­ме, знаю, как об­хо­дить­ся со ско­том.
— Прав­да? — ра­дос­тно вос­клик­ну­ла Мо­ник, буд­то ожи­дая, что ес­ли чуть поп­ла­кать­ся в жи­лет­ку, то обя­затель­но объ­явит­ся кто-то, кто ре­шит её про-бле­мы.
— Что?! — про­тес­ту­юще вос­клик­нул Ар­но. — Ло­шади Джон­ни — это не скот. Они цир­ко­вые ска­куны, а не сель­ская тварь. Да и во­об­ще, ты кто та­кой?
— Ка­кая раз­ни­ца, Ар­но? — доб­ро­душ­но хлоп­нув маль­чиш­ку по спи­не, про­из­несла Мо­ник. Оки­нув взгля­дом Мак­со­на, она до­бави­ла: — Здо­ровый па­рень, без ви­димых зас­ко­ков... а не­види­мые нас не ин­те­ресу­ют.
— Но он чу­жак, — бо­лее не­уве­рен­но до­бавил маль­чик. Во­лоча Мак­со­на за со­бой, Мо­ник про­пус­ти­ла его реп­ли­ку ми­мо ушей.
— Черт, Ар­но! — крик­ну­ла она ему, прой­дя мет­ров двад­цать. — Раз­до­будь мне кос­тюм!
Дер­жа его за ру­ку, Мо­ник неп­ри­нуж­денно ве­ла Мак­со­на в сто­рону шат­ров. Не­уже­ли в этом мес­те все так лег­ко ве­рят нез­на­ком­цам?
Ког­да ак­ро­бат­ка за­вела пи­рата в ша­тер для глав­но­го шоу се­год­няшне­го ве­чера, юно­ша уди­вил­ся, нас­коль­ко же ра­зитель­но здесь бы­ло ти­ше.
— Ма­дам! Я наш­ла за­мену Пон­су.
Они сто­яли в зад­ней час­ти шат­ра, где на­ходи­лись ко­роб­ки, де­кора­ции и про­чий ан­ту­раж­ный хлам. Все это бы­ло ха­отич­но раз­бро­сано, и кое-что да­же ус­пе­ло при­поро­шить­ся пылью.
— О-ля, Мо­ник, ты на­ше зо­лото!
От­ку­да не возь­мись пе­ред Мак­со­ном по­яви­лась ми­ни­атюр­ная жен­щи­на, с тем­ны­ми во­лоса­ми и гла­зами цве­та хо­лод­но­го се­реб­ра.
— Как звать те­бя? — тре­бова­тель­но спро­сила она.
— Мак­сон.
— Нон, — от­ри­цатель­но мах­нув го­ловой, про­из­несла она. — Те­бе боль­ше под­хо­дить Ари или Гюс­тав. Мак­сон слиш­ком прос­то.
Хмык­нув, она до­бави­ла:
— За мной, Ари!
— Мак­сон, — поп­ра­вил он её, но для ма­дам это не име­ло ни­како­го зна­чения.
По­водив его по ма­лень­ким ко­ридор­чи­кам, она, на­конец, за­вела его на глав-ную аре­ну, где ар­тисты за­кан­чи­вали под­го­тов­ку к пер­во­му выс­тупле­нию ве­чера.
— Итак, Джон­ни по­яс­нит те­бе, что де­лать. — Она кив­ну­ла в про­тиво­полож­ную сто­рону, и Мак­сон, обер­нувшись, уви­дел её
В ок­ру­жении дю­жины бе­лых и чер­ных длин­ногри­вых ска­кунов сто­яла Джон­ни — изящ­ная и неп­реступ­ная, в блес­тя­щем кор­се­те и с ак­ку­рат­но уло­жен­ны­ми во­лоса­ми.
— Что ты встал, как приз­ра­ка уви­дел, Ари! Пред­став­ле­ние ни­кого не ждет!
Ма­дам под­тол­кну­ла его к цир­качке, и Мак­сон, встре­тив­шись с ней взгля­дом, по­думал о ло­шадях. Сво­ен­равных и изящ­ных. Имен­но та­кой бы­ла Джон­ни. В её взгля­де пы­лало уп­рямс­тво и не­ис­ко­реня­емое же­лание вос­хи­щать всех вок­руг. Нет, это бы­ла не усо­вер­шенс­тво­ван­ная чер­та ха­рак­те­ра тщес­ла­вия и чванс­тва. От­нюдь. Это бы­ло чис­тое вож­де­ление со­вер­шенс­тва. В её ма­лень­ком те­ле сос­ре­дото­чилась вся энер­гия си­лы: по ней с лег­костью мож­но бы­ло оп­ре­делить: она не лю­бит ус­ловнос­тей. И все это Мак­сон смог уви­деть все­го-то в её гла­зах и в вы­раже­нии ли­ца, из­лу­ча­юще­го гор­дость.
Она точ­но не бы­ла ко­кет­кой, как Мо­ник. У неё не бы­ло это­го прос­то­душ­но­го оча­ровы­ва­юще­го взгля­да, и жен­ские ча­ры ей бы­ли не­ведо­мы. Мак­сон ещё не знал, что вмес­то все­го это­го в Джон­ни тре­пета­ла са­мо­уве­рен­ность и тем­пе­рамент. Имен­но та­ких жен­щин пред­по­читал пи­рат.
Да, та­кой бы­ла Джо­зефи­на.