Тургенев."Ася"

Часть 17,18,19,20

XVII

 
   Я выбрался из города и пустился прямо в поле. Досада, досада бешеная, меня грызла. Я осыпал себя укоризнами. Как я мог не понять причину, которая заставила Асю переменить место нашего свидания, как не оценить, чего ей стоило прийти к этой старухе, как я не удержал ее! Наедине с ней в той глухой, едва освещенной комнате у меня достало силы, достало духа -- оттолкнуть ее от себя, даже упрекать ее. А теперь ее образ меня преследовал, я просил у нее прощения; воспоминания об этом бледном лице, об этих влажных и робких глазах, о развитых волосах, о легком прикосновении ее головы к моей груди -- жгли меня. "Ваша..." -- слышался мне ее шепот. "Я поступил по совести", -- уверял я себя... Неправда! Разве я точно хотел такой развязки? Разве я в состоянии с ней расстаться? Разве я могу лишиться ее? "Безумец! Безумец!" -- повторял я с озлоблением...
   Между тем ночь наступала. Большими шагами направился я к дому, где жила Ася.
 
XVIII

 
   Гагин вышел мне навстречу.
   -- Видели вы сестру? -- закричал он мне еще издали.
   -- Разве ее нет дома? -- спросил я.
   -- Нет.
   -- Она не возвращалась?
   -- Нет. Я виноват, -- продолжал Гагин, -- не мог утерпеть: против нашего уговора, ходил к часовне; там ее не было; стало быть, она не приходила?
   -- Она не была у часовни.
   -- И вы ее не видели?
   Я должен был сознаться, что я ее видел.
   -- Где?
   -- У фрау Луизе. Я расстался с ней час тому назад, -- прибавил я, -- я был уверен, что она домой вернулась.
   -- Подождем, -- сказал Гагин.
   Мы вошли в дом и сели друг подле друга. Мы молчали. Нам очень неловко было обоим. Мы беспрестанно оглядывались, посматривали на дверь, прислушивались. Наконец, Гагин встал.
   -- Это ни на что не похоже! -- воскликнул он, -- у меня сердце не на месте. Она меня уморит, ей-богу... Пойдемте искать ее.
   Мы вышли. На дворе уже совсем стемнело.
   -- О чем же вы с ней говорили? -- спросил меня Гагин, надвигая шляпу на глаза.
   -- Я видел ее всего минут пять, -- отвечал я, -- я говорил с ней, как было условлено.
   -- Знаете ли что? -- возразил он, -- лучше нам разойтись, этак мы скорее на нее наткнуться можем. Во всяком случае приходите сюда через час.
 
XIX

 
   Я проворно спустился с виноградника и бросился в город. Быстро обошел я все улицы, заглянул всюду, даже в окна фрау Луизе, вернулся к Рейну и побежал по берегу... Изредка попадались мне женские фигуры, но Аси нигде не было видно. Уже не досада меня грызла, -- тайный страх терзал меня, и не один страх я чувствовал... нет, я чувствовал раскаяние, сожаление самое жгучее, любовь -- да! -- самую нежную любовь. Я ломал руки, я звал Асю посреди надвигавшейся ночной тьмы, сперва вполголоса, потом все громче и громче; я повторял сто раз, что я ее люблю, я клялся никогда с ней не расставаться; я дал бы все на свете, чтобы опять держать ее холодную руку, опять слышать ее тихий голос, опять видеть ее перед собою... Она была так близка, она пришла ко мне с полной решимостью, в полной невинности сердца и чувств, она принесла мне свою нетронутую молодость... и я не прижал ее к своей груди, я лишил себя блаженства увидеть, как ее милое лицо расцвело бы радостью и тишиной восторга... Эта мысль меня с ума сводила.
   "Куда она могла пойти, что она с собою сделала?" -- восклицал я в тоске бессильного отчаяния... Что-то белое мелькнуло вдруг на самом берегу реки. Я знал это место; там, над могилой человека, утонувшего лет семьдесят тому назад, стоял до половины вросший в землю каменный крест со старинной надписью. Сердце во мне замерло... Я подбежал к кресту: белая фигура исчезла. Я крикнул: "Ася!" Дикий голос испугал меня самого -- но никто не отозвался...
   Я решил пойти узнать, не нашел ли ее Гагин.
 
XX

 
   Быстро взбираясь по тропинке виноградника, я увидел свет в комнате Аси... Это меня несколько успокоило.
   Я подошел к дому; дверь внизу была заперта, я постучался. Неосвещенное окошко в нижнем этаже осторожно отворилось, и показалась голова Гагина.
   -- Нашли? -- спросил я его.
   -- Она вернулась, -- ответил он мне шепотом, -- она в своей комнате и раздевается. Все в порядке.
   -- Слава богу! -- воскликнул я с несказанным порывом радости, -- слава богу! Теперь все прекрасно. Но вы знаете, мы должны еще переговорить.
   -- В другое время, -- возразил он, тихо потянув к себе раму, -- в другое время, а теперь прощайте.
   -- До завтра, -- сказал я, -- завтра все будет решено.
   -- Прощайте, -- повторил Гагин. Окно затворилось.
   Я чуть было не постучал в окно. Я хотел тогда же сказать Гагину, что я прошу руки его сестры. Но такой сватанье в такую пору... "До завтра, -- подумал я, -- завтра я буду счастлив..."
   Завтра я буду счастлив! У счастья нет завтрашнего дня; у него нет и вчерашнего; оно не помнит прошедшего, не думает о будущем; у него есть настоящее -- и то не день, а мгновенье.
   Я не помню, как я дошел до З. Не ноги меня несли, не лодка меня везла: меня поднимали какие-то широкие, сильные крылья. Я прошел мимо куста, где пел соловей, я остановился и долго слушал: мне казалось, он пел мою любовь и мое счастье.