С любовью, Лиса/Дженни

Глава 24

Лиса подавила рвущийся наружу крик, когда тело захлестнула волна жгучей боли. Мышцы затекли, и адреналина, который бежал по венам несколько часов? - Минут? Дней? Сколько она была без сознания? - почти не осталось.

Ей ничего не видно из-за того, что на голову надет мешок. Лицо мокрое от пота. Она лежит на жестком и колючем полу, кажется, в каком-то помещении. Руки связаны за спиной. Лежа на боку, Манобан пытается выровнять дыхание и собраться с мыслями. Не паниковать. Не паниковать. Она сделала вдох.

Их атаковали. Оружие, так много оружия. И пленный... Муххамед. Нет, нет, его увезли. Нил. Нила ранило и...

Раздался лязг. Металлическая дверь заскрипела, открываясь. Лиса замерла. Дыши глубоко и ровно. Вдох - выдох. Вдох - выдох. Собственное дыхание эхом отдавалось в ушах, пока глухие шаги всё приближались. Тяжелым ботинком по рёбрам. Она застонала. Ей не нужно видеть, чтоб знать, что на рёбрах синяки. Тупая боль над легкими говорит сама за себя.

Существо в ботинках склонилось над ней, и девушка почувствовала чужой взгляд, следящий, как медленно подымается и опускается её грудная клетка. Вдох - выдох. Вдох - выдох. Внезапно её вздернули на ноги, и голень пронзило болью. Она больше не может контролировать дыхание, в ответ на грубую хватку из груди рвётся рычащий стон.

- Стоять, - скомандовал голос с сильным акцентом, когда она попыталась вырваться.

Чужие большие и мозолистые руки схватили её за талию. К горлу поднялась желчь. Её прижали лицом к земле, и руки зашарили по спине. Нет! Только не снова! Она инстинктивно пнула когото ногой, но голень прострелило такой острой болью, что Лиса потеряла способность двигаться. Она попыталась подняться на колени, но её толкнули на землю. Она ударилась щекой о бетонный пол.

- Нет! - прорычала Манобан, лягаясь. На этот раз правой ногой. Должно быть, она достала его ботинком, потому что неизвестный отпрянул, закричав:

- Sharmoota!

Она поползла прочь, стараясь, насколько это возможно, перенести вес на здоровую ногу. Ещё один звук. Тяжелые шаги металлическим эхом отскакивали от стен. Должно быть, в комнате мало мебели. Замкнутое пространство. Ругань на арабском. Лиса всё ещё пыталась подняться на ноги. Прочь. Прочь. Прочь!

Она вскрикнула и инстинктивно свернулась калачиком, когда удар пришелся в живот, и мысленно приготовилась к следующему. Манобан готова была поклясться, что слышала свист воздуха, когда кто-то занес ногу для удара. Но ничего не произошло. Громкая брань. Над головой. Кто-то склонился над ней. Плечи придавили к земле. Чужие руки на спине. Обжигающе горячая жидкость, и она кричит, срывая голос. Мешковина забивается в рот, прилипает к мокрому лбу. Руку жжет огнём, и всё в Лисе приказывает ей не плакать, но слёзы всё равно жалят глаза.