go strong or go die

скорбь по луне зашедшей

Хосок вернулся после недельной командировки три дня назад. В первый день альфа был настолько загружен работой, что даже не мог выйти из-за рабочего места хотя бы на десять минут. После утреннего совещания он усердно занимался отчётом по командировке, общался с партнёрами, работал, работал, работал. Освободиться смог только к одиннадцати вечера, после чего сразу поехал домой и после душа лег спать, ни о чем не думая. Во сне к нему пришел омега с глазами цвета ночи, сидящий на крыше высотки во время сильнейшей грозы и смотрящий на землю сверху вниз. Молнии многократно ударяли в сгорбленную спину, оставляли кровоточащие ожоги, били снова и снова и по омеге, и рядом с ним. А тому все ни по чем. Парень сидел и наблюдал за жизнью людей, никак не реагировал на высоковольтные разряды. Шел ливень, гремел оглушающий гром, омега и бровью не повел. Будто это не он сидел насквозь мокрый и, как магнит, притягивал молнии на себя. Хосок понял из своего сна одно: как бы не ломали, крошили его, до нутра не достанут. Внутренняя сила спрятана настолько глубоко, что даже мощное природное явление не в состоянии до него добраться. Эта броня настолько влилась в кожу Юнги, что он сам не видит между ними различий. И это поражает. На следующий день Хосок взял выходной, переложив дела на помощника, чтобы отоспаться. Проснувшись к полудню, альфа поехал в ресторан пообедать. Там он написал сообщение Юнги, образ которого не отпускал его с момента пробуждения. Желание с ним встретиться усиливалось с каждым вдохом, что аж кончики пальцев покалывало. Обычно омега отвечал в течении нескольких минут в любое время суток, а в этот раз альфа уже успел поесть и выпить кофе, но ответа не последовало. Хосок несколько раз за день набирал его, пока катался по городу, одетый в черную футболку, обтягивающую литые мышцы, и джинсы. Юнги не брал трубку. Вечером Чон даже неосознанно заехал в клуб, в котором они встретились, пытался в толпе разглядеть бледно-розовую макушку, но все тщетно. Так и уехав ни с чем, Хосок вернулся домой и лег спать. На следующий день он вышел на работу. Мысли об Юнги не давали покоя, каждая секунда без него будто сокращала жизнь на несколько дней, альфа не знал, что с ним, где он, почему не отвечает. Все эти вопросы мешали сконцентрироваться, из-за чего работа шла очень медленно. И так хуевое настроение портил факт, что вечером у его семьи ужин с Минами. Было бы прекрасно, если бы родители Юнги могли дать ответы на вопросы альфы, но те, скорее всего, даже не помнят о существовании ребёнка. Если вчера омега просто не брал трубку, то сегодня его телефон недоступен. Юнги его выключил. Но зачем? Непонятно. Весь ужин альфа был погружен в свои мысли, а после разговора с Тэхёном и вовсе ушел оттуда. Видеть тех, из-за кого, возможно, сейчас с Юнги могло что-то случиться — нет сил. Мин все ещё вне зоны доступа, а альфе хочется на стену лезть от непонятной тяги к парню. Ему настолько необходимо ощутить его присутствие рядом, что Хосок своих мыслей пугается. Он не понимает, почему это делает, почему продолжает звонить на выключенный телефон, почему едет на набережную, почему в одиночку стоит на пристани, облокачиваясь на забор, у которого смотрел на небо вместе с омегой.