Грантед

Глава 18

На следующее утро серая машина, улучшенная силами лучших дарованных, уже стоит ровно напротив школьных ворот. Заплаканная мать и злой отец семьи Маллерит слушают оправдания директора школы контроля Имени Льюиса Гордона. А Гарри и Джейкоб, нагло прогуливая занятия, спрятались за углом, подслушивают их разговор. Подслушивал только Данбар, пересказывая переживающему соседу. Тарани, как только приехали родители, присоединилась к ним в кабинете директора. Села на диван с коричневой обивкой, опустив голову. Заплаканное лицо скрылось шторкой чёрных волос.

- Поймите меня правильно... - В очередной раз начал оправдываться Паркер, но рявкающий голос отца пропавшей заставил умолкнуть. Даже Джейкоб по ту сторону стены вздрогнул от испуга.

- Понять что? Что вы не способны выполнять свои прямые обязанности? Наша старшая пропала из-под вашего носа.

- Прошу прощения «пропала»? – Переспросил Роберт, поднимаясь с кресла. – Ваша дочь самовольно покинула двор, более того перешла границу. Не моя вина, что она не способна воспринимать серьёзно поставленные правила.

- Конечно. Смерь той девочки тоже не Ваша вина, – Женщина выпрямилась, протирая заплаканные глаза и шмыгая носом. – Вы всего лишь не уследили. И не нужно быть гением, чтобы понять весь этот сарказм.

- Именно так. Это не базовая школа, попрошу заметить, здесь учатся совершеннолетние дарованные, которые по закону сами несут ответственность за свою жизнь. Задача школы обучать их контролю, – Паркер снова сел в кресло, поправляя пиджак. – Если за девятнадцать лет она так и не научилась следовать правилам, моя ли это вина? Всё ведь начинается с этого.

- Да как Вы смеете... - Лицо мужчины побагровело от злости. Он сжал кулаки, с гневом в глазах смотря на директора.

- Но ведь мистер Паркер прав, – Прошептал Гарри на ухо соседа. Тот кивнул в ответ и отвернулся к стене кабинета, за которой кроме всхлипов матери Маллерит ничего не слышно.

Мужчины смотрели друг на друга молча, под рыдания женщины. Младшая, неожиданно для всех, поднялась с дивана. Протёрла мокрые дорожки слёз на щеках, и с копией гнева родителя прошипела, твёрдым грубым голосом:

- Ошибаешься.

Отец оторопело повернулся к дочери, недоумённо наклонив голову.