Настал день предсвадебной вечеринки Чеен. Я продолжала считать, что это ее вечеринка, потому что организовывали ее Чеен с матерью. Приглашения, которые сделали они, были гораздо красивее моих.
Возле дома уже было припарковано несколько машин. Я узнала серебристую «Ауди» Марси и синюю «Хонду» Минди, тети Чеен. К почтовому ящику были привязаны воздушные шары. Это напомнило мне обо всех вечеринках, которые Чеен устраивала на свои дни рождения. Она всегда украшала ящик розовыми шарами. Всегда.
На мне был белый сарафан и сандалии. Я накрасила ресницы, нанесла на лицо румяна и розовый блеск на губы. Когда я покидала летний домик в Казенсе, Чонгук сделал мне комплимент. Это был наш первый разговор с того дня, когда мы остановились у фруктовой палатки с персиками. Он сказал: «Красиво выглядишь», – и я поблагодарила его. Совершенно нормально.
Я нажала на дверной звонок, хотя никогда этого не делала, приходя к Чеен. Но так как это была вечеринка, я решила, что лучше позвонить.
Чеен открыла дверь. На ней было розовое платье со светло-зелеными рыбками, плавающими по подолу, а волосы она перекинула на одну сторону. Она выглядела так, словно это она была невестой, а не я.
– Хорошо выглядишь. – Она обняла меня.
– Ты тоже, – ответила я, заходя в дом.
– Уже почти все приехали. – Она направилась в гостиную.
– Я бы хотела сначала сходить в туалет, – сказала я.
– Давай быстрее, ты сегодня почетный гость.
Я быстренько воспользовалась ванной комнатой и после того, как помыла руки, попыталась пальцами причесать волосы. Затем нанесла еще немного блеска на губы. Я нервничала по непонятным мне причинам.
Чеен развесила колокольчики из гофрированной бумаги под потолком, из стереосистемы играла «Мы идем в церковь».
В гостиной уже сидели наши подружки Марси, Кэти и Блэр, тетя Чеен Минди, моя соседка миссис Эванс и Люсинда – мама Чеен. И рядом с ней на двухместном диванчике в голубом костюме сидела моя мама.
На глаза навернулись слезы.
Мы не побежали навстречу друг другу через всю комнату, не рыдали. Я прошлась по кругу, обнимая всех по очереди, и когда дошла до мамы, заключила ее в долгие-долгие объятия. Мы ничего не сказали друг другу, потому что и так уже все знали.
