Demon's Delight ~ Отрада Демона

Энму/ОЖП

Покрывало ночи, прошелестев падающими звёздами, медленно опустилось на небо. Энму завороженно смотрел на то, как умирал светлый день, захлёбываясь в чернилах мглы. Его бирюзовые глаза мечтательно блестели, как гладкие камни, омытые чистым озером. Он был совершенством снаружи, но внутри у него сияли не морские камни, а отрава. Демоны никогда не были протагонистами в человеческих историях. Но и дамы не были падки на героев. Как бы пафосно они ни рассуждали о морали, инкубы всегда вскруживали им головы, склоняя к грехопадениям. Беззаконие властвовало над их сердцами, но было завуалировано тёмной любовью.

- Ночь сегодня так прекрасна, - восхищённо лепетал он, подобно бесхитростному ребёнку. На его щёки совсем натурально упал лёгкий слой румянца. - Она похожа на сон, да, (Твоё имя)?

Он повернулся ко мне, и его длинные хищно-розовые пряди художественно затанцевали на ветру. Я задержала дыхание, будучи не в силах противоречить его слову. В моём организме произошла экстракция негативных веществ, отвечающих за отрицание тьмы. Я знала, что должно было произойти этой ночью с теми, кто столкнётся с демоном, но страх не жонглировал моими органами. Я была готова посвятить ему множество любовных эпистолов, будучи ослеплённой его чарами, и бездушно пройти мимо тех, кто пытался благоразумно сжечь мои рукописи.

Я была всего лишь простой смертной, которая осмелилась по своей глупости влюбиться в незаконного судью человеческих судеб. Мне бы стать хотя бы преданным орфом или баргестом для него, который, как истинный пёс в иной трансформации, сопровождал бы его в пандемониуме. Тогда бы ничего более не разделяло нас. Я жалела о том, что была всего лишь человеком, но моя сущность – необратимый фатум. Мне оставалось лишь кормить себя мелочными надеждами на то, что Энму действительно заинтересован во мне, как это бывает в популярных эпопеях.

Я ощущала себя ничтожной песчинкой перед величественным демоном, но, когда Энму прикоснулся ладонью к моей щеке, я словно возвысилась на ином уровне. Пневма восполнилась во мне со скольжением его пальцев по моей коже; по ней будто провокационно водили изнеженным ясмином, усыпляя мои страхи. Все внутренние саркомы разлагались, обращая меня в здоровую личность, готовую вынести любые препоны на пути чувств. Пока Энму так снисходительно обращался с моей слабой сущностью, я постепенно переступала праг своих сомнений, чувствуя себя на его фоне таким же восхитительным существом без единого изъяна. Я больна, но он – моя сладостная панацея.