Любовная болезнь

глава 24

В опустевшую галерею, которую по прежнему наполняли лишь картины обнаженных, но искусно прикрытых в нужных местах, женщин, похрамывая вошёл мужчина с искажённым, от явного неудобства, доставляемого левой ногой, лицом.
Остановившись возле ближайшей колонны, он расстегнул кожаную куртку и снял солнцезащитные очки, которые были не столько нужны от солнечного света, сколько для некой конспирации, к которой за годы он так привык. Из противоположного угла, под прекрасной Данаей на холсте, уж очень схожей дамой по позе и цвету волос, сидел старик в чёрной форме и седыми, но очень густыми волосами, выглядывающими из по фуражки. Даже издалека было понятно, что этот пожилой мужчина невысокого роста, но крайне крепкого, немного кругловатого, телосложения. В его руках была свёрнута газета, а за ухом что-то вроде ручки или карандаша. Оглядевшись вокруг, Фред не заметил больше никого, кроме очаровательных, но явно не заинтересованных в нём, дам с картин.
Недолго думая, американец ковыляющими движениями направился к единственному возможному источнику информации, мысленно чертыхаясь от приближающейся необходимости изъясняться на чужеродном и не до конца ещё изведанном языке. Подбирая слова, чтобы сказать как можно кратче и яснее, Фредерик всё же дошёл до охранника.
—Извыныте! Мистер! —слегка прикасаясь к плечу старика, произнёс Фред с извиняющейся улыбкой.
Потревоженный сотрудник причмокивая распахнул глаза и дёрнулся от неожиданно близко расположившегося довольного лица незнакомца. Он приподнял фуражку и с прищуром уставился на американца.
—Чаво Вам надобно? —всё ещё как-то чвакая, будто пробую собственные слова на вкус, и потирая слегка заросшее лицо серыми иголочками, хрипя бросил охранник.
—Я искать автор. —обводя рукой галерею, подытожил мужчина, всё ещё странно, то ли виновато, то ли заискивающе улыбаясь.
—Ох, ты ж! Иностранная рожа! —дедок захохотал, по лисьи прижмурив глаза и приглаживая волосы назад, сняв фуражку и тут же надевая обратно. —Пойдёмте-ка, провожу Вас к Ксении Евгеньевне.
Проведя Фреда в узкий потайной коридор, скрывающийся за обыкновенной белой дверью, охранник поднялся по кованой лестнице с коленом на право. Весь этот путь вызывал в мужчине короткие пульсирующие волны злости, так как бедро ныло и поделать с этим он ничего не мог. Вспомнив о не так давно разбитой губе, Фред шуточно заключил, что эта страна и её жители, хотят его убить, ну или заставить уехать. Вчерашняя пламенная речь Мэри тому подтверждение! Скажем прямо, она угрожала расправой! Вот только насколько это угрожает Фреду, для него пока ещё был вопрос.
Подведя иностранца к одной из трёх соседствующих дверей, дедуля иронично согнулся, будто слуга перед хозяином:
—Прошу-с, сударь-с.
И сразу удалился, шагая гораздо бодрее американца. Фред, конечно же, не оценив, поскольку не понял, столь очевидной насмешки, толкнул дверь во внутрь, где пытаясь собрать одной рукой непослушные вьющиеся волосы, а во второй держа телефон, что-то эмоционально обсуждала и расхаживала высокая и статная девушка.
—Я не совсем с тобой согласна! Да, это в какой-то степени глупо и даже, может, абсурдно. Но я её немного понимаю! Что не говори, он давно ей нравится, ты же знаешь это. Это ожидаемо, что, увидев его живую, наша девочка поплыла!
Положив телефон на стол, хозяйка картин включила громкую связь, рассчитывая, что вторая свободная рука поможет совладать с волосами. Из телефона раздался противный голос вчерашней гостьи, которая несмотря на аргументацию художницы, нервно шипела и что-то выкрикивала.
Не желая быть скрытым шпионом или вроде того, да и всё равно понимая из разговора лишь отдельные слова, из которых не получалось составить цельный диалог, Фред демонстративно закашлял. Брюнетка ахнула от неожиданности и выронила карандаш, который держала в зубах, пока слушала посланницу смерти через телефон.
—Я перезвоню тебе. —тыкнув куда-то на телефоне и не дав собеседнице и слова, Ксения продолжила на английском. —Привет! Чем могу быть полезна?
—Хотелось бы вновь осмотреть галерею. Может автор мне сможет открыть свой замысел, по секрету, конечно. —зная, что его улыбка обвораживает многих дам, Фред прибегнул к этой нехитрой уловке.
Ксения сверкнула глазами и уже хотела что-то ответить, явно подчёркивая, что она польщена и он может продолжать льстить, но резко что-то вспомнила и приняла чуть более сдержанный вид, не столь привычный для неё. Всё же расправившись с волосами и забрав их с помощью карандаша, художница повела Фреда тем же путём обратно к картинам.
—Ты всегда изображала людей или в твоём раннем творчестве можно найти природу?
Фред, морщась от дискомфорта, доставляемого левым бедром, аккуратно и медленно спускался с лестницы, заведя максимально нейтральную тему, но акцентируя внимание всё же на Ксении, тем самым желая потешить её самолюбие и расположить к себе. Что актёр точно заметил с их первой встрече, он ей интересен и девушка крайне самолюбива. Слушать дифирамбы в свой адрес она могла бы вечно, дополняя речь самовосхвалением.
—А почему ты сегодня один? Где Софа? —с трудом затыкая свой лёгкий нарциссизм, Ксения резко сменила тему, оставив вопрос без ответа.
—Наверно у неё дела. Она мне сегодня не писала. Так что с картинами?
—Картины как картины! —выпалила красавица и остановилась возле одной из своих работ. —Ты, что же, совсем ей не пишешь? Вы видитесь только, когда она проявит инициативу?
Ксения хотела бы говорить о себе и верить, что интересна столь импозантному мужчине! Но она любит Софу, быть может не сильнее, чем себя, но всё же та ей не безразлична. Поэтому изо всех сил стараясь подавить эгоистичные нотки внутри себя, девушка решила выяснить, стоит ли доверять тому, кого Мария вчера выставляла как посланника Ада, который вот-вот погубит их подругу.
Беря себе время на ответ, Фред потянулся к телефону, который усердно извещал о новых сообщениях от мамы два вчерашних и новое от Софии. С четверга не созваниваясь с этой властной и своенравной женщиной, которую безмерно любил, мужчина откинул все обиды и сглатывая ком гордости, который так своевременно выскочил от оскорбительных маминых слов, Фред первыми открыл сообщения от неё. Фотография Бастера, который лежит возле входной двери, подмяв под себя тапки и сообщение, текст которого гласил: «Лежит возле твоих тапок с вечера пятницы. Не даёт открыть дверь, гулять идти отказывается, пробовала тащить за ошейник, скулил. Не ест, не пьёт. Плевать на меня, подумай о нём!». Ставя под сомнения слова матери, допуская вероятность, что фотография подстроена, а душещипательный текст выдуман, Фред горько хмыкнул и убрал телефон в карман.
—Зачем ты пудришь ей мозги? —поймав зрительный контакт с мужчиной, продолжила Ксения.
Но она вновь осталась про игнорированной, потому что актёр вспомнил о втором отправителе. Софа написала, что сегодня последний день недели в праздновании ухода зимы и в центре будут сжигать чучело. Одной женщине он отправил зевающий смайлик, а второй улыбающийся и дописал, что сможет после трёх, припоминая, что сегодня ещё его ждут занятия с репетитором.
—Прости, так о чём ты? —оголяя улыбкой свои белые зубы, промурчал Фредерик.
—Чего ты добиваешься, приходя сюда, видясь с ней? Если ты играешь, то лучше не нужно. Софа очень хорошая и не стоит делать ей больно! —не отступая ни на шаг, продолжала напирать Ксения.
—Я пришёл сюда, только для того, чтобы получше узнать что-то о Софи. И не играю я, нравится мне она.
Они оба смотрели друг на друга, Ксения силилась проникнуть в разум мужчины, пытаясь понять искренность его слов, а он смотрел прямиком в глаза, желая доказать правдивость и узнать, верят ли ему. Может ли он доверять этой девушке или она стоит на стороне той худощавой злодейки.
Сеня, решив для себя, что верит мужчине, повела его по галереи.
—А почему ты хромаешь? —прерывая собственный рассказ об картине с подписью «Pensive» и инициалами Нечаева Д. П.
—Вышел из такси и поскользнулся на ступеньках у входа.
—Здесь? Какой кошмар. Твой внутренний ребёнок, наверно, этого хотел. Только тебе и ему это зачем? Слушай, мне кажется, тебе стоит отправить запрос в космос! Это вряд ли просто так, наверно, вселенная хочет тебе, что-то сказать.
—Что? Я упал, потому что на ступеньках скользко слишком.
Фред слегка поморщил лицо, приходя к мысли, что перед ним чрезмерно осознанный человек, спорить с которым смысла совершенно нет.
—Ты явно противишься своему внутреннему ребёнку, а его надо любить и баловать! В общем, тебе это нужно принять и понять, зачем тебе это нужно было.
—Спасибо, обязательно подумаю об этом. Покажи мне картины со всеми светловолосыми моделями. Можно?
Ксения с удивлением округлила глаза, но повела мужчину, останавливаясь только возле определённых холстов.