Революция 1917 в Мелекессе

Глава 2.

Свежий утренний воздух проникал в Никольскую церковь через открытые настежь двери. Он нёс с собой тонкий аромат пионов и цветков шиповника, весёлое чириканье воробьёв и пение соловья.

Раскатистый бас диакона нараспев произносил текст сугубой ектинии. Небольшой хор подхватывал каждое прошение бодрым "Господи, помилуй". Прихожане всех сословий перекрещивались, кто-то молча, а кто-то — тихо молясь о чем-то своём.

Евдокия с неудовольствием отметила, что её мама, молящаяся рядом с ней, шепотом просит у бога "кончины мирной, непостыдной, христианской..."

Девушка открыла рот, чтобы начать убеждать пожилую женщину, что она совсем ещё не старая, и что ей ещё жить да жить, однако что-то остановило Евдокию и она поджала губы и отвернулась. "Поговорю с ней после службы", - решила девушка.

Сама Евдокия, несмотря на праздничный воскресный день и царящую в храме торжественную атмосферу, чувствовала себя не в своей тарелке. Любимый с детства храм не вызывал сейчас в её душе никаких чувств, кроме скуки и равнодушия. Лики святых казались ей пустыми, сами иконы — ничем не привлекательными расписными деревяшками, а обряды — ненужной формальностью.
Всё было будто нелепым и лишённым смысла.

Хор медленно и тихо запел херувимскую песнь. Евдокия вздохнула и закрыла глаза. "Господи... Ты знаешь меня лучше, чем кто бы то ни был... Ты знал меня уже в утробе матери моей. Ты всегда помогал и дарил мне Свою любовь. Укрепи же меня в вере... Помоги вернуться к Тебе, вновь ощутить Твоё присутствие..."

Девушка прислушалась к себе. Никаких изменений она не почувствовала. Внутри оставалась всё та же пустота и равнодушие ко всему происходящему в церкви.

Евдокия разочарованно вздохнула. С тех пор, как девушка увидела на сцене Народного дома любительскую постановку драмы Горького "На дне", её сознание как бы разделилось на два вектора. Один из них стремился всё так же участвовать в общецерковной жизни, искренне молиться и внимать проповедям; другой же воспринимал речи священника в штыки, спорил с ними и видел в православии лишь оправдание несправедливого общественного строя. С каждой прочитанной книгой второй вектор начинал всё более доминировать над первым, но даже спустя три года размышлений Евдокия всё ещё колебалась и пыталась их уравновесить.

"Верую во Единого Бога Отца, Вседержителя, Творца неба и земли, видимым же всем и невидимым...", - пела Евдокия вместе со всеми прихожанами, усердно декламируя каждое слово. Действительно ли она верила? Или громким пением лишь пыталась убедить себя в этом?