Игра в куклу

37.

- Эли, ты в порядке?

Чужой голос бесцеремонно вмешался в суматошные и спутанные мысли Эли, и парень вскинул голову: все еще допросная. Все еще архангел за стеклом. Все еще Лео Яничек рядом.

- Я... нет... я...

- Ты и в самом деле не знал? - удивленно приподнял брови мужчина. Сейчас он уже не был добрым полицейским, он стал тем, кем и был на самом деле: полицейским опытным. Полицейским, который нарочно притащил его смотреть допросы. Не ради того, чтобы Эли не проболтался - боже, да кому бы нужна была его болтовня! - а для того, чтобы увидеть его реакцию На все. На Нэда и его историю, на Габриэля Мори... Эли его ожидания оправдал: он выпал из реальности, подтверждая все подозрения полиции сразу. Точнее, НЕ подтверждая... Такое потрясение сложно сыграть, и это было всем понятно. Мерзкий туман, который всегда сопутствовал расконцентрированности Эли, снова клоками заполнял сознание, и среди этих клоков плавало то лицо Яничека, то лицо Мори за стеклом, то зеленый цвет монитора с детектором... они еще что-то спрашивают у архангела? Что? Ничего не разобрать. Обрывки слов, фраз, звуков... слышен только красивый низкий голос через динамики. Сколько времени прошло? Сколько он стоит вот так, прислонившись лбом к стеклу, напротив сидящего архангела? Надо запомнить его лицо, как следует запомнить. Вряд ли Эли сможет теперь, как ни в чем ни бывало, вернуться к нему. Только если на вежливом расстоянии вытянутой руки, как и положено сводному брату.

А на вежливом расстоянии не рассмотреть ни родинку на ключице, ни тонкий шрамик чуть выше пупка... На вежливом расстоянии нельзя даже думать об этом. Братья не должны замечать родинки и шрамики.

Почему его никогда не смущало это раньше? Потому, что ему было все равно, он любил его, не думая ни о чем, и надеялся, что для архангела он - просто парень, который ему нравится. Сможет ли теперь Эли так думать? Нет.

Какие у него волосы красивые... блестят под светом ламп, как будто кусочки угля - в школе, на уроке биологии, учитель показывала такие кусочки. Они красиво сверкали... И глаза. Будда позавидовал бы его глазам, даже молодой! Нет, глаза архангела намного красивее, чем у молодого Будды. Когда он смотрит вниз, на щеки ложатся ресницы. Так красиво, словно нарисованный тушью портрет! Черно-белый. Белое лицо, черные ресницы... и брови. Левая всегда многозначительно приподнимается... язвительно, удивленно, насмешливо, шутливо... этот мужчина создан для восхищения. Достаточно ли Эли восхищался им? Говорил ли хоть раз, как сильно восхищается? Знает ли архангел о восхищении Эли? Должно быть, знает. Наверное, Эли говорил. Эли ведь часто болтал всякую чепуху, а архангел смеялся над ним. Только бы оставили архангела в покое, только бы оставили...