Кассиопея

«Если бы я сделал тогда так...»

Утром я открыла глаза и первое что увидела, это был Генота. Он сидел рядом и с удивленным, но в то же время, ласковым взглядом смотрел на меня.

- Так значит... все это не было сном? — озадаченно спросил он сам себя. В ответ я лишь улыбнулась, со взглядом полным тепла.

- Почему вы здесь? Я же... - остановился он. Я все еще молча смотрела на него.

- Скажите хоть слово! Не сводите меня сума... не то я решу, что вы мне мерещитесь, и вас здесь нет...

- Я здесь, Генота, но в то же время, меня здесь нет, — погладила я его по щеке, - по крайней мере, не будет.

- Тогда... зачем же вы вернулись?

- Я не знаю... - покачала я головой. Генота озадаченно вздохнул, и прилег рядом.

- В последнее время, я много раз думал, может мне стоило уйти с вами? или тогда взмолиться вам, чтобы вы остались...

- И что, вы что-нибудь решили? — спросила я.

- Нет, оба варианта были неверны. Сколько бы я не жалел, правильным было то, что я вас отпустил. Ведь я искренно желал вам счастья.

- И Вы думали, что так я стану счастливее?

- Знаете, какое самое ужасное чувство? Сожаление. Знание того, что все могло быть иначе, но теперь уже ничего не вернуть. «Если бы я сделал тогда так...» - начинает думать человек изо дня в день, пока представление о лучшей жизни не съедает его изнутри. И в итоге, в его душе возникает огромная пустота, которую постепенно будут заполнять чувства как зависть, злость, обида, ненависть и сожаление. Не такой жизни я для вас хотел.

- Вы слишком категоричны. Все сказанное Вами правда, но почему вы решили, что со мной будет именно так?

- Все было бы именно так. Со временем в этой серости вы бы просто зачахли. Потому что я сам начинаю уставать...

- На место серости пришла бы любовь.

- Любовь... – вздохнул он. - Беда любви в том, что сначала она заполняет каждый вздох, каждое мгновение яркими красками, а потом дьявольски высасывает из тебя всю жизнь, оставляя лишь черно-белые оттенки.

- Генота, - с серьезным видом посмотрела я на него, - вы идиот.

- Я знаю, — усмехнулся он.

Дальше говорить что-либо не имело смысла. Мы оба понимали и, более того, принимали свое положение, несмотря на то, как трудно нам это давалось. Скорее всего, мы молчали потому, что если бы кто-нибудь из нас сказал хоть слово, все эмоции вырвались бы наружу, и остановиться уже было бы невозможно. Но знал бы он, что одно его слово, одна просьба, и я бы забыла про все свои предрассудки и бросилась в этот омут с головой. Хотя нет... он знал... знал, поэтому и молчал.