Кассиопея

Два миллиметра

Я сидела на диванчике в небольшой библиотеке. На этот раз я читала не очередную книгу, а письмо, которое я перечитывала уже несколько раз. Оно заставило меня задуматься над предложением - «Дайте волю и надежду не зародившейся любви, у которой поверьте мне, есть шанс.». Я никогда не задумывалась над этим. В моей голове всегда было ограничение, что я скоро вернусь домой. Поэтому я и не воспринимала происходящее всерьез. Но если убрать все в сторону, то что бы я чувствовала тогда? Что бы я чувствовала, если мне не надо было возвращаться домой? И теперь, стоял главный вопрос - «Люблю ли я его?». Вчера, когда я увидела его с другой, мне было очень неприятно. Казалось, меня обманывают или предают. Хотя, может это не совсем то? В этом определенно стоило разобраться.

Стоило только подумать о нем, как герой моих размышлений вошел в библиотеку.

- Добрый вечер, - сказал Генота, увидев меня.

- Добрый, - ответила я, не отрывая от него своего взгляда.

Генота подошел к полке, постоял там несколько секунд, выбирая книгу. Выбрав одну маленькую книжечку, он сел рядом со мной, так как диван здесь был только один. Я неотрывно следила за каждым его движением. Почему-то теперь он казался мне другим, не таким как обычно.

Генота, увидев, что я сверлю его взглядом, спросил:

- Со мной что-то не так?

- Ох, нет, что Вы, - очнулась я. - Просто...

- Просто?

- Нет, ничего.

- С вами все в порядке?

- Да, конечно, - закивала я.

- Я видел, Вы сегодня куда-то выходили?

- Да, хотела проветриться. Пожалуй, я пойду спать, - сказала я и сбежала от дальнейших расспросов.

Зайдя в спальню, я быстро надела ночнушку и легла на кровать, упершись о свою руку. Я все думала о том письме и о Геноте. Это не выходило у меня из головы. «Уфф» - испустила я протяжный вздох, роняя голову на подушку.

- Что случилось? - вдруг послышался голос Геноты.

- Ну я... как бы... Я не заметила, как вы вошли, - замешкалась я.

- Решил тоже пойти спать.

Он подошел к своей стороне кровати и начал снимать свою одежду. Обычно это происходило при выключенном свете, или когда я уже засыпала. На этот раз я забыла, или можно сказать поленилась встать и погасить свечу. Как и прежде я не могла оторвать от него своего пристального взгляда. Похоже Геноту это совершенно не смущало. Меня вдруг охватило не понятное волнение, когда он уже стоял оголенным торсом. На его жилистом телосложений было пару шрамов и несколько маленьких, неглубоких порезов, которые еще не совсем зажили. Кто бы знал, что это бывает так красиво...

«Перестань глазеть, Алана, это неприлично!» - повторяла я себе, но никак не могла отвести взгляд. Закончив, Генота сам погасил свечу и лег рядом. Радуясь, что свет наконец-то погашен, я почувствовала облегчение. «Во всем виновато это чертово письмо! Оно свело меня с ума, затмив мой рассудок».

Сейчас, я впервые сознательно задумалась над тем, что мы лежали в одной кровати. Раньше этих мыслей можно было как-то избежать, стимулируя себя уходом, но сейчас, меня поймали в плен. Темнота казалось наоборот, усугубляет ситуацию, нежели помогает. Весьма странное чувство. Мне внезапно стало очень жарко. «Интересно, он уже уснул?» - подумала я, все еще смотря на его тень, лежащую рядом.

- Почему Вы все еще так пристально смотрите на меня? – внезапно для меня спросил Генота, нарушая тишину.

- Я... Я просто... - промямлила я.

- Не смотрите на меня так, особенно когда мы одни, - обреченно произнес Генота.

- Вам не приятно, когда на вас смотрят?

- Fugitir revocabile tempus, - еле слышно сказал Генота.

- Это на латинском. Что это означает? - спросила я.

- «Бежит невозвратное время».

Генота тоже повернулся в мою сторону и облокотился на свою локоть. Глаза постепенно привыкали к темноте, и я уже могла разглядеть его очертания лица и то, насколько близко мы лежим.

- Я тоже знаю одну фразу на латинском, - сказала я.

- И какую же? - спросил он.

- Beata stultica. - сказала я и поцеловала его в губы. (Прим. Beata stultica- «Блаженная глупость»).

Сердце бешено стучало, волнение окутывало всю меня. Генота, повернувшись ко мне всем телом, нежно обнял меня за талию своими крепкими руками и притянул к себе.

«Расстояние между нами в два миллиметра и тысячу лет...»