В ореоле тьмы

Глава 32

МНЕ НАЧИНАЕТ НЕ ХВАТАТЬ воздуха. Я ложусь на пол, стараясь делать короткие вдохи, отчаянно нуждаясь в кислороде. Он находит меня на полу в коридоре. Мой подбородок трясется. Я вся ледяная, отчего его теплые касания обжигают кожу.

– Ниса... – обеспокоенно шепчет он.
Я чувствую, как он хмурится от боли, когда поднимает меня.
– Воздух...
– Тише, тише. – Быстрыми шагами он идет вверх по лестнице и кладет меня на свою постель. – Я вколю тебе успокоительное, хорошо? – заглядывая мне в глаза, произносит он и достает ампулу из огромной аптечки на столе. – Оно быстродействующее, подавит паническую атаку.
Холодными пальцами я цепляюсь за его руку. Мне как никогда хочется утонуть в его тепле. Я как никогда мечтаю о его прикосновениях. Он позволяет мне хвататься за себя. Тео аккуратно вкалывает мне лекарство. И гладит по голове.
– Сейчас все пройдет, – шепчет он, пока я трясусь всем телом.
Голубые глаза вглядываются в мои. Цвет утреннего моря. Так бы описал их Айвазовский. Только я думаю о русском художнике, как замечаю у другой стены, рядом с античным столом, свое полотно. То самое, которое он купил на аукционе. Я замираю. Тео, проследив за моим взглядом, бросает:
– Аарон привез картину, когда приехал. – Он видит, как мои глаза округляются при упоминании его имени, и, трактуя по-своему мою реакцию, поясняет: – Не специально – она просто лежала у него в багажнике.
Я чувствую, как легкие немного раскрываются, и делаю глубокий вдох. Воздух заполняет грудную клетку, и я с облегчением его выдыхаю.
– Почему? – спрашивает он, разглядывая нарисованное мною море. – Как так случилось, что ты стала подделывать, вместо того чтобы создавать? Кто заставил тебя? – Он поворачивает ко мне голову. – Что с тобой случилось, Ниса?
Вопросы один за другим сыплются на меня, я понимаю, что он очень долго ждал возможности спросить. Его рука в моей. Он крепко держит мою кисть, словно боится отпустить.
– Я найду любого, кто сделал тебе больно, – тихо произносит он, и в его глазах появляется недобрый блеск, – просто расскажи мне, что случилось.
– Как ты узнал, что работа моя? – вместо ответа хрипло спрашиваю я.
– Я узнаю твой почерк из тысячи, – заглядывая мне в глаза, отвечает он и повторяет: – Кто заставил? – Он изучает мое лицо. – Ты боишься?
– А ты – нет? – отзываюсь я. – Ты больше не боишься правды?
У меня дежавю, у нас с ним уже был такой разговор, вот только тогда я была смелее и намного наивнее. Сейчас же я осознаю, насколько правда может быть убийственной.
Тео смеряет меня взглядом.
– Пусть боится тот, кто сделал с тобой подобное. – Его челюсть напрягается, вена на шее начинает биться сильнее. – Я сотру весь мир в порошок ради тебя, Ниса.
Он не геройствует, не успокаивает, не строит из себя крутого. Он констатирует очевидные для него вещи. Наклоняется ближе, сокращая расстояние.
– Просто назови мне имя. – Его ладонь нежно ложится мне на лицо.
Неожиданно по комнате разносится хохот. Отвратительное насмешливое хихиканье.
– Как иронично, ведь она произнесет твое имя...
На пороге стоит Габриэль – дуло пистолета в его руках направлено прямиком на де Лагаса.
Я непонимающе смотрю на лучшего друга. Где он достал оружие?
– Габриэль, все хорошо, я в безопасности, – присаживаясь на постели, говорю я.
Он нахально подмигивает:
– На твоем месте я не был бы столь уверен.
– Что... – запинаюсь я, – что ты имеешь в виду?
– Дай угадаю: у тебя много вопросов, не так ли? – самодовольно спрашивает он. – Но я все же начну первым. Где тайная комната, ублюдок? – обращаясь к Тео, грубо спрашивает он и подходит ближе. – Давай, де Лагас. Я не хочу больше стрелять, дуло до сих пор горячее от первого выстрела. Грегори, да? Так его звали?
Я моргаю несколько раз.
– Тео, что ты вколол мне? – тихо спрашиваю я и встаю с постели.
– Ниса, – предупреждающе произносит он и хватает меня за руку, удерживая на месте.
Габриэль переводит оружие на меня:
– Да, меня позвала твоя ненаглядная. Тебе же интересно, как я нашел вас, – скучающим тоном рассказывает он. – Отпусти ее, – командует Габриэль.
Тео резко качает головой:
– Не мечтай.
Он встает передо мной, полностью закрывая собой.
– Похвально... но спешу разбить тебе сердце. Она предала тебя. Она назвала мне этот адрес, правда, Беренис?
Тео продолжает молча стоять передо мной. И Габриэль пожимает плечами:
– Как скажешь: я могу вначале пристрелить тебя, а потом ее. Ты хочешь, чтобы порядок был именно такой?
– Опусти пистолет. – Голос Тео опасно спокоен. Как штиль перед бурей.
– Ты, наверное, думаешь, что твой друг тебя спасет?
Я вижу, как мышцы спины Тео напрягаются.
– Что ты с ним сделал? – тихий, устрашающий шепот.
– Беренис, не хочешь рассказать ему увлекательную историю про Аарона? – В голосе Габриэля нотки наигранного веселья.
Успокоительное действует, мои чувства притупляются, сознание словно в вакууме.
– Тебе будет интересно послушать ее сказку. У нее очень крутое воображение, клянусь, я бы лучше даже и придумать не мог.
Я встаю перед Габриэлем, не чувствуя ни капли страха. Зеленые родные глаза вглядываются в мои.
– Ниса, сядь на место, – просит Тео, но я делаю шаг к лучшему другу.
– Ты же нереальный? Это не может быть правдой.
Габриэль фыркает:
– Боюсь, все происходящее реально. Но знай, Беренис, смерть Грегори на твоей совести. Я ждал тебя перед воротами, но ты забыла их открыть. Пришлось перелезать, а старикашка меня заметил, ну и... я заставил его замолчать.
Тео делает шаг вперед.
– Тише, крутыш. – Габриэль резко тянет меня спиной к себе и приставляет мне глушитель к виску.
Металл обжигает кожу, я дергаюсь, а его хватка усиливается.
– Каково это, а? Видеть, что ей нужна помощь, и не иметь возможности спасти? – рычит Габриэль.
Тео сжимает кулаки.
– Что тебе нужно? – тихо рыча, спрашивает он, но я вижу, что в голубых глазах сверкает страх.
– Дай угадаю: ты готов заплатить любую сумму, да? – с усмешкой бросает Габриэль. – Боюсь, в этот раз деньгами ты не откупишься.
– Скажи, что хочешь, – цедит Тео.
– Ты думаешь легко отделаться? – бесится Габриэль. – Думаешь, я так просто тебе ее отдам?
– Габриэль, – шепчу я, – что ты делаешь?
– То, ради чего жил последние годы.
Я ловлю его отражение в зеркале. Он смотрит с лютой ненавистью на де Лагаса. Эта ненависть столь осязаема... Как раньше я не замечала этого маниакального взгляда? Но мне сложно сосредоточиться: лекарство притупляет реакции.