Dark Paradise

10 - 1930

 
18 октября 1930 год
Ночной переулок „Madame les ténèbres".

   Париж разделили мнения. Мнения, что были любителями дорогого виски, качественного рома, вина долгой выдержки. Души эстетов, что распивали ароматный коньяк в подпольных барах находящихся в самых тёмных уголках гнилых улиц потухшего Парижа. Души романтиков, что испокон веков шли наперекор судье. Сейчас они скрыты под благоверным ночным мраком усыпанным переливающимся звёздами. И лишь тусклый свет исходящий от восковых свечей, отражался тысячью оттенками в бокалах наполненных багровым вином. Души грешников, что не выносили солнечного света, не терпели и слепо отрицали свои гениальные мыслим и лишь крепкий алкоголь был вправе им помочь. Заглушив все эмоции и раздумия.
Но этому хаосу грехов противостояли дотошно светлые мнения. Мнения, что боялись вкусить отравленное пороком творения дьявола. Трясущиеся при одной мысли предастся искушению, затуманив разум и очернив душу. По вине данных душ и был создан Сухой закон.

  Я шагала по узкому проулку наполненному тишиной. Холод склизкого мрака ночных улиц Парижа пропитал тонкую ткань вечернего платья вызывая дрожь. В тени высокого здания я с трудом разглядела вывеску на которой коряво будто ветви заросшего сада было выведено „pharmacie"*. Уверенно постукивая каблуками по холодному камню я направилась в сторону вывески. Старая дверь скрипнула, когда я вошла в маленькое помещение. Тут стоял полумрак и лишь тусклое мерцание исходившие от стоявшего подле прилавка торшера освещало многочисленные полки с банками и чучелами животных. Я пригляделась, в банках находились органы животных и... людей залитые формалином. Тело передёрнула от пугающего зрелища. В глубине комнаты скрипнуло кресло. Из густого мрака показалось морщинистое лицо. Длинные седые косы свисали практически до пола застеленного пыльным ковром. Старуха резко втянула воздух. Она чувствовала, что я вампир.  Блёклые глаза потерявшие былой насыщенный цвет обратились ко мне выжидая. Я успокоила свой разум и быстро привела в порядок чувства.
— Четвёртая. — мой голос был холоден и спокоен.
Глаза повидавшие многие невзгоды этой жизни обратилась к моему телу. Я скинула тёмную накидку скрывавшую платье цвета запёкшейся крови. Косой крой красиво обрисовывал округлые бёдра, а тонкие бретели поддерживали грудь на которую ниспадали пышные, рыжие локоны. Хозяйка аптеки морщинистым пальцем приказала следовать за ней и скрылась из виду войдя в липкую темноту. Мы остановились возле массивного шкафа с резными дверцами. Тощая рука постучала четыре раза. Дверь отворилась и из маленькой щёлочки выступила полоска приторно-жёлтого света. Я прошмыгнула в просторное помещение, где царствовал грех и непокорство судьбе. Бар до отказа был наполнен отменным алкоголем, танцы под чарующий голос вокалистки обжигали своей страстью, за столиками расслабленные алкоголем гости низко склонив головы что-то обсуждали, а другие беззаботно беседовали временами звонко смеясь. Помещение освещалось исключительно свечами. Тени которые они отбрасывали, скрывали всё ненужное от лишних глаз, а мерклый свет демонстрировал лишь малую часть происходящего здесь хаоса. В этом подпольном бармене не было законов, и лишь душа и желание руководило всей вакханалией. Глазами я нашла нужный мне столик и последовала к нему. Из четырёх стульев двое были пусты на остальных сидели двое мужчин одетых по последней моде. Николаса я узнала ещё из далека. Каштановый волосы были уложены гелем, глаза цвета растопленного шоколада сверкали. Тёмно-коричневый пиджак был повешен на спинку стула. На Нике оставалась  белоснежная рубашка, брюки и лакированные туфли. Он свободно развалился на стуле закинув ногу на ногу, а в руках задумчиво покачивал стакан с виски. Мне стоило догадаться, что сидевший рядом мужчина - Томас. Безупречный синий костюм, уверенные серые глаза, и иссиня-чёрные волосы. Их цвет совершенно не был похож на волосы Кельвина цвета мокрого асфальта.
— Пен-ни-ло-па. — с усмешкой протянул Ник.
Льстиво улыбнувшись ему, я ответила в той же манере.
— Ни-ко-лас. — переместив взгляд на Томаса я кивнула в знак приветствия.
— Здравствуй Пенелопа. — ответил он.
— У вас появилась какая-то информация насчёт оборотней? — последнее слово с трудом произнесённое вызвало дрожь.
— Да. — ответил Кельвин низко склонив голову.
Я взвизгнула. Шею обдало горячим дыханием. Перед моим носом появился стакан. Я вдохнула аромат цитрусов, сбалансированных с нотками корицы, хереса и древесного дыма. Попробовав янтарную жидкость, я заурчала от удовольствия. Полный и богатый вкус, с нотками сухофруктов и дыма от костра плавно растекался согревающей волной. Из чарующего транса меня вывел Кельвин.
— В нашу прошлую встречу ты спрашивала, как в ту ночь некоторые люди смогли сбежать, — После нашего знакомства мы ещё несколько раз встречались. Всего несколько дней забвения и отдыха от внешнего мира. И в одну из этих встреч я познакомилась с его лучшими друзьями Ником и Томасом. — Под Хизером есть катакомбы.  Сейчас там проживают оборотни.
— Их много? — задумчиво сморщив лоб спросила я.
Кельвин сел рядом со мной. Его волосы блеснули графитом. Я невольно залюбовалась на игру оттенков.
— Два клана. — подметил Томас. — Тридцать тире сорок оборотней в каждом.
— А сколько вампиров понадобится чтобы... истребить эти кланы? — не унималась я.
— Чистокровных - пять. — без раздумий отчеканил Кельвин.
— Можно привлечь к этому беспределу Лекс. — со странной предвкушающей интонацией в голосе проворковал Ник.
Услышав имя давней подруги душа затосковала, но нужно ещё было разобраться с некоторыми делами. Прежде чем выключать разум.
— Кельвин, откуда ты знаешь про оборотней и всю с ними связанную информацию? — это был решительный шаг с моей стороны. Но очень скоро я пожалела о том, что спросила.
— Ты помнишь, что случилось с моей матерью. - он рассказал мне об этой ужасной трагедии, когда мы бродили по густому лесу окружающий Хизер, и лишь звёзды освещали нам дорогу. — Я отыскал того оборотня ... и долго, мучительно пытал, хотел убить, но он сбежал.
Смущённая, что задала такой душещипательный вопрос я начала разглядывать его чёрный как смоль пиджак. Мои глаза скользнули по проникнутому ночью жилету и остановились на такого же  оттенка рубашке заманчиво обтягивающей идеальные мышцы. Внезапно мне перестало хватать воздуха, резкое желание выйти на  пропитанные прохладой ночные улицы Парижа липкой паутиной обхватило разум не давая места другим мыслям.
— Прошу прошение, я сейчас вернусь. — сдавленно пробормотала я и выбежала из помещения даже не обратов внимание на жуткую старуху стоявшую у входа.