Рассвет на пятом этаже

Сорок два. Утренняя прогулка с кошкой

– Э, да что ж ты будешь делать, – раздосадовано вздохнул Макс. – С этой парашей всё разумное, доброе, вечное распугаешь, – и прицокнул языком.

Поднявшись, он отряхнул ладонь о штаны, как будто бы мог таким образом стереть въевшийся в кожу папиросный запах.

– Ещё и рак лёгких заработаешь, – добавил он и обратил виноватый взгляд на Галю.

Под его невыспавшимися глазами виднелись тонкие сине-фиолетовые извилинки капилляров, кое-где переслетшихся в крестики.

– Ты хотя бы поспал сегодня? – участливо-снисходительно вопросила Галя.

Её вопрос ввёл Макса в недолгое замешательство. Лицо вновь стало задумчивым и сосредоточенным, пушистые брови изогнулись.

– Э-э, ну вроде того...

Галя склонила голову на плечо и посмотрела искоса. Вздохнула – и приподнялись плечи, на которых висели бретельки розового сарафана.

– Смотрел объявления?..

Макс виновато кивнул, как будто бы это перед Галей провинился, а потом посетовал, что разослал уже, ни больше ни меньше, сотню резюме, но ни одного собеседования ещё назначено не было. Галя посмотрела на него сочувственно.

– А в центр занятости ты ходил?

– Сегодня, может быть, схожу, – отозвался Макс. – Хотя, на самом деле, так не хочется ни на какую работу, ебать её в сраку! Да вот если бы не деньги...

– Понимаю, – тихо сказала Галя. – Только не матерись, пожалуйста.

Они шли по вытоптанному газону у детской площадки по слежавшейся бурой земле. Кое-где зеленела мягкая трава, как будто плохо пробритые участки. Впереди Мика натягивала шлейку, обнюхивала пивные крышки и замочки от жестянух банок любопытным розовым носиком. Когда она останавливалась и поднимала голову, солнце сверкало в прозрачности роговицы, обтянувшей её умные медовые глаза.

Макс заложил руки за спину и свёл плечи. Он шёл и рассуждал, точнее, кажется, объяснял Гале:

– Вот я работаю на заводе – да? – в цеху. И вот знаешь: это звено определённой цепи, то есть ты прикладываешь руку к выходящему по итогу продукту; но загвоздка в том, что ты этого не понимаешь – не чувствуешь. Ты делаешь монотонную работу и не ощущаешь своей причастности к тому, что получается на выходе. Да ты просто даже не видишь, к чему имеешь отношение.