Пуффендуец в теле вампира

Новые люди... и не люди

Фреда Уизли, Римуса Люпина, Нимфадору Тонкс, Колина Криви, Лаванду Браун и Северуса Снегга хоронили с огромным почетом, как великих героев Второй Магической Войны и посмертно наградили их Орденом Мерлина третьей степени. Однако, если гриффиндорцев похоронили в один день, в одно время и в одном месте, то Северуса Снегга — лишь на следующий день, на семейном кладбище Принцев, рядом с его покойной матерью. На этом настояла Гермиона, заявив во всеуслышанье, что являлась невестой погибшего, чем огорошила весь волшебный мир, включая и своих друзей.

Рон и Гарри до последнего не могли поверить в эту новость. Да и сотрудники Министерства сомневались в правдивости до тех пор, пока она не предъявила фамильный перстень Принцев и не предоставила им воспоминания, где Снегг делал ей предложение.

Похороны Снегга проходили с такой величественностью, словно хоронили величайшего мага столетия. Хотя, по сути, Гермиона искренне верила, что так оно и было. Северус Снегг был сильнейшим волшебником. И Гермиона, стояла над его телом и роняла слёзы, подобно молодой вдове. Чёрное платье обтягивало ее и без того, худое тело. Падающая на лицо чёрная вуаль практически полностью закрывала ее лицо.

На похороны пришло просто невероятное количество волшебников. Основную часть присутствующих занимали слизеринцы— учащиеся и, уже давно выпустившиеся. Для них стало шоком, что их любимый декан был помолвлен с грязн... с магглорожденной. На неё смотрели с неприкрытым интересом, однако, она никого не замечала. Когда ей дали слово, она оглядела всех присутствующих и громко заговорила:

— Северус Тобиас Снегг был исключительным человеком! Его называли по-разному: Мастер Зелий, Ужас подземелий, Бывший Пожиратель... Но Никто... никто из присутствующих здесь не знал, какой он был на самом деле! Храбрее, умнее и отважнее этого человека не сыскать на всей планете! Он был всегда верен... правде! Он умел любить так... — Гермиона посмотрела прямо в глаза Гарри, — как никто из ныне живущих не умеет. Да, может вы удивитесь, что я, маглорожденная гриффиндорка, являлась до какого-то момента его невестой, — но это ТАК! И я этим горжусь! Я всем сердцем буду скорбеть по Вам, профессор... Я... так и не успела подарить Вам первый поцелуй... — Гермиона наклонилась к холодному лбу покойника и прикоснулась к нему дрожащими губами.

Присутствующие не могли поверить глазам. Слизеринцы до последнего надеялись, что газеты, как всегда, раздувают сплетни, но то, что они увидели сейчас — было показателем, если не любви, то бесконечного уважения и глубокой преданности.