Я не помню его лица. Только рот. Верхнюю губу, рассечённую надвое старым порезом. И когда он улыбался, сквозь этот порез видно было заострённый хищный резец...
Я не помню его лица. Только рот. Верхнюю губу, рассечённую надвое старым порезом. И когда он улыбался, сквозь этот порез видно было заострённый хищный резец...