September 17, 1862
Амелия сидела за деревянным, прямоугольными столом с тремя другими девушками, и окружавшей их толпой, одетыми в бледно-голубую форму с белыми фартуками, так как четыре медсестры играли в карточную игру.
— А-ха! — медсестра с черными волосами и огненно-красными губами улыбнулась, когда положила свою последнюю пару карт. — Я снова выигрываю, — сказала она нараспев.
Смех заварился в толпе и Амелия начала собирать карты, и тасовать их для другой игры, когда вдруг через проем палатки ворвались двое мужчин. Глубоко дыша с каждым вздохом, их слова были неразборчивы, но все понимали, что они пытались передать.
Грохот и взрыв от винтовки на близком расстоянии треснули в воздухе, как гром, посылая волны беспокойства по всему телу Амелии.
Вскоре мужчины отправились в путь, и карточный стол был отодвинут в сторону, а медицинские инструменты были
продезинфицированы и готовы к использованию. После того как все было подготовлено, все медсестры и Амелия могли играть в игру ожидания.
Двадцать минут прошло, когда их первые пациенты прибыли с ударами от штыков и образованным дырками от пуль.
Это было похоже на чтение одного и того же предложения в книге, и снова, и снова. Амелия повторяла процесс помощи раненным. Она спрашивала их имена, возраст и попыталась заставить их рассказать о своей домашней жизни, если они могли -- она обнаружила, что это отвлекало от боли, по крайней мере, до тех пор, пока их время не истекало.
Молодой человек лежал на кровати с ножевым ранением в ногу, пуля застряла в плече, и кровь текла из носа. — Как тебя зовут? — спросила его Амелия.
— Роберт.
— Сколько тебе лет?
— Девятнадцать.
— Медсестра Стайлс, — раздался голос с кровати напротив Роберта. — она посмотрела через плечо на медсестру, которая ухаживала за пациентом. — Этот просит тебя, — сказала она.
Ее глаза упали на пациента, и на секунду она поклялась, что ее сердце перестало биться. Гарри положили на кровать, его голая грудь была украшена фиолетовыми и зелеными синяками, а кровь фонтаном лилась из раны на плече.
— Поменяйся со мной, — прошептала Амелия медсестре, которая начала походить к Роберту. — По-подожди, — она схватила ее за рукав, заставляя остановиться на своем месте. — Что с ним?
— Ты медсестра.
— Он мой муж, — Амелия захлебнулась рыданием. — Я не могу сейчас думать, как медсестра, я думаю, как жена.
Медсестра вздохнула, глаза ее добрые и сочувствующие. — Определенно внутреннее кровотечение, похоже, что его затоптала лошадь. И наглядная рана на плече.
— Он п-поправится?
— Прости, дорогая, — сказала медсестра, пока качала головой.
Амелия почувствовала, как мир вращается вокруг нее; зрение размылось, и сердце колотилось, а тело дрожало, когда она подошла к стороне Гарри.
— Не очень хорошо, да? — он спросил, медленно моргая.
Все, что могла сделать Амелия, это слегка качнуть голову, она вообще не могла говорить.
Его губы приподнялись вверх, образуя улыбку, которая создала ямочку на его щеке, ямочку, которую она так любила, потому что это означало, что он улыбался, и что он был счастлив. — С тобой все будет хорошо, — сказал он, — его голос растекается так же плавно, как кровь, которая пролилась из его раны.
Она яростно покачала головой, слезы падали на ее руку. — Не будет. Без тебя нет.
Он кивнул, беря ее маленькую ручку в свою большую. — Будет. — Слеза выскользнула из уголка глаза, сбегая по щеке и остановившись в ямочке, из-за того, что он все еще улыбался, сколько бы боли он не испытывал.
Бум! Амелия подскочила на звук пушечного выстрела, зная, что где-то там на поле боя, кто-то был ранен или убит, но Гарри оставался по-прежнему, невозмутим.
— Обещай мне, что снова полюбишь, — сказал он, сжав ее руку.
Горячих слез стало больше, размывая ее видение. — Я никогда никого не смогу полюбить так же сильно, как люблю тебя. Никогда.
— Милли, - сказал он. — Прошу тебя.
End of Part Two.