Лейка
К Кире я поднималась, старательно себя успокаивая. У меня не было желания видеться с ней, а говорить и подавно. Но необходимо было выяснить, что она знала о Вестнике и моем возвращении из первородного мира. Разговор предстоял откровенный. Само собой, я могла обойтись без слов и просто вытащить информацию, но, несмотря на злость, совесть запрещала поступать подобным образом. Такого никто не заслуживал, даже Кира.
Выйдя из лифта, я сразу ощутила знакомую энергию. У кабинета Киры все встало на свои места. Бледная девочка Олечка вжалась в кресло и взглянула на меня так, словно я пришла по ее душу. Она сидела за внушительным столом, который ломился от всевозможной техники. Огромный монитор отливал глянцевым блеском, а длинный аппарат с трубкой больше напоминал средство связи с инопланетянами, чем телефон. О предназначении остального можно было разве что догадываться. Солидно, если не считать грязной кружки и самой девочки. Среди этого великолепия она выглядела ребенком, заблудившимся у мамы в офисе. Еще она выкрасила волосы в красный цвет, такой же, как был у Даши.
— Шустро ты, — заключила я, рассмотрев секретарский оазис у кабинета Киры.
На этом пришлось закончить. Оля спряталась за монитор, готовая грохнуться в обморок, а я не стремилась наставлять юную особу на путь истинный. Хочет работать в «Перспективе» — пожалуйста. Мне все равно.
Я молча обошла дивный блокпост и толкнула дверь в Кирин кабинет. Та с легкостью отворилась, открыв взору поразительную картину. Кира стояла у окна вполоборота, погруженная в свои мысли. Настроение у нее было мрачнее некуда, а я никогда не видела ее даже огорченной. Нервной — тысячу раз, разозленной — сотню, но расстроенной — ни разу.
— Вы сговорились, что ли? — проворчала Кира, барабаня пальцами по подоконнику. — Не ожидала. Ты же была обиженная на весь свет.
— Только на тебя.
— А я-то думала, мы лучшие друзья, — усмехнулась она.
— Выгораживать себя за счет других — это очень по-дружески, да.
— Лейка...
Кира повернулась ко мне, но так и не договорила. Я четко ощутила тревогу, заискрившую в кабинете. Она меня определенно боялась. Надо сказать, причины у нее были. Хоть я и сумела успокоиться, о доброжелательности с моей стороны речи не шло.
— Зачем явилась? — приложив массу усилий, выдавила Кира. Заискивающе улыбнулась, села на подоконник. Тревожные искры стали ярче и хаотичнее. Истерика была не за горами.
Я достала из сумки широкий конверт и бросила на стол.
— Твое благодарственное письмо с партнерского вечера. Совсем про него забыли.
— Спасибо, — сдавленно ответила Кира. — Ты пришла ради этого?
— Нет. Я заходила к тебе перед тем, как поехать к Вениамину. Ты все видела.
— Видела, — согласно кивнула она, не сделав ни малейшей попытки увильнуть. — В таком состоянии у тебя не было ни одного шанса победить то, что убило Диму.
— И почему я, по-твоему, жива?
Кира ухватилась за очки, будто те хотели сбежать. С трудом опустила руки и сомкнула пальцы в замок.
— Очевидно, ты рассказала не все, — крайне неохотно поделилась она. — Нагло врать бы не смогла, особенно при Паше, но... если умалчивать некоторые детали, прокатывает.
— Тебе известно об этом, как никому, — не сдержалась я.
— Ага, я та еще тварь, меня уже просветили! — чересчур радостно воскликнула Кира. — Мне безразлично, как ты оттуда выбралась.
Последнее было сказано отнюдь не со стопроцентной уверенностью.
— Вижу, ты вовсю штат расширяешь, — с подчеркнутым равнодушием произнесла я. Ее коллеги из-за своих скудных способностей под удар не попали, до них банально не дошла очередь.
— Скорее даю приют осиротевшим деткам, — возразила Кира. — После смерти Вениамина новичков разогнали. Заниматься ими некому, новый владелец психологического центра — человек посторонний.
— И ты по доброте душевной взялась помогать юным дарованиям. У бедняжек не хватает ума отказаться от твоего предложения? Зря.
— Они сами названивают, попробуй отвяжись.
— Вот и скажешь Совету, что Дима тоже сам названивал. Вдруг поверят?
Кира вцепилась в подоконник с такой силой, что мне показалось, тот треснет.
— Если сдашь меня, тебе легче станет?
— Нет. Но я вспомню о твоем маленьком секрете, как только всплывут кое-какие подробности обо мне.
Она спрыгнула с подоконника и поправила сережку в ухе.
— Я тебя поняла.
Не сомневаюсь. Кира на редкость понятлива, когда речь идет о ее собственной шкуре.
— На том и разойдемся, — рассудила я. — Кстати, приблизишься к Соне, заранее готовь себе палату в том же заведении.
— Даже так? Решила выйти из депрессивно-занудного состояния? Давно пора.
— Не было у меня депрессии.
— Ага, как же, — ухмыльнулась она. — А кто заперся в четырех стенах и три года ни с кем не общался? Будто это твоя жизнь кончена, а не ее. Знаешь, что бесит больше всего? Ты можешь делать что захочешь, без ограничений. Но нет! Ты упиваешься придуманным чувством вины и ненавидишь всех, кто пытается его отнять. — Кира перевела дыхание и процедила сквозь зубы: — И за что тебе досталось самое лучшее? Ты этого никогда не ценила.
— Все сказала?
— Наверное, — буркнула она и тихо бросила в сторону: — Что за день... сплошные приятные встречи...
— С кем? — насторожилась я.
— Сначала Влад, теперь ты, потом еще Феликс.
Ох... Он до сих пор здесь? Черт! С какой стати задержался?
— А Феликс зачем?
— Зачем... — фыркнула Кира. — Это для тебя все благополучно закончилось месяц назад, а другие разгребают последствия.
— Какие?
— О... — глухо простонала она. Вытащила из тумбочки газету и швырнула на стол. — Полюбуйся.
«Таинственные смерти в психологическом центре Вениамина Ливанова», — гласил заголовок. Неудивительно, три сердечных приступа за неделю в одной организации — весьма нехилое совпадение.
— Мы контролируем ситуацию, — объяснила Кира. — Но кое-что просочилось. А еще непонятно, кто такой Хранитель, и где Вениамин его нашел. С Потоком приключилась неведомая хрень.
Это я и без нее знала. Просто так Вестники не появлялись. И раз удача сама плывет в руки, грех ее упускать.
— Где вы с Феликсом встречаетесь?
Кира изумленно вскинула бровь.
— Соскучилась?
— Угадала.
— Ага, — прищурилась она. — Думаешь, он тебя в чем-то подозревает? Если да, ты бы первая узнала.
Может, и узнала бы. А может быть, нет. Полагаю, он понимает, что разговор на эту тему у нас не заладится. И вообще на любую тему...
— Давай съездим, — предложила Кира. — Правда, это в торговом центре. Многолюдном.
— Нет. Опоздаешь минут на двадцать. Мне надо задать ему пару вопросов.
— Так он на них и ответит.
— Без твоих советов обойдусь.
Кира безнадежно вздохнула, села за стол и вывела две аккуратные строчки на записном листке. У меня в руках оказался адрес крупного торгового центра.
— Смотри, мы встречаемся в три часа у левого входа. Минут на десять задержусь, он всегда раньше приходит, успеешь. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
— Надейся, — подмигнула я на прощание.
О моих временных трудностях с даром Феликс был осведомлен лучше всех, а вот как быстро способности восстановились, проследить не мог. Версия, где я героически побеждаю тьму в одиночку, выглядела правдоподобно. Следовало лично убедиться в том, что у него нет сомнений по этому поводу.
На место я приехала за полчаса до назначенного срока. У левого входа было мало народа, не то, что в самом торговом центре. За что Влад их хвалит? Здесь шумно, людно, и пахнет отвратительной мешаниной духов. Войти внутрь я не рискнула — толпа раздавила бы меня своими эмоциями. Ждать у дверей было опасно, и я изобразила непринужденную прогулку: обошла здание кругом, прочитала попавшиеся по пути вывески и вернулась обратно. Кира была права, Феликс действительно пришел заранее. Стоял недалеко от дверей и курил. Он меня явно заметил, но виду не подал. Ах так? Теперь я не представляю интереса и заслужила лишь игнор? Значит, придется подойти первой.
Желудок предательски сжался. Захотелось бросить эту затею и удрать. Я бы так и поступила, если бы не Артем. Кроме меня ему рассчитывать не на кого. Что же делать? Спросить Феликса как жизнь? Глупо, ужасно глупо. Я легко себя выдам, ведь по идее должна убегать подальше отсюда. Ладно, пойдем другим путем. Главное, побольше праведного гнева. Впрочем, его было предостаточно. Я направилась к Феликсу, умоляя провидение, чтобы все прошло гладко.
— Почему ты еще не уехал? — поинтересовалась я с вполне настоящей злостью в голосе.
Он неторопливо затушил сигарету.
— Мне у вас понравилось.
— Неужели?
— На следующей неделе улетаю, — холодно сказал Феликс. — Возвращаться не собираюсь.
— С чего мы вообще тут вместе оказались?
— Хороший вопрос, учитывая твою любовь к скоплениям людей.
— Правильно, — хмыкнула я. — Это я за тобой слежу. На самом деле это я всех убила. И всех обманула. Прикинулась невинной жертвой, подставила Вениамина. Подговорила Пашу привезти тебя в психологический центр. Классно вышло, да?
— Зачем ты меня дразнишь?
Я и сама не знала зачем. Пожалуй, вышел перебор.
— Между прочим, меня почти убили. И все из-за тебя!
— Почти — не считается, — заявил он.
— Конечно! Без сил бегать по первородному миру — такая ерунда.
— Хватит прибедняться. Кое-что вернулось, раз уж ты жива.
Кажется, это и есть ответ на мой вопрос. Чудесно.
Помахать бы Феликсу ручкой и уйти в противоположном направлении, но расставаться на такой фразе было опрометчиво. Если он проанализирует наш разговор, непременно за нее зацепится. А это совершенно ни к чему.
— Ничего больше не хочешь мне сказать? — с напором спросила я.
— Например, что?
— Например, извиниться.
— Нет, — твердо ответил он.
Вот так просто «нет»?! Кипение достигло высшей точки, и я уже не понимала, рябит у меня в глазах от ярости или из-за толпы, скопившейся на входе.
— Я не верю в извинения, — пояснил Феликс. — Если что, за мной должок.
— Ты не собирался возвращаться, — напомнила я.
— Лучше вы к нам, — кивнул он, намекая, что обмен любезностями окончен.
Что это означает? Интересно, он и сейчас спокоен, или в нем мелькнуло хотя бы сожаление? Как назло, из-за обилия чужих эмоций вокруг я не могла рассмотреть его чувства. Все сваливалось в безобразную неразборчивую кашу. Осталось лишь молча выругаться и пойти искать такси.
К родному подъезду я подъехала, испытывая смесь торжества и облегчения. За один день решила две проблемы! Со стороны Киры и Феликса разоблачение Артему не грозит, но радоваться было рано. Когда я выбралась из такси, Карловна уставилась на меня с таким любопытством, словно готовилась к незабываемому представлению. Я мгновенно поняла причину столь выразительного взгляда. Проще было не заметить поезд, который несется прямо на тебя и отчаянно гудит. Да и красный автомобиль, припаркованный через дорогу, говорил сам за себя.
Я пошла к машине, раздумывая, что Паше тут понадобилось. Мысли в голову лезли самые скверные. Он знает об Артеме! Почему тогда лишь сегодня явился?
Стоило подойти, как стекло у водительского места дрогнуло и опустилось.
— Где тебя носило? — осведомился Паша возмутительно хозяйским тоном.
— Что?!
— Не слышу радости в твоем голосе.
— Потому что ее там нет... — угрюмо отозвалась я. — Зачем приехал?
— Может быть, я волновался.
Точно. Я вчера закрыла канал. Зная мое упрямство, Паша предположил, что я поторопилась чисто из вредности.
— У меня все в порядке, — уверила я.
— Садись. — Он похлопал по соседнему креслу. — Поговорить надо.
А вот это не к добру...
Издалека донеслись веселые детские голоса и ритмичный скрип качелей. Карловна заерзала на лавочке. По тротуару промчалась болонка с волочащимся по земле поводком. За ней побежал щупленький мужичок со сверкающей лысиной. Надеюсь, он догонит беглянку.
Я села на переднее сиденье и, не скрывая раздражения, выпалила:
— Давай сразу к сути.
— Как хочешь, — подозрительно быстро согласился Паша. — Я его нашел.
— Кого?
— Хранителя.
— Ты его искал? — опешила я. — После того, что со мной случилось?!
— Вспомни, что заявила в нашу прошлую встречу, — ехидно улыбнулся он. — «Вот иди туда и спрашивай у него, что хочешь».
— Это было несерьезно!
Я приготовилась зачитать лекцию о пользе переносных смыслов, но вовремя догадалась прикусить язык. Лучше оставить свое мнение при себе. Особенно теперь.
Паша убедился, что я остыла, и продолжил:
— Обошлось без путешествия в чудную пещеру с видом на пустыню. Я обдумал слова Киры. Она предположила, что место, где Вениамин встретил Хранителя, опасное, труднодоступное и непопулярное для прогулок. В таком месте я и нашел его.
— В каком?
— Там, где раньше была граница.
— То есть, ты опять к ней полез?! — Попытка сохранить хладнокровие с треском провалилась. — Того раза мало было?!
— Я сказал, там, где раньше была граница, а не у нее.
— Шутишь? — У меня пошла кругом голова. — Куда она делась?
— Испарилась, — едко прокомментировал Паша. — Хотя на самом деле она подвинулась. Граница находится чуть глубже.
Чуть глубже? Все сходится! Граница снова подвинулась, открыв нам часть нижнего Потока. То же произошло в шестнадцатом веке, во время появления Вестника. И вот история повторилась.
Моя озадаченность выглядела естественной, но я предпочла не рисковать и спросила:
— Ты первый это заметил?
— А кто туда ходит? Единицы могут, и те побаиваются. Ливанов первым обнаружил перемены в Потоке и Хранителя в придачу.
— Способности Вениамина были весьма посредственными. Он бы не добрался до границы.
— Он тренировался много лет. Больше, чем любой из нас.
— Но почему они начали всех убивать?
— Поди разбери, — произнес Паша безрадостно. — Хранитель был неразговорчив. Насколько я понял, он — нечто вроде ответственного за вечеринки с пятой палубы. Точнее, Хранитель руководит мирами с воспоминаниями. Не знаю, зачем Ливанов ломанулся в такую даль, может, это был оригинальный способ покончить с собой. Как факт — на прежнем месте границы он встретил Хранителя. Тот рассказал о первородном мире, в котором обитает некое зло, убивающее все живое. Пустыня была скопирована тысячи лет назад. Думаю, Хранитель до сих пор пытается выяснить, что там на самом деле случилось. Ливанов увидел шанс решить собственные проблемы, посоветовал задействовать вемов, чтобы воссоздать картину событий, и вызвался найти достойных кандидатов для проверки. По его списку люди и попадали в пещеру.
— Сила Хранителя позволяла делать это на расстоянии, — закончила я. — Его энергии сложно сопротивляться.
— Сам Ливанов не перекинул бы в Поток Диму и остальных против их воли, — подтвердил Паша. — Он лишь выслеживал людей, а в мир тащил с помощью Хранителя, который своей цели достиг. Ты пролила свет на те события, в прямом смысле слова.
— Именно я? Хочешь сказать, другие даже не пытались спастись?
— К радости Вениамина, выпустить энергию догадалась только ты. Кстати, с чего тебе это пришло в голову?
Ох, плохой вопрос. Я здорово сглупила, раскрыв карты перед Кирой. Надо было придерживаться версии, что я единственная разгадала пещеру, и моя сила роли не играла. Приличное оправдание. Теперь уже поздно, она сообразила — я что-то скрываю. Паша тоже сейчас сообразит. Ладно, обратимся за помощью к профессионалу по увиливанию от ответов. Как бы выкрутилась Кира?
— Что значит, с чего мне это пришло в голову?! — взвилась я. — Ты слабоумной меня считаешь, да?
— Диму я тоже слабоумным не считаю.
— Ужасно, что первородный мир стал доступен...
— Благодаря тебе известно, как из него выбраться. И он слишком далеко. Самостоятельно в него попасть тяжко, я пробовал.
— Зачем?!
— Любопытство, — усмехнулся Паша. — А как Ливанов тебя зацепил? В список нас не включили, следовательно, мы были ему не по зубам.
— Я доверяла Вениамину, забыл? — принялась юлить я, но осеклась. Он издевается, просто издевается. — К чему задавать наводящие вопросы, если знаешь ответы?
— Откуда?
Я посмотрела на него с удивлением.
— Ты мог вычислить их в два счета.
— Ну мог, и что с того?
Ого! Невероятно.
— Так ты не...
— Лейка! — В его голосе звучали нотки укора и разочарования. — Конечно, нет.
Это было правдой. Абсолютной и неоспоримой. Никто ничего не понял. Я переживала напрасно... Артем в полной безопасности! Да и кто кроме меня читал ту раритетную книгу, хранившуюся у Вениамина в кабинете? Уверена, что никто.
Мимо прошел мужичок со сбежавшей болонкой на руках, и я совсем успокоилась. Все хорошо, все определенно закончилось хорошо.
— С каких пор меня записали в подлые враги? — нарушил воцарившуюся идиллию Паша.
— А то ты не знаешь.
Он со вздохом откинулся на спинку кресла. Я замерла, почувствовав, как накаляется воздух. Будто в машине разожгли костер, рядом с которым трудно дышать.
— Это был ее выбор. Прими его уже, — донеслось словно сквозь вату.
Жгучее Пашино негодование заполнило салон. Я попыталась возразить:
— Если бы мы оба сказали ей «нет»...
— Да плевать ей было бы! — перебил он. — Соня бы туда в любом случае пошла. С тобой, со мной, сама — неважно.
— Одна бы не пошла.
— Раньше ты говорила, что она без тебя не пойдет. А как вышло?
— Мы договаривались глянуть! — освободила я просящиеся наружу эмоции. В салоне стало еще жарче. — Глянуть, дотронуться, а не лезть в воронку, смахивающую на портал. Я ждала, что ты меня поддержишь! Если бы мы оба остались, она бы не отправилась за границу одна.
— И надолго бы ее хватило?
— Тебя послушать, так и самоубийц отговаривать не надо.
— Ты бы ее не остановила. Соня всегда хотела выяснить, что находится по ту сторону.
— А я хочу выяснить, как вернуть ее. Ты же вернулся.
— В отличие от нее, я далеко не ходил, — высказал Паша то, что я давно подозревала. — Соня прекрасно понимала, что делает.
— Ты должен был забрать ее с собой!
— Пойми, Соня получила то, о чем мечтала. Обвиняй кого угодно.
— Если бы...
— Нет никакого «если бы»! — Он зло стукнул по рулю. И без того горячий воздух начал обжигать. — Она бы все равно поступила по-своему. Просто позже!
Я замолчала. На глаза навернулись слезы. Терпеть этот бешеный накал не было сил. Где его эмоции, а где мои? Запутанный клубок из злости, боли и упреков висел прямо над нами, мешая сконцентрироваться. Сказанные и услышанные слова эхом отдавали в ушах.
За окном тоже было тревожно. На небе сгущались серые тучи, ветер поднимал с тротуара желтые листья и швырял в лица прохожим. Карловна зябко ежилась на лавке, но боевой пост не покидала.
— Что там было? — вырвался вопрос, который я старательно удерживала последние годы.
— Где?
— Там...
От Паши повеяло изумлением. Сплетенные в тугие узелки лучики гнева распутались и исчезли, оставив легкий привкус погасшего костра. В машине стало спокойно и почти прозрачно.
— Ты никогда не спрашивала, — тихо произнес Паша, без упрека, всего лишь констатируя факт.
— Теперь спрашиваю, — мой голос раздавался откуда-то сверху и казался чужим. — Что ты видел?
— Лабиринт.
— Какой лабиринт?
— Показать?
Логично. Зачем описывать нечто непонятное, когда можно показать одно маленькое воспоминание.
— Ладно, давай, — согласилась я после недолгих раздумий.
Его энергия нахлынула в тот же миг. Настолько сильная, что я едва не захлебнулась. Еле расслабилась и снова впустила то, от чего вчера была рада избавиться. Теплота разлилась по телу, наполнив сознание смутно различимыми образами. Картинка, возникшая перед глазами, была серой и нечеткой. Изображение сжималось, шло полосами, как в плохо настроенном телевизоре. Вдалеке что-то шипело, внизу нарастал треск. Необозримое черное пространство уходило в бесконечность сотней запутанных дорожек и действительно напоминало лабиринт. Рассмотреть его я не успела: сбоку громко булькнуло, дорожки заструились волнами. Все застыло, оборвалось и потухло.
— Довольна? — спросил Паша.
Я с трудом сообразила, что до сих пор нахожусь в его машине. Потерла виски и в замешательстве прошептала:
— Жуткое место...
— Вот и я так решил, поэтому пошел обратно. Сразу.
— Ты только через три недели очнулся.
— Это стало для меня сюрпризом.
— Время там течет совсем ненормально, — заключила я. — Вдруг Соня не знает, что ее нет целых три года?
— Она понимала, на что шла. Перестань уже себя изводить, — вдумчиво сказал Паша и мрачно добавил: — И меня тоже.
Качели протяжно скрипнули и стихли. Дети спрыгнули с них и наперегонки помчались к подъезду. Небо потемнело, клубы туч исполосовали его поперек, по-звериному оскалившись на землю.
Почему я обвинила во всем Пашу? Моей вины было не меньше. Глубоко внутри зародилось сомнение. Маленькое, робкое, но это было оно. Возможно, я тогда погорячилась.
В машине резко похолодало. Я закуталась в пальто, спрятала руки в карманах и посмотрела на Пашу. Пауза затягивалась.
— Со смертью Вениамина все кончилось? — поинтересовалась я, чтобы нарушить молчание.
— Вряд ли. — Паша нахмурился. — Совет обоих еще не отозвал.
— Обоих? Кто второй?
— Да так... Одна милейшая девочка.
Чудесно! Мне достался маньяк с садистскими наклонностями, а ему — милейшая девочка. С чего бы не наоборот? Но вслух я спросила другое:
— Что Совету здесь надо?
— Нельзя, чтобы эта история получила огласку. Сложно предугадать, кого заденет в будущем.
— Заранее контакты налаживаешь? Какого ты приехал к Вениамину с этим...
— Почему бы нет? — не разделил моего мнения Паша.
— Ну... — протянула я отстраненно. Объяснять что-либо решительно не хотелось. — Та девочка такая же?
— Если ты имеешь в виду энергетический иммунитет, то да.
— Иммунитет? — растерялась я. — Откуда он берется?
— Есть один эффект, — уклончиво ответил Паша. — Очень редкий. Когда после агрессивного вмешательства в подсознание барьер не восстанавливается. В итоге вход в подсознание блокируется намертво.
— Чушь, — возразила я. — Сформировавшаяся психика всегда восстановит барьер. Это же нужно быть полным психом, или...
Слова застряли у меня в горле.
— Именно, — кивнул он.
...ребенком. Нужно быть ребенком. Неудивительно, что Феликс нас не любит.
— Где Совет берет детей с иммунитетом? Таких случаев — один на миллион.
— Мало ли где? На самом деле их больше и не надо. Рядовые сотрудники Совета — обычные люди.
— Понятно...
Теперь многое прояснилось. Теоретически, если имеется иммунитет к любому энергетическому воздействию, то вполне можно гасить чужой фон. Только при одном условии — сознание объекта должно быть в Потоке. Не сунься я туда при Феликсе, дара бы не лишилась. Уверена, он спровоцировал меня специально. А я наивно повелась!
— Не нравится мне этот Совет, — недовольно пробурчала я.
— Просто ты не умеешь использовать имеющиеся ресурсы, — огорошил Паша, сдобрив сказанное ядовитой ухмылкой. — Зачем сломя голову бегать по городу в поисках убийцы, когда рядом есть те, кто жаждет этим заняться? К тому же мы вообще зря дергались. Нам ничего не угрожало.
— Как ты можешь так говорить?! Тридцать человек погибло!
— Неужели тебя это волнует? — издевательски спросил он. — Единственное, чем ты была увлечена, это спасением какого-то неудачника.
— Я хотела по-хорошему выяснить, что Влад знает! — возмутилась я, осознавая, что иду прямо в расставленную ловушку. — Не пытаясь его угробить.
— Ты снова неверно расставила приоритеты. И пока тратила время на свое «по-хорошему», каждую ночь умирали люди. Узнай мы сразу, что случилось с Димой, обошлось бы меньшими жертвами.
— Я бы вычислила Вениамина в первый вечер, если бы ты не вмешался!
— А не останови ты меня тогда в баре, удалось бы избежать двадцати с лишним смертей. Скажи еще, что я не прав.
— Все, хватит... — прошипела я и потянулась к ручке дверцы.
И как я забыла, с кем разговариваю?! Душевные беседы, запоздалые откровения, обмен воспоминаниями. Дура. Круглая дура!
Я с размаху хлопнула дверцей и понеслась к подъезду. Сзади послышался резкий звук сорвавшейся с места машины. Карловна проводила меня взглядом, полным сострадания.
В квартире было красиво и уютно, но привычная пустота не радовала. Она скорее напоминала о том, что ждать мне некого. Я сама строила эту жизнь: старательно и кропотливо, фанатично и безумно, в течение долгих трех лет, не изменяя намеченному плану даже в мелочах. Запиралась и избегала людей, отгораживаясь от реального мира. Мечтала, чтобы меня оставили в покое. Вот я наконец-то одна, дружба с Кирой и та закончилась. Время радоваться, разве нет? Мое желание исполнилось. Где же праздник, свечи и веселье?
Погода никак не могла определиться с дождем: небо хмурилось, за окном свистел ветер. График уборки сообщал, что надо чистить ковры. Вместо этого я рухнула на диван и до вечера смотрела телевизор, пытаясь уловить в бесконечных сериалах хотя бы толику смысла. Тщетно. Странно, упиваться одиночеством было не так приятно, как прежде. В душе была та же пустота, что и в квартире. Я погрязла в своем прошлом, драгоценном прошлом, которое хочется беречь, лелеять и никогда не отпускать, не позволяя и крупинке настоящего ворваться в храм воспоминаний. И вот я в нем живу, и никто не посмеет его разрушить. Так может пора сгрести все в большую кучу и выбросить на помойку? И заодно пакет Карловны прихватить, а то валяется в шкафу второй месяц.
Переливчатая трель рассекла тишину, заставив меня вздрогнуть. Я побежала к двери, зная, кого за ней увижу.
— Я, наверное, рано? — забеспокоился Влад, но в коридор шагнул уверенно.
Выглядел он до неприличия счастливым, хотелось откусить кусочек его невероятно позитивной энергии и кутаться в нее до тех пор, пока не станет тепло.
— Чего тянуть? — Я спешно закрыла за ним дверь, словно боялась, что он убежит и унесет с собой этот дивный теплый свет. — Проводить? Или отдать ключи, и сам адрес найдешь?
— Думаю, найду... — замялся он. — Ни к чему тебя напрягать...
Нет, что я делаю? Зачем говорю это? Сейчас Влад уйдет, и я опять останусь одна. В пустой квартире наедине с бабушкиными статуэтками, молчаливым телефоном и телевизором, который просто будет вынужден составить мне компанию. Буду смотреть сериалы, ища в вымышленных судьбах замену тому, чего я себя лишила. Лишила добровольно, без мазохистского умысла, искренне полагая, что так лучше. А потом я засохну, покроюсь пылью, и меня съедят тараканы.
— Торопишься? — осторожно спросила я. — Ты в тот раз кое-какие вещи забыл и... у меня есть пирог!
— Пирог? — просиял Влад и принялся расстегивать куртку. — Тот, вишневый?
— Точно, вишневый.
Из комнаты донеслось короткое пиликанье. Кому это вздумалось слать мне сообщения?
Я оставила гостя раздеваться в коридоре, прошла в комнату и взяла мобильный. Увиденное на дисплее превзошло самые смелые предположения. Так быстро? Право, не ожидала...
— Ты идешь? — раздался голос Влада уже из кухни.
— Минуточку! — крикнула я.
За окном сверкнула молния, в черном небе мелькнула вспышка света. Вдалеке громыхнуло, машина у подъезда истошно залилась сигнализацией. Оконное стекло пошло рябью и задрожало под напором дождя. За пару секунд мягкое шуршание сменилось мерным постукиванием тяжелых капель.
Я еще раз взглянула на сообщение с неизвестного номера. «Не могли бы вы приехать? Нужно поговорить», — гласили ровные буковки на дисплее. Чуть ниже стояла подпись — «Нина».
m�����;