Уже почти темно. Я сажусь на чье-то каменное надгробье. Продолжаю смотреть на холм. Наверное, чтобы понять или принять новый открытый для меня феномен. Становиться холодно. Застегиваю молнию куртки и сую руки в карманы.
— Знаешь, эти гробы — это не самое странное, — Тайлер садится рядом.
— А что? — перевожу взгляд на него.
— Примерно тридцать процентов здесь были похоронены заживо, — он это так спокойно говорит...
— Бред! — возмущенно восклицаю я. — Да кому это нужно?
— Такова жизнь, — ещё спокойнее отвечает.
— Что значит такова жизнь? Это же жесткое насилие!
— Скорее недоразумение, — переводит взгляд на меня.
— Тай, ты себя слышишь?
— Смотри вон на ту могилу, — он показывает на надгробие справа от меня.
— И что там? — возмущенно спрашиваю. — Обыкновенная могила! Похоронена некая Кэтрин Милл.
— Смотри на неё саму! — Тай пронзительно смотрит на место её захоронения.
— Как? — он или больной, или действительно видит её душу.
— Смотри! — Тайлер встает и обхватывает мою голову сзади.
— Тай, что ты делаешь? — пытаюсь вырваться.
— Смотри говорю! — он большими пальцами зажимает мне виски.
— Блин, Тай! — меня начинает подташнивать.
— Сосредоточься на её захоронении! — да что он хочет мне показать?
Смотрю на могилу. Чувствую, как от пальцев Тайлера проходит тепло по моим вискам. Пытаюсь смотреть, но зрачки закатываются кверху. Кружит голову слегка, и глаза закрываются.
— Амабель! — я открываю глаза снова. — Видишь?
Смотрю на захоронение. Невероятно! Я смотрю сквозь землю и вижу сам гроб. Затем сквозь него. Кэтрин Милл лежит в не обычной позе. Она лежит на боку и поджатыми ногами.
— Тай, почему она так лежит? — меня охватывает непонятное жуткое чувство.
— Она не одна такая здесь, — он медленно убирает руки. — Посмотри вокруг!
Я встаю и начинаю разглядывать другие захоронения. Почти через каждые три могилы поза мертвого нестандартная.
— Тай, может их просто так положили? — сама не верю в то, что сейчас говорю. — А может, они ворочались от отчаянья! Пытались выбраться, — Тайлер подходит ко мне.
Боль и грусть пронзает меня за этих уже неживых людей. Глаза наполняются слезами.
— Что это с ними? — еле перевожу дыхание.
— Я тоже долго задавался этим вопросом, — он переводит взгляд на Кэтрин Милл. — Потом остановился на её могиле. Я копался в городских архивах. Кэтрин была такая же, как мы.
— Ведьма?
— Да. Она использовала заклинание летаргического сна, — что? Я читала об этом только в научных журналах. Только там всё по воде вилами писано было.
— Зачем? Зачем ей нужен был летаргический сон?
— Тут мнения у всех разошлись, — я смотрю на Тайлера вопрошающе. — Кто-то говорил, что ей снились кошмары.
— А причем тут это? — перебиваю его.
— Летаргическим сном можно управлять!
— Это как?
— Произносишь определенное заклинание, и тебе будут сниться твои самые приятные воспоминания, — Я снова смотрю на Кэтрин. — А кто-то говорил, что это было от неразделенной любви, — сердце моё сжимается от боли.
Как же я её понимаю сейчас. Бедная девочка! С помощью летаргического сна она ушла от страданий и боли.
— Почему её никто не разбудил? — вытираю слезы. — Как же родные...
— Когда ты засыпаешь этим сном, тело остывает и пульс может быть до одного удара в минуту.
— Как живой труп, — тихо произношу. — И сколько так можно проспать?
— Ну, физически тело может выдержать без воды и еды не больше семи дней.
— А как же те которые в коме? Они годами лежат!
— В больнице их поддерживает аппарат искусственного жизнеобеспечения. А летаргический сон наукой не подтвержден.
— Они ей констатировали смерть! Они же маги!
— Теперь никто не знает, что было на самом деле, — он прав! Что я так завелась! — Её похоронили на третий день, как полагается.
— Её похоронили заживо! — говорю на выдохе. – А как же остальные? — перевожу взгляд на другие могилы. — Они все добровольно впадали в летаргический сон?
— Уснуть может любой. Это зависит не только от магии, но и от психологически неустойчивого состояния. Организм чувствует сильную моральную и физическую усталость, и погружается в сон.
— До хороших времен?
— Да. Даже наш организм имеет функцию самосохранения.
Всё это так трагично! Смотрю на могилу Кэтрин и не могу сдержать слез. На несколько часов я забыла о Джэреми. И тут рассказ о несчастной любви. Снова это обида и боль проснулись во мне...