В середине июня позвонил отец. Сказал, что приедет на Новый год, после чего опять оставит нас с мамой. Про Рустама он не спросил, от чего мама сильно расстроилась.
К сессии я готовилась добросовестно, и ровно так же сдала.
Мама предлагала поехать на родину, но я отказалась. Хотелось в августе, в день смерти Моники, находится в нашем городе.
Когда все уже было сдано, мне позвонил Тамерлан.
- Салам, - послышался его голос в трубке, от которого мне почему-то стало тошно.
- Ва салам, - ответила я.
- Как настроение?
- Так себе.
- Ты не хочешь и меня тоже спросить?
- Как настроение? - с сарказмом и даже с долью злобы спросила я.
- Лучше не бывает. Слушай, Лаура, погнали в клуб завтра?
Я попыталась ответить нормальным голосом:
- А что я маме скажу по-твоему?
- Ну, скажи, что к подружке идешь на ночовку.
- У меня нет подружек, и мама прекрасно это знает.
- Ты хоть попробуй поговорить с ней.
- А смысл?
- Оторвемся от души. Забудешь о всех проблемах.
Учитывая то, что это было именно то, в чем я нуждалась, я решила согласиться.
- Ладно, хорошо. Попробую поговорить с мамой.
- Перезвоню тебе через час.
Я сбросила трубку, даже не попращавшись, и пошла в мамину комнату.
- Мам?
- Да, Лаур, что-то случилось?
- Да нет, ничего.
Она смотрела на меня ожидающе, а я, набрав в легкие побольше воздуха, заговорила, стараясь вести себя непринужденно.
- Мама, у меня есть одногруппница... м-м-м... Салима. Мы с ней вроде как сдружились. Завтра она приглашает к себе девочек. Меня тоже пригласила. Мам, можно? В смысле и на ночь тоже. Если ты не разрешишь, то ничего страшного.
Мама жалостливо на меня посмотрела и сразу же заговорила:
- Ой, Лаур, о чем речь? Я так рада, что ты хоть с кем-то сдружилась! Иди, конечно.
Я была удивлена. Честно. Мама настолько обрадовалась, что я завела подружку, что даже не стала спрашивать номер Салимы, чтобы позвонить ее родителям, как делала, отпуская меня к Монике.
На следующий день я вышла из дома примерно в девять часов вечера. Вещи для клуба я незаметно запихала в сумку. Мама пожелала удачи, я улыбнулась ей в ответ и направилась на встречу своему обману.
С Тамерланом я должна была встретиться в двенадцать. Время в запасе еще было, поэтому я кое-как переоделась в машине и даже успела покататься по ночному городу.
Без пятнадцати двенадцаться я подъехала к клубу. Меня, как и всегда перед неизведанным, охватило легкое волнение, но я его подавила. Точнее, постаралась.
Для начала решила позвонить матери.
- Да? - послышался ее голос после нескольких гудков.
- Мам, у нас все хорошо. Я позвонила, чтобы ты не волновалась. Сейчас спасть ложимся.
- Ой, хорошо, Лаурка, - радостно залепетала мама в трубку, от чего моя совесть чуть не подожгла все внутренние органы, - молодец, что позвонила. Девочкам привет.
- Ага, конечно, - без интузизма ответила я, но мама, по-видимому, не предала значения моему переменившемуся голосу.
Тамерлан опоздал минут на пятнадцать, но я не закатила истерик по этому поводу, когда он вышел из своей "малышки".
Он потянулся ко мне, чтобы поцеловать в щеку, но я отпрянула.
- Долго так еще будешь?
- Всегда, - без особого участия произнесла я.
- За талию хоть возьму, ну.
- Руки при себе держи.
Мой "бойфренд" засмеялся, но распускать руки все-таки не стал.
Как только мы зашли в клуб, в меня буквально ударила звуковая волна. Все было именно так, как я себе и представляла. Однако, к моему разочарованию, я не почувствовала ни свободы, ни раскрепощения.
- Что будешь пить? - спросил Тами.
- То же, что и ты.
- Я буду Б-52, тебе все же не стоит. Как насчет "Голубой лагуны"?
- Ну давай, - безразлично бросила я в ответ.
- Иди на тот диванчик, - говорил Тамерлан, указывая в противополужную сторону, - я скоро подойду.
- Хорошо.
Постукивая каблуками, но беззвучно, учитывая громкость музыки, я продвинулась к округлому диванчику и села, удобно расположившись на мягкой обивке.
На мне было черное короткое облигающее платье. Оно задиралось, но я даже не удосужилась его опустить.
В клубе было достаточно кавказцев, но мало кто из них различил во мне "свою", так как меня вполне можно было принять и за русскую.
Вскоре пришел Тами. Он передал мне коктейль ярко-голубого цвета и расположился рядом, не касаясь меня, зная, что я этого не переношу.
Я осторожно попивала жидкость из трубочки, и уже чувствовала, как алкоголь постепенно ударяет в голову.
- Так и будем сидеть? - скучающе спросил Тамерлан.
- Танцевать я не буду.
- А зачем пришла?
Действительно, зачем?
- Расслабиться.
- Ну так пойдем, повеселимся.
Я недоверчиво посмотрела на Тамерлана.
- Хорошо, но даже не смей меня трогать.
Он усмехнулся.
- Знаю, знаю.
Тами поднялся с места, и я последовала его примеру. Мы пошли к небольшому танцполу, и я стала двигаться в такт клубной музыке, в то время как Тамерлан пошел к бару. Конечно же, танцевать вместе со мной он не собирался.
С каждым движением мне становилось все более тошно. Отчаявшись, я направилась к Тамерлану, который к тому моменту уже с улыбкой беседовал с какой-то светленькой девушкой, пустив в ход свое обояние.
- Там, я пойду, - серьезно проговорила я, словно не замечая стоявшую рядом с ним блондинку.
- Уже?
- Да, мне нехорошо. Я устала.
- Уверена? - Я видела, что вопрос задан чисто из приличия.
- Да. Пока.
- Пока, - бросил он мне напоследок, и я пошла к выходу, не замечая никого вокруг.
Домой я поехать не могла, так как мама думала, что я ночую у Салимы.
До самого утра я ездила по улицам, не думая ни о чем, совершенно опустошенная. Как только город оживился, купила себе две порции латте, чтобы немного взбодриться, после чего позволила себе поехать домой.
Мама уже была на работе, и я немного отоспалась.
Проснувшись, я привела в порядок свое лицо, опухшее от бессонной ночи.
Совершенно обессилевшая, я стала делать записи в дневнике.
***
Записи в дневнике.
"Мне мерзко и плохо от себя. В то же время я чувствую усталось от всего окружающего мира.
Меня напрягают люди. Наверное, это странно, да? Но дело в том, что я не могу находится в социуме. Все кажутся мне недалекими, глупыми.
Я запуталась. Мне не хочется так жить.
Создается ощущение, что чего-то не хватает, но я никак не могу понять, чего именно".
***
"Моника, тебя нет. Я не устаю повторять эту фразу.
И каждый раз убежаю себя, что нужно перестать беспокоить тебя в своих записях, но не могу.
Мне так не хватает тебя.
Что я делаю с собой? Ведь знаю, что, смотря на меня, ты плачешь, и твои карие глаза как всегда проницательны, выражают боль, обиду на меня. Но я остановиться не могу. Хочу стать лучше и даже не знаю, с чего начинать.
Мне нужна помощь, но никого - абсолютно никого! - нет рядом".
***
"Смерть.
Должно быть, странно, но это слово меня не пугает.
Я лишь пытаюсь его понять, но дохожу лишь до того, что мое желание неосуществимо".
***
"Когда-нибудь мы обязательно встретимся вновь.
Ты подбежишь ко мне со своей вечно счастливой улыбкой и обнимешь, и в нос снова ударит до боли знакомый аромат ванили и кокоса. Запахи я запоминаю хорошо, ты же знаешь. А этот лучше остальных.
Несмотря на то, что не чувствовала его с августа прошлого года".
После того случая я еще пару раз смогла пойти в клуб, не понимая цели своих действий. Мама все так же была уверена, что я ночую у Салимы. Она бы запретила так часто ночевать у подруги, если бы не ее радость по поводу того, что я начала с кем-то общаться.
Было начало августа. Мой очередной поход в клуб. Я как обычно встретилась с Тамерланом, и мы зашли вместе. Он знакомился с девушками в моем присутствии, и мне, честно, было все равно.
В тот раз случилось кое-что еще.
Сидя на диванчике, я увидела Анзора в обществе какой-то красвой брюнетки модельной внешности.
На меня нахлынуло какое-то неописуемое чувство. Сердце сжалось, захотелось испариться, но я продолжала сидеть и наблюдать за этой парой.
Не понимая саму себя, я попросила Тамерлана, который и сам уже был под градусом, принести мне два коктейля.
- Что-то случилось? - спросил он.
- Ничего.
Тами пожал плечами, и через минуту он уже принес мне то, что я попросила.
Я выпила два алкогольных напитка залпом, и моему организму этого, безусловно, хватило. Я опьянела, чуть ли не мгновенно.
В этом безрассудном состоянии я поднялась и пошла танцевать.
Делала движения самого ужасного характера, закрыв глаза и не замечая никого вокруг.
Так продолжалось минут пятнадцать, пока на моей кисти не сомкнулись чьи-то сильные пальцы и не потащили прочь.
Эти прикосновения мне были знакомы. Я уже как-то ощущала на себе эту сильную хватку.
Смотреть на человека, тащившего меня к выходу, было необязательно. Я и так была уверена, что это Анзор.
На этот раз я не стала просить его, чтобы он меня отпустил, а просто шла. Анзор всегда вызывал у меня доверие.
- Господи, Лаура, что ты творишь?! - закричал он на улице.
- Не знаю, - честно призналась я тихим голосом и заплакала. - Пожалуйста, помоги...
Я словно видела, как гнев постепенно угасает в глазах Анзора, сменяясь озадаченностью.
Ничего не сказав, он повел меня к своей машине. Как бы странно ни было, я не хотела садиться на переднее сидение, но он сказал:
- Не спорь.
Не знаю почему, но я послушалась. Более того, я даже не знала, зачем сажусь в его машину.
Анзор сел на водительское сидение и внимательно посмотрел на меня.
- Я отвезу тебя домой.
- Нет! Нельзя! Мама думает, что я ночую у подруги! - кричала я, хотя язык и заплетался.
- Тогда что прикажешь делать?
От бессилия я заплакала сильнее и медленно сказала:
- Оставь меня в моей машине. Я переночую там, а утром поеду домой.
- Ты себя-то видела? Я тебя не оставлю в таком состоянии одну.
Прикрыв глаза, я облокотилась на сидение. Некоторое время мы молчали, пока снова не заговорил Анзор:
- Отвезу тебя к себе.
Я чуть не подавилась духом от шока.
Раскрыв глаза, я со злобой на него посмотрела.
- Что? Ты больной? Я к тебе не поеду! Шлюху нашел что ли?
- Лаура, заткнись, ради Аллаха. Мои родители на родине. Я один в квартире. Я тебя даже пальцем не трону. Переночуешь в отдельной комнате, а на утро уедешь.
- Нет, Анзор, даже не думай...
Он перебил:
- Молчи. Я тебя не оставлю тут. Знаю, что неправильно тебе ночевать у меня, если кто-то унает, то тебя убьют, буквально. Но ты сама все до этого довела, и теперь обстоятельства вынуждают.
Я молчала. Большей частью от бессилия.
Анзор завел машину и поехал, а я вновь прижалась к креслу и через некоторое время уснула.