Уже пятый леденец летел в окно напротив, но то всё никак не желало открываться.
Но после седьмого наконец свершилось чудо!
- Ащ! Мать моя в кедах! Когда же это прекратится уже?! – от возмущенных возгласов Юнги аж стекла в окнах зазвенели. – Что на этот раз?! Что снова?! Видишь? – указал он пальцем себе на лицо. – Настроение дерьмовое от слова совсем!
- Что-то случилось? – поинтересовался я неуверенно.
- Ты случился!
- Я не мог случиться, - произнёс растеряно. – Я тебя целый день не видел.
- Зато сейчас видишь!
- Угум, - я кивнул.
- Всё? Насмотрелся?
Мои щеки тут же покрыл румянец.
- Я это... просто... - я сглотнул. – Хотел вернуть, - я потряс рукой, в которой сжимал скрученную потуже рубашку.
- Зашил? – Юнги недоверчиво вскинул бровь, но его тон стал гораздо спокойнее, даже вполне себе миролюбивый, я бы сказал.
- Конечно.
- Хорошо зашил?
- Да, - кивнул.
- Примерял?
Я хотел было снова кивнуть, но вовремя опомнился.
- Что? Нет, конечно! Зачем мне?
- Мало ли, кто ж тебя знает. Вдруг ты сталкер какой. Вон, вечно меня преследуешь.
- Я не преследую.
- Ну ладно, не преследуешь, а достаёшь. Не думаю, что это лучше, - он фыркнул. – Кидай давай.
Рубашка едва не упала на снова прохаживающегося внизу серого кота, но Юнги успел вовремя ухватить ее за рукав.
- Ну... Это... Спасибо, в общем, - произнёс он негромко, глядя куда-то в сторону, и захлопнул окно, устремившись к шкафу.
***
И снова в ход пошло огромное количество леденцов, пока окно наконец распахнулось.
Перед моим взором предстал Юнги голый по пояс (хотя может и весь, через окно не видно), с наброшенным на голову небольшим белым махровым полотенцем.
Я сглотнул, пробежавшись взглядом по белоснежной коже, и отвёл взгляд в сторону.
- Д-доброе утро, - улыбнулся, стараясь скрыть, в общем-то нескрываемое, смущение.
- Угум. Чего тебе? – кончик его языка, пробежавшись по верхней губе и замерев на мгновение в уголке, снова скрылся.
Я усиленно старался не смотреть на Юнги, но получалось плохо.
- Чего тебе, спрашиваю? Оглох? – скинул полотенце с головы на плечи.
- Д-давай, ты оденешься, а я подожду, ладно? – я снова окинул взглядом его влажное тело и покраснел еще сильнее.
- Если я сейчас уйду, то уже не вернусь.
- Почему?
- Потому что я так сказал.
- Весомо.
- А то!
- У меня день рождения послезавтра.
- Рад за тебя, - передёрнул плечами.
- Может... - я поднял голову, взглянув ему в глаза. – Может, ты придёшь?
- Это еще зачем?
- Как зачем? Это ведь день рождения.
- Это ничего не объясняет. На день рождения приглашают друзей, не знал? А я разве тебе друг? Ты меня раздражаешь, сам ведь в курсе.
- А я бы хотел, чтобы ты пришёл.
- Влюбился? – он усмехнулся.
- Что? Нет!
- Вот и не стоит, - склонив голову набок, он прикусил нижнюю губу.
Я в который раз неравно сглотнул, а он, кинув на меня насмешливый взгляд, закрыл окно.
***
- Юнги! Юнги! Юнги-я! – кричал я, высунувшись в открытое окно и маша руками, как только мог, дабы привлечь внимание.
Но тот, идя к столу за телефоном, лишь кинул на меня короткий взгляд, продолжив свой путь.
Я едва не задохнулся от обиды. Но стиснув зубы, продолжил своё нелёгкое дело.
Наконец, после пятнадцати минут моих стараний, он соизволил почтить меня своим присутствием, открыв настежь окно и присев на край подоконника.
- Пожар? Иль умирает кто? – поинтересовался Юнги равнодушно.
- Если б был пожар, то ты б давно сгорел с такой реакцией, - проворчал я слегка охрипшим голосом. – А умирающий уж точно бы твоей помощи не дождался.
- Ну, все мы не вечны, - заключил он философски, передёрнув плечами. – Так всё же, чего ты тут орёшь как ненормальный и машешь руками, вжившись в роль мельницы?
- Тебя зову.
- Это я и так понял, догадливый я малец, да? – он подмигнул мне, а я залился краской.
- А у тебя хорошее настроение, я погляжу.
- Редкость, не правда ли? Лови момент! – он улыбнулся.
- Если такое хорошее настроение, то тогда почему игнорировал? – поинтересовался, обиженно надув губы.
- Дела, солнц, дела.
- А я... А у меня... - я развел руками. – Конфеты закончились.
- Вау! Какая приятная новость!
- Из-за того, что кто-то не отзывается сразу, столько конфет потратил!
- А я тебе что, собачка, чтоб по первому зову бежать? – он фыркнул.
- Просто... нужно быть внимательнее к другим людям, а не заставлять их ждать.
- Знаешь, а ты миленький, - вдруг сказал он, широко улыбнувшись.
- Что?
- А в этом вязанном свитере особенно.
Я опустил голову, дёрнув себя за край белого свитера.
- И с этим растерянным выражением так вообще!
- Я...
- Всё! Пока! Сладких снов! – он помахал мне рукой и повертел вибрирующим в другой руке телефоном. – Звонят.
***
- Чим! - внезапный возглас заставил вздрогнуть, и я едва не свалился с подоконника, на котором задремал.
- Юнги? – я удивленно уставился на соседа в открытом окне напротив, который широко улыбался и просто искрился дружелюбием.
- Не узнаешь, что ль?
- Я... просто удивился. Ты... Сам меня зовёшь.
- Ага, что-то новенькое. Лови! – и тут же в мою сторону что-то полетело.
Это что-то оказалось шоколадным батончиком.
- Это мне? – спросил изумленно.
- Ну да, у тебя ведь днюха как никак. В общем, как там... Здоровья, удачи, ну и всего прочего тоже, - он улыбнулся и забрался с ногами на подоконник.
- Спасибо, - отозвался я растерянно.
- Ну, скажи, что я лучший!
- Почему я должен?
- Ну как же! Я ведь даже вспомнил, что у тебя день рождения!
- Ладно, - я улыбнулся. – Юнги самый лучший, - поднял вверх большой палец.
- Вот, то-то же. Темно уже совсем, - он, задрав голову, посмотрел в тёмное небо. – А знаешь, что лучше всего делать ночью? – он поиграл бровями.
Я же залился краской и закусил нижнюю губу, тут же ярко представив, чем же можно заняться ночью.
Юнги, взглянув на меня, рассмеялся.
- Я вообще-то музыку имел ввиду, - он взял в руки планшет и, после его недолгих тыканий по экрану, зазвучала приятная и нежная мелодия. – Послушаем музыку вместе? – спросил и откинулся на стену, прикрыв глаза.
Я последовал его примеру, сжав в ладонях шоколадный батончик, который не выдерживая такого напора, потихоньку таял, становясь всё мягче. А сознание уже обволакивала восхитительная музыка и прекрасные голоса, доносившиеся из соседнего окна, и хотелось просто остаться в этом дне рождения, в этом моменте навечно.