Автор
Элеонора вместе со своей матерью ждала своей очереди к врачу, рассматривая окружающих людей в надежде скоротать время. Эту прославленную офтальмологическую клинику она посещала с ранних лет и ненавидела её столько же. С каждым годом близорукость прогрессировала и к 17 годам достигла миопии средней степени, граничащей с показателями сильной степени. Два раза в год Норе приходилось посещать это место, чтобы следить за динамикой улучшений и ухудшений зрения. Улучшения происходили крайне редко, поэтому приходилось надеяться лишь на отсутствие ухудшений.
— Можно войти? — проговорила девушка, постучавшись в дверь, после того, как из этого кабинета вышла женщина с маленьким мальчиком, который был в очереди до неё.
— Да, входите, — холодно проговорил врач, и Нора вместе с матерью зашли внутрь. За нагружённым всякими бумагами столом сидел седовласый усатый мужчина и кашлял. Семью Росси предупредили о том, что их лечащий доктор ушла на пенсию, поэтому врача пришлось заменить. «Странно, что и этот врач не на пенсии», — подумала Элеонора, оценив возраст врача.
На бейджике врача было указано его имя «Джон Декстер», а также то, что он врач-офтальмолог, доктор медицинских наук и офтальмо-хирург. Миссис Росси сразу стало понятно, что перед ней сидит профессионал своего дела, но доброжелательным он ей нисколечко не показался.
— Ваша фамилия? — деловито спросил доктор Декстер и поднял свои жидкие зеленые глаза, которые были далеко не такими грозными, как все остальное в его внешнем облике. — Раньше вашим лечащим врачом была доктор Клеменс?
— Да, — ответила миссис Росси.
— Миопия средней степени, астигматизм... Вижу, вы давний наш пациент. Цель прихода?
— Проследить динамику ухудшений, — тихо проговорила Элеонора, — Если надо, поменять очки, линзы.
— Жалобы есть? — не поднимая глаз, спросил врач и стал что-то печатать на компьютере.
— Нет, — выпалила Нора, она всегда одинаково отвечала на этот вопрос, то ли из-за страха перед врачами, то ли из-за того, что не замечала никаких изменений.
— Пройдите в соседний кабинет, — прокашлявшись, выговорил доктор Декстер, не сопроводив свои слова никакими объяснениями.
Элеонора вместе с матерью вышла из кабинета и направила свой взгляд на соседний кабинет, на двери которого не было таблички.
— Может он ошибся? — спросила Элеонора у матери, указав на дверь кабинета. — Даже таблички нет.
— Не знаю, Элеонора. Постучись и узнаешь, — ответила Эмилия и уселась на диванчик рядом с кабинетом.
— Ты не зайдешь со мной? — настороженно спросила Элеонора, искренне удивляясь происходящему. Мама всегда излишне ее опекала, несмотря на то, что она давно уже не ребенок.
— Нет, — ответила Эмилия, вытащила из сумки книжку и принялась читать ее. — Думаю, что ты и сама справишься.
— Хорошо, — все таким же удивленным голосом ответила Элеонора и уставилась на дверь кабинета.
Постучавшись, она услышала одобрение и вошла в кабинет. Кабинет был побольше предыдущего и оснащён несколькими офтальмологическими аппаратами, а за письменным столом сидел молодой парень.
— Я точно зашла в нужный кабинет? Мистер Декстер послал меня сюда... — неуверенно промямлила Элеонора и осмелилась поднять глаза, чтобы рассмотреть парня напротив.
— Да, мистер Декстер — мой преподаватель и наставник. Я прохожу врачебную практику, — объяснил парень и предложил Элеоноре присесть на стул перед его столом. Девушка мигом прочитала на его бейджике «Теодор Ромео Мейсон» и не смогла сдержать смешок.
— Я вас чем-то рассмешил? — непонимающе спросил доктор Мейсон, сосредоточив свой взгляд на лице девушки. Элеонора почувствовала себя некомфортно под пристальным взглядом врача и сразу же стала серьезной. Он продолжал смотреть на нее изучающе, и девушка не понимала, о чем он думает.
— Нет, — опустив глаза, тихо ответила Элеонора. Она пребывала в каком-то напряжении и никак не могла расслабиться.
— Несправедливо, что такие красивые глаза видят настолько плохо, — видно, просматривая историю болезни, проговорил врач и тут же его губы сложились в жесткую линию. К нему пришло осознание того, что его комментарий был неуместен.
Девушка подняла глаза на пару секунд и сдержанно улыбнулась, удивившись словам молодого врача. Наконец, Элеоноре подвернулся удобный случай рассмотреть врача, и она не могла упустить такую возможность. У него были короткие вьющиеся темные волосы, каре-зеленые глаза с длинными пушистыми ресницами, которые сразу становились более заметными, когда он опускал глаза на бумаги, модельная линия челюсти и очерченные скулы делали его лицо еще более привлекательным. Девушка сразу же сделала вывод, что он очень хорош собой и усмехнулась удивительности этого факта. Она никогда не встречала настолько привлекательных врачей и неосознанно ей стало некомфортно от того, что сегодня она оделась не так хорошо, как могла бы.
— Садитесь за тот аппарат, — проговорил доктор Мейсон, встал из-за стола и сел за аппарат. — Поставьте подбородок сюда и прижмитесь лбом.
Элеонора выполнила все, что требовалось, потому что она была знакома с данными процедурами с малых лет. После девушке пришлось сесть ещё за несколько аппаратов, чтобы врач сделал свои выводы насчёт её нынешнего зрения.
После доктор попросил её вернуться на стул. Пока он что-то черкал в её мед-карте, она сидела, не двигаясь, и ждала плохих новостей. По реакциям врача она поняла, что в этот раз все не так радужно, как раньше. Ее сердце забилось чаще от переживаний, и она стала ждать своего «приговора».
— Небольшие проблемы с роговицей,— объяснил доктор Мейсон. — Надо это исправить, иначе могут возникнуть большие проблемы. Есть одно лекарство, которое может исправить ситуацию с легкостью, оно очень действенное, но найти его будет сложно.
— Насколько сложно? — сглотнув, проговорила Элеонора.
— Я попробую решить этот вопрос, — доктор Мейсон доброжелательно улыбнулся, — Мне нужно, чтобы вы пришли ко мне через два дня.
— Хорошо, — у Элеоноры совсем не было желания задавать лишние вопросы.
— Ваша карта, — когда доктор Мейсон протянул ей карту, то мимолётно коснулся её ладони своими пальцами, заставив Элеонору почувствовать себя крайне неловко.
— Спасибо, на сегодня все?
— Да, — улыбнувшись уголками рта, проговорил доктор Мейсон.
— До свидания!
— До свидания!
Когда Элеонора вышла из кабинета, то сразу же услышала встревоженный голос матери.
— Ну, что он сказал? — встревоженно спросила миссис Росси, резко подскочив с дивана и отложив книгу.
— С роговицей небольшие проблемы,— тихо проговорила Элеонора и тревога в глазах матери еще больше разрослась.
— Надеюсь, ничего серьезного?
— Не о чем беспокоиться, это не такая уж и большая проблема. Не переживай, — ободрила Элеонора маму, сама не очень веря в собственные слова. — Доктор Мейсон написал мне справку для школы, потому что мне нельзя заниматься физкультурой. Ещё через два дня он попросил приехать сюда ещё раз.
— Доктор Мейсон? Новый врач?
— Да. Странно, но я думаю, что он ровесник Джона.
— Настолько старый? — удивлённо спросила мама, приподняв бровь.
— Я про своего брата, твоего сына! — хихикнув, проговорил Элеонора и приобняла маму.
— Настолько молодой?
— Да.
— У тебя серьезные проблемы со зрением, а тебя к какому-то новичку засылают?! — злясь, проговорила миссис Росси и нахмурила свои тёмные брови. Когда она включала режим «мамы-медведицы», никто не мог ее остановить.
— Мам, думаю, что он хорошо знает своё дело, иначе ему бы не разрешили работать с пациентами!
— Я хочу, чтобы тобою занимался профессионал! — взяв дочь за плечи, проговорила миссис Росси, её шоколадные глаза блестели от тревоги. Как бы она хотела, чтобы её малышка видела мир четким и ясным, но это проклятье не хотело отпускать её.
— Не надо все усложнять, у многих проблемы побольше моих. Вполне нормальный врач, — убеждала Элеонора свою мать с большим энтузиазмом, чем хотелось бы. Теодор Мейсон был единственный врачом, после встречи с которым не оставалось неприятного осадочка.
— Хорошо, прости за мою реакцию, — Эмилия обняла свою уже взрослую дочь, которую до сих пор считала ребёнком, надеясь, что новый врач действительно пойдет ей на пользу.
***
Элеонора
— Что сказал врач? — спросил папа, едва мы с мамой сели в машину. Папа отлучился с работы для того, чтобы привезти нас в эту клинику, которая находилась довольно далеко от нашего дома.
— Все нормально, — я улыбнулась отцу и не стала уточнять ничего по поводу роговицы. Он весь день пропадает на работе, не хотелось его грузить ещё и мелочами.
— Точно? — с недоверием спросил отец и завёл мотор машины. Мама тотчас стала уверять его в том, что все в полном порядке.
— Мне надо приехать через два дня снова, — задумчиво проговорила я, смотря в окно, покрытое каплями дождя. На дворе конец ноября и погодка скверная, как и всегда.
— Зачем, если все в порядке?
— Пап, все в порядке! Просто я настолько понравилась молодому врачу, что он захотел снова меня увидеть! — пошутила я, вызвав улыбку родителей. Когда тема становится слишком серьёзной, я перевожу все в шутку, чтобы человек не зацикливался на ней. По-моему, это лучший выход из подобных ситуаций.
— Я привезу тебя, — предложил мне отец, но я сразу же решила отказаться, борясь за свое право на самостоятельность.
— Я могу и сама приехать, мне почти 18, если ты не забыл, — во всей уверенностью проговорила я, стараясь скрыть свой страх перед их запретами.
— Предлагаю компромисс! — мама улыбнулся мне и отцу, — Папа привезёт тебя, а вернёшься ты сама.
— О'кей! — как же глупо я улыбалась на тот момент. Уговорить моих родителей на такое мне ещё не удавалось, ведь они считали, что должны уберечь свою крошку от ужасного мира, в котором мы живем.
Два дня прошли довольно быстро, за это время я успела побывать на дне рождении своей кузины — Эллы, и сходить с подругами в новую кафешку, которая открылась недалёко от нашей школы.
Когда я снова приехала в офтальмологическую клинику, очередей почти не было. Так как никакого талона для посещения доктора Мейсона мне не давал, то пришлось просто заявиться к нему в кабинет.
— Здравствуйте, к вам можно? — открыв дверь, спросила я. Доктор Мейсон кивнул мне, и я прошла внутрь.
— Здравствуйте, садитесь, — подняв свои выразительные глаза, проговорил врач. Меня впервые не пугал белый халат врача, которого я боялась с самого детства. Может это потому, что этот молодой парень напротив меня совсем не похож на тех, что я видела в своих ночных кошмарах?
— Возьмите, — проговорил он и протянул мне небольшой пакетик, заглянув внутрь, я поняла, что там какие-то капли для глаз.
— Что это? — нахмурившись, спросила я.
— Закапывайте два раза в день в оба глаза по одной капле, — доктор одновременно говорил и записывал на листочке, чтобы я вдруг не забыла способ применения и дозы, — Это лекарство полностью избавит вас от проблем с роговицей.
— Спасибо, но разве вы не говорили, что его очень сложно найти?
— У меня свои способы, — брюнет доброжелательно улыбнулся, но улыбался не только его рот, но и глаза. Теперь я понимаю, что значит «улыбаться глазами». Он к тому же обаятельный. И рождаются ведь люди...
— Огромное спасибо, — я улыбнулась в ответ, — Мне никакие кабинеты проходить не надо?
— Нет, следующий приём через месяц, я должен убедиться, что лекарство вам помогло.
— Раз уж оно такое действенное, то и убеждаться не в чем, — сделав невинное выражение лица, сказала я.
— Думаю, что мне все-таки стоит это сделать, — настойчиво проговорил брюнет и посмотрел на меня таким взглядом, от которого жар прошелся по всему моему телу. Никогда не испытывала чего-то подобного.
— Хорошо, я запишусь на приём. До свидания.
— До свидания, — на этот раз улыбались лишь его темные глаза, в которых было нечто такое, что внушало одновременно страх и восторг.
Записавшись на приём, я поплелась в буфет, чтобы позавтракать. В итоге я просидела там часа два, потому что увлеклась перепиской с лучшей подругой. Как же неодобрительно на меня смотрели врачи, посещающие буфет, увидев, что я уткнулась в телефон, находясь в офтальмологической клинике. Но с этим я ничего поделать не могла. Положа руку на сердце, могу сказать, что у меня зависимость от телефона.
Я спустилась на первый этаж и забрала свою куртку из гардеробной, после чего позвонила маме и предупредила о том, что уже еду домой. Выйдя с территории клиники, я обнаружила, что снова забыла снять бахилы, так всегда происходило, когда приходилось посещать эту клинику. Благо, недалеко была урна, и мне удалось избавиться от этих голубых бахил и не позориться больше.
Мои темно-каштановые волосы уже через пару минут нахождения на улице начали сильно виться, и меня это совсем не радовало. Спасибо погоде в Лондоне, к которой я не могу привыкнуть на протяжении стольких лет. Остановка общественного транспорта находилась не так уж и близко к клинике, поэтому пришлось быстро топать, чтобы не замёрзнуть. Боковым зрением я стала замечать, что параллельно мне едет чёрный автомобиль «бмв», повернув голову, поняла, что за рулем сидит никто иной, как доктор Мейсон.
— Мисс Росси, я мог бы вам подвезти. Погода не лучшая для пеших прогулок, — доброжелательно улыбнувшись, проговорил брюнет. Должно быть, он шутит. Наверное, я ослышалась.
— Спасибо, конечно, но я не гуляю, а направляюсь вон на ту остановку. — Указав на табличку общественного транспорта вдали, сказала я. — Утруждать вас не хочется.
— Мое дело предложить, ваше дело отказаться, — уже не так доброжелательно ответила доктор Мейсон. Можно подумать, что его покоробил мой отказ.
— Возьмите мою визитку, чтобы позвонить мне, если будут какие-то жалобы. Я забыл вам её отдать в кабинете, — уже серьезнее сказал доктор Мейсон и протянул мне визитку, будто заранее пожалев о сказанном. Странный он какой-то человек. Противоречивый.
— Спасибо, но не стоит, я могла бы позвонить по общему номеру экстренной консультации, — сухо ответила я, тем не менее взяла визитку и небрежно сунула в карман.
— Как хотите, — совершенно равнодушно ответил доктор Мейсон, чем даже расстроил меня, — Ещё раз до свидания!
Я лишь мило улыбнулась, хоть и прошептала саркастичное «адьос», которое он был бы не в силах услышать. Какие же настойчивые врачи пошли! И лекарство мне достал, и подвезти решил, и визитку личную дал. Что-то здесь явно нечисто. Нельзя отрицать тот факт, что его заботу можно объяснить личной заинтересованностью, а не долгом врача, но звонить ему я точно не стану, делать мне больше нечего.
На остановке пришлось пол часа ждать транспорта. Целых пол часа! В общем-то я окоченела до самых костей, но не жалела о том, что отказала доктору Мейсону. Мне ведь по жизни нравится строить из себя недоступную крепость, «спасибо» родителям за воспитание 19 века. Радовало лишь то, что дома меня ждал теплый плед и чай, которые сократили бы мои шансы заболеть. Я думала, что увижу слишком-заботливого-доктора-Мейсона только через месяц, но я ошиблась.
Оказалось, что то лекарство, которое он мне бесплатно отдал, не при каких условиях не выдаётся даром, следовательно, доктор купил его за собственные деньги, что мне совсем не понравилось, учитывая, что стоило оно приличных денег.
Мама, к удивлению, ничего плохого в благородном жесте врача не увидела, но другое дело - я. Моя гордость не позволила мне просто так смириться с таким подарком. Да и почему он должен был из собственного кармана платить за моё лекарство?
Откопав визитку, я быстро набрала номер врача и стала ждать, пока он возьмёт трубку:
— Алло, здравствуйте! Это доктор Мейсон? — слегка агрессивно проговорила я, потому что хотела поскорее высказаться, пока вся моя смелость не улетучилась.
— Да, здравствуйте. Полагаю, что это вы, мисс Росси.
И как ему удалось узнать меня по голосу? Моего номера у него точно нет.
— Да, я бы хотела у вас кое-что уточнить.
— Слушаю вас.
— Почему вы за собственные деньги купили мне лекарство? — уверенно сказала я, потому что знала, что права.
— Кто вам сказал, что за собственные?
— Потому что оно не выдаётся клиникой.
— Вы бы могли меня просто поблагодарить, — он даже не стал отрицать этого, и моя правота подкрепила мою уверенность в себе и своих словах.
— Спасибо, но я верну вам эти деньги.
— Я их не стану принимать!
— Примете, какое вы имели право покупать это дорогостоящее лекарство для меня?
— Захотел — сделал. Мне пора, до свидания.
— Да что вы себе позво... — не успела я договорить, как он отключился. Джентельмен с большой буквы.
***
Автор
С момента визита в Офтальмологическую клинику прошел целый месяц. Сначала юная Росси хотела навестить врача и высказать ему все, но потом она передумала. Совсем не хотелось ехать туда, пропускать занятия в школе да и гнев сменился на милость. Элеонора даже была признательна доктору Мейсону за щедрость, и ей стало стыдно за собственное поведение.
В понедельник вечером Элеонора сидела по-турецки на диване на кухне и беспрестанно смотрела на воду в своей любимой чашке. Девушка в очередной раз раздумывала о своей жизни, об учебе, о друзьях. Ей нравилось размышлять обо всем, анализировать, мечтать.
Пройдена уже половина учебного года, но предстоит пережить ещё больше. Это действительно трудный год, последний год обучения в старших классах. Решающий год, от которого зависит дальнейшая жизнь каждого студента. Но Элеонора устала. Устала от постоянных нагрузок, которые увеличивались с каждым днём, устала допоздна сидеть с домашними заданиями, устала из-за постоянных недосыпов. Учителя выжимали «педаль» до отказа, потому что финишная черта уже не за горами. Особенно яростно они нагружали Элеонору, ведь именно она вытягивала общий средний балл класса. Она с самых младших классов успешно справлялась с учебой, пока ее сверстники дружили, веселились, встречались и ссорились.
Нора по будням всегда оставалась одна до позднего вечера, потому что родители и её старший брат пропадали на работе. Прикончив домашние задания, она шла на кухню, садилась на диван и утыкалась взглядом в какой-нибудь предмет. От всей этой умственной и физической нагрузки ей хотелось плакать. Слезы — единственный способ сбросить весь чемодан переживаний со своих хрупких плеч.
Она хотела изменить свою жизнь, ждала хоть маленькую соломинку, которая помогла бы ей справиться с трудностями. Жизнь должна быть легче, она должна позволять дышать человеку. Но как найти эту соломинку? Элеонора чувствовала себя так, будто тонет, словно если не изменит ничего до окончания школы, то вся её жизнь будет сплошной беспросветной рутиной. Ей оставалось надеяться лишь на чудо: событие, которое изменит всю её жизнь. Скучная и однообразная жизнь высасывала из нее все жизненные силы.
Взгляд Элеоноры упал на настенные часы: членам её семьи пора было уже вернуться с работы. Когда они опаздывали, в её голову каждый раз лезли плохие мысли. Качество «паникёр» ей досталось от мамы. Взяв со столика смартфон, она позвонила отцу, потому что мама никогда не слышала ничьих звонков. Мистер Росси сказал, что они опоздают, так как должны закупиться продуктами к Рождеству.
В среду Элеонора должна снова пропустить школу, чтобы поехать к врачу.
Утро вторника. Элеонора с трудом проснулась, услышав нудный будильник на телефоне. Быстро отключила его и снова укуталась в одеяло.
Ещё пять минут...
— Нора, просыпайся, — нежно прошептала миссис Росси, поцеловав дочь в висок.
— Уже, — открывая глаза, пробормотала Элеонора, и Эмилия, убедившись в том, что дочь снова не заснёт, ушла на кухню, чтобы заняться завтраком. Эмилия была 45-летней красивой женщиной с темно-каштановыми волосами, постриженными в каре, и добродушной улыбкой, которая всегда была столь же искренней, как и улыбка маленького ребёнка.
За кухонным столом сидел темноволосый мистер Росси, настоящий итальянец по своему поведению и внешнему виду, он читал свежий выпуск Лондонской газеты. У мистера Росси в прошлом году был юбилей — 50 лет, но больше 35 лет ему никто не давал. Его темные глаза излучали незаурядный ум, а брови почти всегда были нахмурены из-за постоянных раздумий.
Миссис Росси хлопотала на кухне, когда там появился Джованни, сын семейства, которого на английский лад называли Джоном. Высокий, статный юноша, имеющий заметное каждому сходство с отцом, двадцати четырёх лет.
— Доброе утро, — жизнерадостно произнёс Джон и, чмокнув маму в щеку, уселся за стол. — Что на завтрак?
— Яичница с беконом, — обернувшись к сыну, проговорила миссис Росси и продолжила готовку. Джон любил поесть, даже очень. Но при этом всегда оставался подтянутым.
В это время Элеонора в ванной комнате накладывала макияж на своё усталое бледное лицо. Сначала тон, потом румяна, тени, небольшие стрелки и тушь. Последним штрихом был карандаш для губ цвета nude, который она использовала вместо помады. Как и у большинства девушек, у Элеоноры были определённые претензии к своей внешности: губы недостаточно пухлые, нос недостаточно маленький, глаза просто огромные. В общем и целом - лицо вполне симпатичное, но оно несильно соответствовало тому идеалу красоты, который был в голове у девушки.
— Элеонора! Завтрак готов! — позвала миссис Росси свою дочь, зная, что та может провести в ванной несколько часов, делая макияж. Часто Элеонора предпочитала еде свой внешний вид, что совсем не нравилось её семье, ведь здоровье важнее, чем красота.
— Сейчас, — отмазалась Элеонора и продолжила красить свои тёмные ресницы тушью.
Средняя школа, Лондон
— Я подготовила для вас небольшую работу, — проговорила учительница по английскому языку, едва прозвенел звонок на урок. Весь класс недовольно застонал, Элеонора лишь глубоко вздохнула. Все знали на сколько страниц рассчитаны «маленькие» работы этой учительницы.
— Этой женщине реально нечем заняться? Как можно каждый урок давать контрольные? — на родном итальянском сказала Элеонора своей подруге Габриэлле, которая тоже была родом из Италии. Услышав незнакомую речь, учительница встретилась взглядом с Элеонорой и сделала вид, что поняла о чем говорят девушки.
Ещё не хватало, чтобы она итальянский знала!
Кафетерий
— Как же меня бесит эта учительница! — недовольно пробурчала Нора, поедая пончик с карамельной начинкой. Все кивнули, согласившись с ней.
— Она невыносима! Никто так не валит, как она, — сжав губы в тонкую линию, сказала Габриэлла, девушка невысокого роста с темно-русыми прямыми волосами и светло-карими глазами.
— Хорошо, что я завтра пропущу её урок, а то она достала уже, — спокойно проговорила Элеонора и встала из-за стола, чтобы взять компот. В очереди передо ней стоял её одноклассник — Джо — высокий худой парень с множеством татуировок, но имеющий собственную философию жизни. Он с лёгкостью справлялся с литературой, обществознанием, но не с математикой.
— Как дела? — словно ненароком спросил он, повернувшись к девушке. Джо был единственным одноклассником Элеоноры, с которым она общалась, потому что он был любознательным и интересным.
— Неплохо, учитывая урок английского, — ответила Элеонора, забирая компот со столика. Парень быстро переварил ответ и стал придумывать новый вопрос, но Нора просто вернулась за свой столик.
***
— Ты уверена, что мне не надо идти с тобой? — на итальянском спросил мистер Росси у своей дочери, когда он остановил машину у входа в клинику. Семья Росси между собой всегда говорила на родном языке, что отражало их патриотизм.
— Нет, па. Я уже взрослая, — напомнила Элеонора и, попрощавшись с отцом, выбралась из машины. Через минуту черная машина мистера Росси исчезла из виду, а Нора зашла в клинику. Пациентов было мало в отделении, поэтому Элеоноре долго не пришлось ждать своей очереди.
— Здравствуйте, — официально поздоровалась она, зайдя в кабинет.
— Доброе утро, — дружелюбно поздоровался доктор Мейсон. — Садитесь.
Элеонора уселась на диван перед письменным столом врача и принялась ждать его дальнейших указаний. Она снова воспользовалась моментом и принялась рассматривать привлекательного врача так, чтобы он сам этого ни в коем случае не заметил. У него отросли волосы, и Элеонора подумала, что так ему даже больше идёт. Вьющиеся пряди волос спадали на лоб, делая его образ менее официальным. Тео выглядел так намного младше, чем в прошлый раз. Нора приметила, что у него отличные брови: прямой формы и густые. Опустив глаза ниже, она застыла: у него были невероятны красивые, полные губы. «Невероятно привлекательный», — подумала про себя Элеонора и прикусила губу.
К сожалению, она не смогла рассмотреть его глаза, потому что они были опущены к бумагам на столе. Заметив любопытный взгляд девушки, Тео поднял глаза и уставилась в ответ на Элеонору. Она уже собиралась опустить собственные глаза, но передумала и осмелилась дать отпор опасному взгляду Мейсона. Как и все остальное, у него были прекрасные глаза: умные, загадочные, сверкающие. В этом с ними могла посоревноваться лишь Элеонора.
— Садитесь за тот аппарат, я проверю вашу роговицу, — рассеянно пробормотал доктор Мейсон, сделав непонятный жест рукой в сторону стула у аппарата, с ним произошло что-то странное из-за настойчивых глаз мисс Росси.