29
Проверка потрепала всем нервы, и этот день решили сделать организационным, без полевой работы. Как только мы нашли подходящий момент, мы тотчас пошли за мешком. Мешка на месте не оказалось. Губа раз десять оббежал вокруг отеля, перевернул все мусорные контейнеры, заглядывал в каждый закуток, обшарил все близлежащие кусты, но все было тщетно. После того как он, по несколько раз подряд, облазил и осмотрел все, что только было возможно, он посмотрел на меня взглядом висельника и промолвил, - быстро идем к Жене, заглушимся наполную, или я за себя не ручаюсь!
Я понимал, что ему действительно тяжело, у него, без преувеличений, из под носа украли мечту. Не каждый парняга, у которого на глазах уводят любимую девушку, не каждый барыга, у которого выставляют хату под паркет, получает такой стресс, какой получил тогда Губа. Этот мешок для него был куда большим, чем просто девушка или тленные материальные ценности. Там было все, в чем он нуждался и к чему стремился. Тот мешок спокойно мог заменить ему тысячу завидных красоток, он помог бы ему, без денег и власти, чувствовать себя успешным и состоявшимся человеком. Правда, когда содержимое мешка бы закончилось, а с его темпами, оно бы закончилось намного быстрее, чем планировалось, стресс был бы еще большим. Но Губа не мог этого предвидеть, так как свою жизнь больше чем на пару дней, от силы неделю, не умел планировать.
Я тоже расстроился не на шутку, и хотел побыстрее забыть этот дурацкий денек, и, для этой цели, Женя был как раз кстати.
К ночи, мы полностью отдохнувшими, вернулись в отель. Губа опять переговорил с Женей по поводу мешка плана, который тот должен будет привезти в Киев. Женя не отказывался и Губа окончательно успокоился. Он был легковозбудимый, но также и легко отходил.
Утром для нас уже нашли место в какой то рабочей общаге и даже довезли туда на копейке. Это была образцовая общага на окраине города, и наш номер отличался простором и чистотой. Он состоял из двух комнат: спальни с четырьмя койками, и застеленной коврами гостевой, также там имелся цветной телевизор и письменный стол, на котором были расставлены шахматы. Ко всему, в номере был отдельный санузел и в коридоре стоял холодильник.
- Живём! - промолвил Губа, и подойдя к холодильнику, настежь открыл его дверцу.
- Ты смотри, они тут даже припасы для проживающих оставляют. Не поверишь, тут даже имеется три литра пива!
Он выставил пиво на стол, и, мы, разлив его по стаканам, приступили отмечать переезд. Включив на полную громкость телевизор, мы, под пивко, говорили о пустяках, и нам так понравилось это времяпрепровождение, что мы решили в тот день никуда не идти. Но к концу дня, к нам подъехал Игорь и направил на обрыв листовок. Придя под утро от Жени, я завалился на кровать и заснул.
- Да жизнь наладилась, - открыв холодильник, весело прошептал Губа. Следующим утром, припасы в холодильнике обновили, включая новую трехлитровую банку пива.
И так пару дней были ничем непримечательны, мы уже практически забили на работу, на общие собрания не ходили, нариков посылали на ночной срыв листовок через раз, и уже никак их не контролировали. Спали, как правило, до двух-трех дня, а до утра время проводили с выздоровевшим Женей, который окреп, и с новыми силами вступил в борьбу с угрюмой реальностью, которая воцарилась в его родном городе. Борьба эта давалась ему тяжело, безжалостно истощала организм и гробила здоровье, но он был целеустремленным парнягой, и не щадил своего тела для достижения высшей цели. Как я понимал, умрет он в расцвете сил, но не сдастся, не сложит руки в этой борьбе.
Но если поговорить серьезно, что ему было делать в жизни, простому парняге из рабочей семьи, из забытого богом города Комсомольска? Идти работать рабом на карьере? Рабом, это в прямом смысле, так как в те годы зарплаты им не платили. Только не надо мне говорить, у всех есть шанс. Особенно раздражает такое слышать от людей, родившихся в столице в приличной семье, за счет родителей получивших образование и, по связям, устроившимся на работу.
Я побывал на этом карьере, видел тот комбинат, и это еще было под вопросом, что вреднее для организма человека, смену вдыхать радиоактивную пыль, или пару раз в день покурить химку. Тем более, та пыль тебя не вставляет, не подымает тебе настроение, никак тебя не радует, не веселит, а просто безмолвно потихонечку убивает. И для тебя это не секрет, ты идешь на работу и знаешь, что ты приговорен.
Рабочий таких предприятий, в среднем, живет сороковник. Наркоман тоже, где то столько же. Рабочий всю жизнь батрачит, всю жизнь страдает в лишениях, всю его жизнь его унижают, и, умирая, кроме детей без средств существования больше ничего после себя не оставляет. Ну, если конечно не брать в расчет поломанную кровать, старый телевизор и сервиз, подаренный ему на свадьбу. Его жизнь посвящена труду, который его постепенно, монотонно и беспощадно уничтожает. Сам себе копает могилу, это выражение, больше всего подходит работнику такого предприятия.
Наркоман всю свою жизнь посвящает поиску средств, способных порадовать его организм, то есть, посвящает своим наслаждениям. Как правило, детей без будущего после себя он не оставляет. Сильно не напрягается, а если так, то хоть понимает, ради чего старается, и поразвлекаться у него куда чаще получается, чем у этого рабочего. Так что острых ощущений и хороших моментов бесспорно в его короткой жизни куда больше, чем у раба, который каждый день встает в пять утра, и молча идет на родной завод - убийцу.
Так что это еще спорный вопрос, глупо ли распорядился своей жизнью Женя Кирилов, парень с провинциального города, жизнь в котором с трезвыми глазами подобна жизни в аду. Да, у Жени тоже был свой шанс, и что то мне подсказывает, что он им воспользовался. С рождения он был проклят и приговорен умереть молодым рабом. Его отец был рабом, и родил его не для себя, так как известно, раб не имеет такой привилегии, что то делать для себя и что то иметь в своей собственности. Он и произведенный им продукт -собственность его хозяина. Он родил его для этого огнедышащего монстра, чтобы откормить его и после принести ему в жертву. Этот монстр, кстати, намного кровожадней своего доисторического прототипа. Дракон сразу убивал жертву, этот же не торопясь, годами его мучает, калечит, награждает болезнями и, наблюдая за этим, наслаждается.
Но Женя и его сподвижники смоги отвернуть от себя этот злой рок, и отказались идти в пасть к этому безжалостному монстру. Они устроили открытый демарш, и когда подошел их срок, оказались идти на верную погибель. Как и все настоящие революционеры, скорее всего, они протянут не долго, но никогда не станут безропотными рабами кровожадного горно-обогатительного комбината. Они погубят свои жизни, но сделают это так, как сами посчитают нужным, то есть самостоятельно, а это уже доказывает, что они свободные люди.