2
Сто восемьдесят две мили из двухсот двенадцати поезд несся на предельной скорости, последние тридцать тащился еле-еле, пыхтя и как бы извиняясь, пока не достиг станции Нассикоум. Только один пассажир сошел здесь — Эркюль Пуаро. Он с опаской преодолел зияющую пропасть между ступенькой поезда и платформой и посмотрел по сторонам. Вдалеке, у багажного вагона, возился с вещами носильщик. Пуаро взял свой саквояж и двинулся по платформе к выходу. Он сдал билет и вышел через кассовый зал.
Огромный кузов «Хамбера»[5] вытянулся снаружи, шофер в униформе вышел вперед.
— Мистер Эркюль Пуаро? — почтительно спросил он.
Он взял саквояж, распахнул дверцу машины.
Проехав через мост над железнодорожными путями, они свернули на извилистую дорогу, плотно обсаженную высокими кустарниками. Вскоре справа живая изгородь расступилась, и открылся красивый вид на реку и далекие, тронутые туманной голубизной холмы. Шофер съехал на обочину и остановился.
— Река Хэлм, сэр, — сказал он. — А вдали — Дартмур.
Несомненно, требовалось выразить восхищение. Пуаро несколько раз пробормотал: «Magnifique!»[6] На самом же деле природа мало волновала его, и слова восхищения могли сорваться с его губ скорее при виде хорошо возделанного огорода. Мимо прошли две девушки, с трудом шагающие вверх по шоссе. Они были в шортах, с тяжелыми рюкзаками, головы их были повязаны широкими пестрыми шарфами.
— Здесь рядом туристский центр, сэр, — пояснил шофер, как видно, взявший на себя обязанности гида Пуаро по Девону. — В Худаун-парке. Раньше он принадлежал мистеру Флетчеру. Потом его купила Ассоциация молодежных туристских центров, и в летнее время там масса народу. Иногда человек сто набирается. Но принимают не больше чем на пару ночей, а потом — иди себе дальше. Тут и парни, и девушки, и большинство иностранцы.
Пуаро задумчиво кивал головой, глядя вслед девушкам. Он уже в который раз убедился в том, что шорты идут далеко не всем представительницам прекрасного пола. Он с болью прикрыл глаза. И почему, ну почему молодые женщины позволяют себе так одеваться? Обгоревшие под солнцем ноги так неэстетичны!
— Ноша у них, видно, нелегка, — пробормотал он.
— Да, сэр. К тому же и от станции, и от автобусной остановки путь немалый. А до Худаун-парка еще добрых две мили. — Он помедлил. — Если вы не против, сэр, мы можем их подвезти.
— Конечно, конечно, — великодушно согласился Пуаро.
Он один в роскошном, полупустом автомобиле, а тут эти две запыхавшиеся, обливающиеся потом женщины, согнувшиеся под тяжестью рюкзаков, женщины, которые не имеют ни малейшего представления о том, как надо одеваться, чтобы быть привлекательными для противоположного пола.
Шофер тронул машину, и она с тихим рокотом остановилась рядом с девушками. Они с надеждой повернули к ним свои испуганные вспотевшие лица.
Пуаро открыл дверцу, и девушки забрались в машину.
— Очень мило, спасибо, — сказала одна из них с иностранным акцентом, блондиночка. — Да, дорога оказалась длиннее, чем я думала.
Другая, с загорелым, раскрасневшимся лицом и выбившимися из-под шарфика выгоревшими каштановыми волосами, только кивнула несколько раз головой и пробормотала:
— Grazie.
Белокурая продолжала живо болтать:
— Я приехать в Англию на каникулы, на две недели. Я из Голландия. Англия мне очень нравится. Я уже побывать в Стратфорд-он-Эйвон[7], Шекспировский театр, замок Уорик. Потом я была в Клоувли. Уже осмотреть собор в Эксетер, быть в Торки...[8] Очень красиво... Я приехать смотреть здесь известные красивые места, а завтра пройду через реку и буду в Плимут[9], откуда было сделано открытие Новый Свет.
— А вы, синьорина? — обратился Пуаро к другой девушке.
Но та только улыбалась и трясла своими кудряшками.
— Она плохо говорить по-английски, — пояснила голландка. — Мы обе чуть-чуть знаем по-французски и говорить в поезде на французском. Она из-под Милан, в Англии у нее есть родственница, замужем за джентльменом, который имеет большой бакалейный магазин. Она вчера приехать с подруг в Эксетер, но отравиться запеченный телячий окорок из какой-то лавки, и ей пришлось остаться в Эксетере, чтобы выздоравливать. Это нехорошо — в жаркую погоду есть запеченный окорок.
Тут шофер остановился, потому что дорога разветвлялась. Девушки вышли, поблагодарили и отправились по дороге, которая вела налево. Нарушив свое олимпийское спокойствие, шофер с возмущением сказал:
— Опасаться надо не только запеченного окорока! Будьте поосторожней и с корнуоллскими пирогами[10]. Чего только не пихают в эти пироги, а что вы хотите — отпуска!
Он включил двигатель и свернул на правую дорогу, которая вскоре пошла через густой лес. Шофер продолжал излагать свои суждения о молодежи из туристского центра в Худаун-парке:
— Тут есть довольно приятные молодые особы, но никаких элементарных представлений о том, что надо уважать частную собственность, — сокрушался он. — Никак им не втолкуешь, что имение джентльмена — это частная собственность. Все время ходят через наш лес и прикидываются, будто не понимают, что им говорят. — Он уныло покачал головой.
Дорога резко пошла вниз, и после крутого спуска они въехали в огромные железные ворота и далее по подъездной аллее покатили к большому белому дому в георгианском стиле, фасад которого выходил на реку.
Шофер открыл дверцу машины, а по ступенькам уже спешил им навстречу высокий черноволосый дворецкий.
— Мистер Эркюль Пуаро? — спросил он.
— Да.
— Миссис Оливер вас ждет, сэр. Вы найдете ее на Батарейной площадке. Позвольте, я покажу дорогу. — Он направил Пуаро на извилистую лесную тропинку.
В просветах между деревьями внизу поблескивала иногда река. Дорожка плавно шла вниз и упиралась в круглую открытую площадку, окруженную низенькой зубчатой стенкой. На стенке сидела миссис Оливер.
Она поднялась навстречу, и с ее колен упало несколько яблок, раскатившихся в разные стороны. Яблоки были непременным атрибутом их встреч с миссис Оливер.
— Не понимаю, почему у меня вечно все падает, — произнесла миссис Оливер довольно невнятно, поскольку жевала очередное яблоко. — Как вы поживаете, мистер Пуаро?
— Très bien, chère madame, — учтиво ответил Пуаро. — А вы?
Миссис Оливер выглядела несколько иначе, чем в последнюю их встречу, и причиной тому был, как она уже намекнула по телефону, ее новый эксперимент с прической. В последний раз, когда ее видел Пуаро, волосы ее были просто распущены по плечам. Сейчас же они, сильно подсиненные, громоздились мелкими кудряшками вверх — à la маркиза. Но на этом сходство с «маркизой» заканчивалось, все остальное в ее облике могло быть обозначено понятием «деревенская практичность»: пиджак и юбка из грубого твида, ярко-желтые, цвета яичного желтка, и невзрачный горчичный джемпер.
— Я знала, что вы приедете, — радостно заявила миссис Оливер.
— Вы не могли этого знать, — решительно сказал Пуаро.
— И все-таки я знала.
— Я и сам никак не пойму, почему я здесь.
— А я знаю почему: из любопытства.
В глазах Пуаро вспыхнула искорка.
— Возможно, на этот раз ваша знаменитая женская интуиция не увела вас слишком далеко.
— И нечего подшучивать над моей интуицией. Разве не я всегда сразу определяла убийцу?
Пуаро галантно воздержался от ответа. Иначе бы он сказал: «С пятой попытки, может быть, и то не всегда!» Вместо этого он, глядя по сторонам, заметил:
— У вас тут в самом деле восхитительно.
— У меня? Но эти красоты принадлежат не мне, месье Пуаро. Вы думали, это моя земля? Нет-нет, это владения неких Стаббсов.
— Кто они такие?
— О, собственно, обыкновенные люди. Просто богатые, — неопределенно ответила миссис Оливер. — Ну а я здесь работаю, занимаюсь одним дельцем.
— А, понимаю — местный колорит для одного из ваших chef-d'oeuvres?[11]
— Нет, именно то, что я сказала. Я работаю. Меня пригласили организовать убийство.
Пуаро в недоумении посмотрел на нее.
— О нет, не настоящее, — поспешила заверить его миссис Оливер. — Завтра здесь устраивают большой праздник, и в качестве совершенно нового развлечения будет «Найди жертву». По моему сценарию. Понимаете, ну вроде игры «Найди сокровище», только «Найди сокровище» тут уже несколько раз устраивали, и они захотели чего-нибудь новенького. И вот мне предложили хороший гонорар, чтобы я приехала и что-нибудь эдакое придумала. Мне и самой интересно — все-таки свежая струя в унылых писательских буднях.
— И как же это будет происходить?
— Ну, конечно, будет «жертва». И улики. И, естественно, подозреваемые. Все довольно обычно: роковая женщина и шантажист, юные влюбленные и злодей дворецкий. Платите полкроны[12] — и вам показывают первую улику, а вы соответственно должны найти жертву, орудие убийства, сказать, кто убийца, и объяснить мотив.
— Замечательно! — восхитился Эркюль Пуаро.
Но миссис Оливер удрученно сказала:
— Однако устроить все это гораздо труднее, чем мне поначалу казалось. Я как-то не учла, что живые люди неплохо соображают, не то что мои персонажи.
— Так вы меня вызвали, чтобы я помог вам что-то еще придумать?
— Ну что вы! — воскликнула миссис Оливер. — Конечно нет! С этим я справилась сама. К завтрашнему празднику все готово. Я вызвала вас совсем по другой причине.
— И что же это за причина?
Руки миссис Оливер растерянно взметнулись к голове, чтобы привычным жестом взъерошить волосы. Но тут она вспомнила про свою замысловатую прическу и принялась изо всех сил терзать мочки ушей, чтобы хоть как-то разрядиться.
— Я знаю, что это полный идиотизм с моей стороны, — сказала она, — но мне кажется, что тут что-то не так.
———————————————-
[5]—«Хамбер» — тип вместительного легкового автомобиля с удлиненным кузовом.
[6]—Великолепно! (фр.)
[7]—Стратфорд-он-Эйвон — город в графстве Уорикшир, место рождения и смерти Уильяма Шекспира, на берегу реки Эйвон находится Королевский Шекспировский театр.
[8]—Торки — курортный город в Юго-Западной Англии, на южном побережье полуострова Корнуолл.
[9]—Плимут — крупный английский порт на южном побережье полуострова Корнуолл. Из Плимут-Хоу (Плимутского Ковша) отправились в Америку первые английские корабли.
[10]—Корнуоллский пирог — горячий жареный пирожок с начинкой из мяса, почек, картофеля и капусты.
[11]—Шедевров (фр.).
[12]—Крона — старинная английская серебряная монета; чеканилась с середины XVI в.; равнялась 5 шиллингам, или 1/4 фунта стерлингов.