Хо Вуцзю никогда не приходило в голову, что Цзян Суйчжоу будет доставлять неприятности после того, как слишком много выпьет.
Выпив всего половину кувшина вина, Цзян Суйчжоу был пьян и начал болтать еще больше.
Он, казалось, был весьма горд сегодняшними событиями и продолжал болтать, рассказывая Хо Вуцзю все о приготовлениях, которые он сделал за последние несколько дней. По мере того, как он становился все более и более пьяным, его память также ухудшалась. Он начал повторять слова, которые произносил снова и снова по кругу.
Хотя он продолжал бессвязно говорить, его голос оставался нежным и замедленным. В нем явно чувствовалось опьянение, но это было похоже на теплый ветер, обдувающий его лицо непоколебимой нежностью.
Хо Вуцзю терпеливо отвечал со стороны, видя, как он постепенно начинает шататься и говорить бессвязно.
Зная, что он должен был вернуться через некоторое время, Хо Вуцзю пожалел, что не заменил бокал для него прямо сейчас. Наливая вино, он руководствовался чувством приличия.
Однако вскоре это было обнаружено Цзян Суйчжоу.
Его глаза были затуманены и немного наполнились слезами, когда он указал на две чаши с вином на столе .
— Это несправедливо, тебе не кажется? — он спросил.
Чаша перед Хо Вуцзю была полна, в то время как чаша перед Цзян Суйчжоу была наполнена лишь поверхностно.
Хо Вуцзю одурачил его.
— Это осталось от того, что ты только что выпил.
Он наблюдал, как Цзян Суйчжоу долгое время смотрел на чашу. Казалось, он о чем - то подумал и пьяно улыбнулся.
— Я забыл, — протянул он, — Извини, я был груб.
Затем, прежде чем Хо Вуцзю смог остановить его, он взял вино со стола и выпил все одним глотком.
Брови Хо Вуцзю непроизвольно подскочили.
Его было так легко одурачить, и он был таким честным. Если бы он выпивал с другими на улице, разве им не было бы легко воспользоваться?
Увидев, что его чаша с вином пуста, Хо Вуцзю снова налил ему немного, все еще совсем немного, достаточно, чтобы заполнить только дно чаши.
Цзян Суйчжоу произнес еще пару строк, затем озадаченно вздохнул при виде своей миски.
— Разве я только что не допил свой напиток? — удивился он.
С этими словами он протянул руку, чтобы взять чашу.
Хо Вуцзю поспешно протянул руку и сжал его запястье, забирая нефритовую чашу у него из рук и убирая ее подальше.
— Скажи мне, как Чжао Дунтин плакал перед Цзян Шуньхэном? — он сменил тему.
— Ах, — Цзян Суйчжоу немедленно отбросил чашу с вином на задний план с лёгкой улыбкой на лице.
— Министр двора сказал, что он преклонил колени перед Его Величеством, просто преклонип колени и начал плакать. Его слезы полились дождем в тот момент, когда он заговорил, напугав императора, заставив его подумать, что кто - то из его семьи умер.
Сказав это, он просиял от радости и продолжил.
— Он просто считает себя хорошим актером и думает, что все делал тайно. Он думал, что никто не сможет поймать его на удочку, не так ли? Он не знает, богомол преследует цикаду, не подозревая об иволге позади...
Сегодня вечером Хо Вуцзю услышал эту строчку в третий или четвертый раз.
Он никогда не был терпеливым человеком. Когда его подчиненные докладывали ему, им приходилось обдумывать все заранее, опасаясь быть недостаточно краткими и раздражать его.
Но, к его удивлению, ему нравилось слушать риторику Цзян Суйчжоу.
Цзинван был так пьян, что забыл все свои маскировки и обнажил нежную и легкую подкладку под своей лисьей шкурой. Или, может быть, у него был приятный голос. В отличие от других, он всегда был похож на читающего лекции учителя. Благодаря уникальной неторопливой манере, Цзян Суйчжоу заставил Хо Вуцзю чувствовать себя приятно комфортно.
Или возможно это было...
Цзян Суйчжоу был искренне счастлив, вот почему его глаза светились, отчего за ним было особенно приятно наблюдать.
Хо Вуцзю, сам того не ведая, выпил все оставшееся вино.
Они не прекращали, даже когда луна висела на ветвях и все фонари снаружи были погашены. Несмотря на то, что Хо Вуцзю постоянно контролировал все, Цзян Суйчжоу все еще чувствовал себя совершенно пьяным. Его рука лежала на столе, а голова уткнулась в локоть, открывая только пару водянистых глаз, туманно смотревших на Хо Вуцзю.
Он ничего не говорил, только спокойно смотрел на него.
У Хо Вуцзю неслышно скрутило горло, поэтому он взял со стола чашу с вином и запрокинул голову. Содержимое было выпито одним глотком.
Затем он услышал томный голос Цзян Суйчжоу с оттенком искренней улыбки.
— это здорово, Хо Вуцзю, — пробормотал он.
Хо Вуцзю посмотрел на него.
Он увидел, как Цзян Суйчжоу закрыл глаза и спрятал лицо в сгибе руки, как маленький зверек, ищущий место для сна в своем гнезде.
— Прошло много времени с тех пор, как мне было с кем поговорить, — его голос был почти шепотом, — Я был чертовски одинок, и я рад, что у меня есть ты.
*****
Резиденция Панг Шао была ярко освещена до третьей стражи.
Панг Шао стоял под крыльцом, заложив руки за спину. Зеленые цветы сливы во внутреннем дворе цвели, как облака и туман на вершине горы. При освещении красными фонарями они немного светились теплом.
— Никто еще не вернулся? — Панг Шао посмотрел вниз на мужчину, стоящего перед ним на коленях, и неторопливо спросил.
Подчиненный опустился перед ним на колени, даже не смея поднять голову.
— Этот подчиненный некомпетентен! — сказал мужчина, — Я уже отправил кого - то на их поиски снова, и я определенно смогу вернуть братьев в строй сегодня вечером!
Панг Шао уставился на него, и через мгновение усмехнулся.
— Ты действительно некомпетентен, — сказал он, — Но я думаю, что эти люди еще более некомпетентны.
Тело этого подчиненного затряслось.
Затем он услышал, как Панг Шао медленно выдохнул и сказал.
— Нет необходимости искать их, — он продолжил, — К этому часу те, кто может вернуться уже давно вернулись бы.
Этот подчиненный опустил голову еще ниже.
— Иди и получи свое собственное наказание, — проинструктировал Панг Шао, развернулся и ушел в комнату.
Только подчиненный остался кланяться внизу лестницы:
— Спасибо вам за великую награду, спасибо вам за великую награду!
Дверь комнаты открылась. Яркий свет осветил его на мгновение, а затем с закрытой дверью оставил его в темноте.
И в комнате несколько чиновников партии Панг встали перед своими местами, глядя на Панг Шао.
Они смотрели, как Панг Шао сел на главное место.
— Какой способный, — он прокомментировал, — Я никогда раньше не видел такого способного человека. Сегодня это расширило мой кругозор.
Чиновник, стоявший рядом с ним, поспешно выступил вперед и спросил:
— Главный министр, неужели под вашим началом не осталось ни одного выжившего из ассасинов?
Панг Шао ничего не говорил.
Видя его согласие, мужчина несколько раз обошел вокруг и нерешительно сказал:
— Это невозможно! Ваше превосходительство, мы вce знаем о навыках ваших убийц. Они никогда не подводили, и все же на этот раз все они были потеряны. Это... кто бы это мог быть?!
Панг Шао улыбнулся и пристально посмотрел на пламя свечи, мерцающее на столе.
— Не все это бесполезно, — он сказал, — По крайней мере, это подтверждает мои подозрения доказывая, что кто - то долгое время наблюдал за Чжао Дунтниом и вмешивался в его дом.
Другой чиновник рядом с ним сказал:
— Однако, если вы никого не поймаете, вы не сможете подтвердить, кто это сделал! В сегодняшнем инциденте все безупречно встало на свои места. Человек, который руководил этим, однако, остается скрытым, что делает нас неспособными найти след.
Панг Шао долгое время хранил молчание, и его рука упала на чайную лампу на столе.
— Предположения не требуют доказательств, — сказал он, — Мне достаточно знать глубоко внутри, кто это.
Его пальцы медленно играли с крышкой чайника "Календула". Он повернул голову набок, и его взгляд упал на южную сторону.
Это было направление переулка Цинхэ.
— Тот кто начал подливать масла в огонь, тот кто в конечном счете почувствовал самодовольство, и кто тайно соревновался со мной и добился ничьей со мной, и кто тайно сражался со мной и держал меня в узде... Мне все ясно, — медленно произнес он.
Его голос звучал спокойно, и в нем совсем не было следов скрежета зубов, но от этого у окружающих мурашки поползли по спине.
Когда все услышали, что он сказал, они все поняли, что тот не собирался называть кого - то явно.
Никто не осмеливался спросить. Только один чиновник осторожно выступил вперед и сменил тему:
— Да, сердце Главного министра подобно зеркалу, поэтому эти скромные чиновники могут чувствовать себя непринужденно. Но, на стороне Его Величества... Что мы можем сделать?
Сегодня император устроил такую большую истерику в адрес главного министра, и все гражданские и военные чиновники династии знали об этом.
Сегодня император даже не назвал его дядей, и впервые в истории, он напрямую назвал Главного министра по имени.
Все знали, что Главный министр теперь такой знаменитый и величественный, но весь его статус зависел от того, кто сидел на троне и всегда принимал все, что он советовал.
Панг Шао усмехнулся, взял чайную чашку и поднял крышку.
— Сегодня случилось то, что Чжао Дунтин поссорился с Ци Мином. Когда он причинил ему вред, он позаимствовал мое имя и тщетно пытался свалить вину на меня. Вот и все. Что касается того, как сказать Его Величеству, тебе нужно, чтобы я научил тебя?
Несколько чиновников поклонились и отдали ему честь, показывая, что они поняли, что делать.
Панг Шао опустил глаза и сделал глоток чая.
Сделав всего один глоток, он отставил чашку чая и спокойно посмотрел на кружащийся в чашке чай, опустив глаза.
— Первоклассная Минцянь Лунцзин испорчена без всякой причины, — сказал он.
В ответ к нему быстро подошел слуга.
Панг Шао со звоном поставил чашку с чаем на стол.
— Пойди спроси кто это приготовил, — небрежно приказал он, — Если ты испортишь такой хороший чай, тебе придется заплатить своей жизнью.
****
После того, как Цзян Суйчжоу напился, он упал на стол и не встал.
Хо Вуцзю развернул инвалидное кресло к нему, протянул руку и помог ему подняться. Цзян Суйчжоу не мог открыть глаза, и у него определенно не было сил нести себя, поэтому он упал на Хо Вуцзю из - за силы последнего.
Цзян Суйчжоу перешел от лежания на столе к опоре на руку Хо Вуцзю.
Хо Вуцзю почувствовал, как будто его ударили в акупунктурные точки, и он на некоторое время застыл на месте. Его рука онемела полностью, а левая сторона его грудной клетки почти потеряла чувствительность.
Сначала он намеревался позвать Мэн Цяньшана, но все слова застряли у него в горле.
Спустя какое - то неизвестное время, он медленно опустил голову и пристально посмотрел на Цзян Суйчжоу, который опирался на его руки.
Свет лампы придавал его ресницам кажущийся золотистым отблеск, а губы, запачканные крепким вином, блестели от влаги.
У Хо Вуцзю перехватило горло.
Как раз в этот момент Цзян Суйчжоу, который опирался на его руку, казалось, почувствовал себя неуютно. Он пошевелился и нырнул прямо в объятия Хо Вуцзю. Бессознательное низкое гудение вырвалось из его горла и мягко донеслось до уха Хо Вуцзю.
Уши Хо Вуцзю горели.
Пламя вырвалось из его изначально оцепеневшего сердца, как по волшебству, и яростно обожгло прямо его мозг.
С треском, казалось, воспламенилась определенная струна.
Две точки силы просочились из руки Хо Вуцзю, которая держала руку Цзян Суйчжоу, и она незаметно задрожала.
Он ясно осознал одну вещь.
Цзян Суйчжоу действительно не питал по отношению к нему неприличных мыслей, но он, казалось...
Он пристально посмотрел на Цзян Суйчжоу.
Казалось, в какой - то момент у него появились грязные мысли о Цзян Суйчжоу.
Он был среди мужчин с детства, сражался и создавал проблемы, поэтому был уверен, что ему должны быть противны подобные мысли. Однако в его сердце теперь осталась только зарождающаяся близость к дому.
У него никогда не было никакого особого интереса, и он всегда был безразличен ко всему.
У него никогда не было такого неистового желания моногамии и всепоглощающей нежности. Эти эмоции проросли так яростно, что заставили его съежиться от недоверия. Это замешательство породило страх.
Оказалось, что люди могут стать трусами перед человеком, которого они так нежно любят.
Он опустил голову, спокойно глядя на мужчину. Под светом Хо Вуцзю, казалось, превратился в скульптуру, не смеющую пошевелить ни единым мускулом.
Хо Вуцзю оставался в такой позе, пока Цзян Суйчжоу не зашевелился в его объятиях.
Хо Вуцзю, казалось, отреагировал, но было уже слишком поздно. Он посмотрел на дверь пошевелил губами, но не издал ни звука.
Он никогда не читал книг мудрецов и добродетельных людей и не понимал, что значит использовать несправедливое преимущество в темной комнате. Никто не учил его, что там, где никого нет, он должен сдерживать свои инстинкты и делать выбор, который он должен сделать.
Злой дракон хотел охранять свое сокровище сегодня ночью.
Он отвел взгляд и усилил хватку, сразу заключив мужчину в объятия. Он немного наклонился вперед, поднял Цзян Суйчжоу прямо на руки и встал со своего инвалидного кресла.
Он только сейчас смог стоять на ногах, поэтому энергично ходил.
Тем не менее, он медленно, но верно отнес Цзян Суйчжоу к кровати, где уложил его на свою кровать.
В тот момент, когда Цзян Суйчжоу приземлился на подушку, он туманно открыл глаза.
Увидев, что это был Хо Вуцзю, довольно медленная улыбка растянулась на его лице.
— Хо Вуцзю, — его голос звучал мягко, и двигались почти только его губы.
"Я не позволю тебе убить меня", — давным - давно он был так пьян, что фактически выпалил свои искренние слова Хо Вуцзю.
Но из - за трения одежды и шелка друг о друга, Хо Вуцзю слышал только голову и хвост.
— Хо Вуцзю, я не позволю тебе умереть, — услышал он бормотание Цзян Суйчжоу.
Автору есть что сказать:
Хо Вуцзю: Эта наложница устал говорить о том, что он меня любит.