Ихань потерял спокойствие, слушая о том, что сказала Тао Ци.
– Что за чертовщина! – взревел он от ярости и чуть не выпрыгнул из кровати. – Эта женщина действительно посмела вожделеть тебя! Где она? Ох, точно. В моём доме. Я должен встретиться с ней прямо сейчас. Хочу знать, откуда у неё взялась такая дерзость! Как она смеет пытаться увести мужчину Бай Иханя! Помереть захотела?! Я бы избил её так, что зубы посыпались на пол!
В глазах Цзинъюаня реакция Иханя была невероятно милой. И всё же, он должен был толкнуть его обратно в кровать.
– Не злись, Хань-Хань. Не важно, что она там думает, пока что ты не можешь вернуться домой. Если ты правда так хочешь встретиться с ней, то всё равно должен подождать до завтрашнего дня. Сейчас тебе нужно отдыхать.
– Разве я могу просто проигнорировать это? – Бай Ихань чувствовал, как готов был умереть от ярости. – Она сражается со мной за тебя! Официальная пара? Что тогда насчёт меня? Кто я такой?! Я не могу ждать до завтра, я должен избить её прямо сейчас!
– Успокойся, Хань-Хань, – уговаривал Му Цзинъюань. Его голос дрожал от попытки подавить смех или плач. – Не злись. Я же живой человек, разве может меня кто-то забрать, только потому, что захочет этого? Тебе не стоит потакать всему, что она говорит. Думаю, она лишь бредит.
– Но она говорит такие вещи! – Ихань всё ещё кипел. – Как могу я успокоиться? Но ты прав. Если бы тебя могли так легко увести, то я бы тебя тоже больше не хотел!
– Не говори так, Хань-Хань, – Цзинъюань горько улыбнулся. – Этот день никогда не наступит.
– Тогда я встречусь с ней сегодня, – ответил Ихань.
– Если бы я знал, что ты так разозлишься, – раздражённо вздохнул Му Цзинъюань, – то не стал говорить тебе. Врач сказал, что тебе нужен постельный режим.
– Моего мужчину собираются украсть, – сердито сказал Ихань, – Как я могу расслабиться и спокойно отдыхать? Всё уже нормально. Если бы вы все так не волновались, то сегодня я был бы выписан отсюда. У меня всё тело болит от лежания в постели.
Му Цзинъюань чувствовал приятную ностальгию во время этой маленькой вспышки гнева. Прошло много времени с тех пор, как у его малыша так вставали волосы дыбом. Кажется, целая жизнь прошла с тех пор, как Ихань в последний раз закатывал истерику по нелогичным причинам. С того последнего раза он вёл себя мило и послушно. Так повзрослел, что это заставляло сердце болеть. По сравнению с прошлым, сейчас Хань-Хань вёл себя так, будто был податливой пластилиновой куклой. Кто же знал, что Цзинъюань всё ещё был причиной, по которой он так легко мог разозлиться?
Сердце Му Цзинъюаня растаяло в лужицу. Он мягко притянул Иханя в более крепкие объятия.
– Если ты такой нетерпеливый, то я могу забрать тебя домой сегодня вечером. Если станет хуже, я позабочусь о тебе дома и доставлю обратно сюда.
– Я взрослый человек, – промямлил Ихань после небольшой паузы. – Кому надо, чтобы ты заботился обо мне? Я сам могу добраться.
Цзинъюань молча посмотрел вниз на Иханя. Улыбка растянулась на лице, но он сохранял тишину.
Глаза Бай Иханя бегали по сторонам. Он слегка почесал щёку и закутался в одеяло.
– В преддверии сегодняшней битвы мне нужно поспать. – начал он говорить, закрыв глаза – Поторопись, кыш отсюда.
Цзинъюань мягко коснулся красных губ и испустил тихий смешок.
Красный румянец на ушах Иханя медленно стал распространяться ниже...
***
В тот же вечер Цзинъюань лично помог Иханю сменить одежду. Несмотря на возражения Бай Иханя, мужчина вынес его из больницы и отвёз в семейный дом Бай. Нога Иханя ни разу не коснулась пола. Члены семьи и слуги уже уснули к тому времени, как они вернулись, в особняке царила зловещая тишина. Му Цзинъюань отыскал свободную гостевую комнату и прошёл туда. Только после этого он отпустил Иханя. Смущённый до крайности, Бай Ихань сел на стул возле письменного стола.
– Ты мог бы уже просто дотащить меня прямо к ней, – пробурчал Ихань. Он не хотел даже думать о том, что весь путь о нём заботились, как о принцессе. – Почему мы здесь?
Проклятый Му Цзинъюань! Этот единственный удар раскрошил всю ту благородную ярость, которую он накопил! И как теперь он мог показать своё присутствие и подавить противника, когда они встретятся позже?
Му Цзинъюань кивнул Чэнь Фэну, который следовал с ними до этого момента, и тот развернулся и покинул комнату. Тогда Цзинъюань повернулся лицом к Иханю.
– В подвале слишком холодно, – на его лице появилась лёгкая улыбка. – В последнее время ты часто получаешь травмы, твоё тело ослаблено. Лучше не ходить в подобное место.
Бай Ихань согласно кивнул. Хотя ему не нравилась такая излишняя забота, словно о фарфоровой кукле, но всё же было приятно, что возлюбленный волновался о нём.
Какое-то время спустя Тао Ци была доставлена в комнату Чэнь Фэном, с крепко связанными руками. Бай Ихань посмотрел вверх, чтобы обнаружить незнакомку, тоже глядевшую на него. Её лицо было таким же, как раньше, но мягкая невинность полностью исчезла. Тао Ци, которую он знал, ненавидела макияж. Её улыбка была свежей и милой, она всегда носила длинное белое платье или юбку. Всё её существо излучало позитивную энергию. Даже если были мелкие страдания или кто-то использовал её, она не обращала на это внимания. На лице постоянно была улыбка, которая как бы говорила: "Если тебя могут использовать в своих интересах, то это скрытое благословение". Тао Ци даже ни разу не возненавидела свою семью за то, как они с ней обращались. Она говорила, что её родители дали ей жизнь и вырастили её, поэтому она должна отплатить им за это. Как Ихань и сказал раньше, он не мог влюбиться в такую девушку, но считал, что Тао Ци была хорошей женщиной, которую редко можно встретить.
Но у женщины перед глазами Бай Иханя, однако, имелись следы макияжа, волосы были в беспорядке. В сочетании с мятым и вульгарным нарядом на ней, вид у неё был ужасно потрёпанный. Её лицо исказилось и сморщилось, а глаза смотрели с ядовитой ненавистью. Имея то же лицо, что и Тао Ци, которую он знал, она была совершенно другим человеком.
– Ты не Тао Ци, – прорычал Бай Ихань. Его брови поползли вверх. – Кто ты такая?
Тао Ци была заперта весь день и всю ночь. Никогда в своей жизни она не испытывала столько страданий. Это она – главная героиня этого мира. Почему она не может стоять над всем миром без всякой боли и наслаждаться ухаживаниями всех замечательных мужчин вокруг? Вместо этого её бросали в грязь снова и снова. Почему защитная броня протагониста не была активирована на ней? Не важно, что она сделала, но ничего не шло так, как ей хотелось! Она говорила этому маньяку убить Шень Тяньяна. Ради этого ей пришлось пожертвовать несколькими ночами, ублажая отвратительного мужика! Но почему Шень Тяньян ещё не мёртв? Почему она была тем, кого поймали за преступление? Разве это не была судьба Шень Тяньяна – умереть под колёсами этого безумца? Почему всё так отличается от новеллы? Всё должно быть не так!
Все те часы, что она провела холодном подвале, эти мысли продолжали постоянно крутиться в голове. Где она поступила неправильно? Не важно, как сильно она старалась, она просто не могла найти причину всего этого. Тао Ци думала, что когда поговорит с Му Цзинъюанем, то мужская роль спасёт её. Но Му Цзинъюань даже не желал сесть и послушать её. Тао Ци не успела закончить свою речь, когда он взял и ушёл! Почему суженый был к ней так бессердечен?
Сейчас ей ничего больше не оставалось, кроме как искать помощи у Бай Иханя. Тао Ци непоколебимо верила, что была первой настоящей любовью Иханя, его идеальной возлюбленной. Тао Ци никогда даже не могла представить, что будет вынуждена молить о помощи мертвеца. Она – главная женская роль этого мира! Разве можно это принять?
К её удивлению, Бай Ихань не был в ярости или ужасе от её потрёпанного вида. Он действительно решил допрашивать, задавать вопросы. Тао Ци чувствовала, как лопается терпение.
– Бай Ихань, ты безжалостный человек! – она взвизгнула от ярости. – Конечно я Тао Ци! Счастлив видеть меня под ногами, пока я молю тебя о помощи? Ты доволен? Поспеши и скажи этому животному отпустить меня! Я хочу в душ! Хочу есть! Сказала уже, я Тао Ци!
Затем она закричала на Чэнь Фэна. Тао Ци сопротивлялась изо всех сил:
– Я та, кого любит твой юный господин! И ты смеешь запирать меня? Отпусти сейчас же, или я прикажу Иханю выставить тебя прочь из дома семьи Бай!
Она была так уверена в своих высказываниях, что Чэнь Фэн взглянул на Бай Иханя округлившимися глазами.
Прежде чем Ихань успел сказать хоть слово, Му Цзинъюань уже взревел:
– Держи эту сумасшедшую крепче! Не дай ей коснуться хоть одним грязным пальцем до Иханя!
Затем Цзинъюань повернулся к Бай Иханю.
– Сказал же, что у неё не всё в порядке с головой. Там одна ложь и чепуха. И ты всё равно настоял на встрече с ней!
Договорив, он наклонился, чтобы обнять Иханя и унести прочь.
– Нет, Цзинъюань, эта женщина уж точно не Тао Ци, – Бай Ихань вытянул руки, чтобы остановить его. – Хотя я не могу сказать, что полностью понимал её, но совершенно точно Тао Ци не была такой!
Никогда Тао Ци не задумывалась о возможности того, что Бай Ихань не отпустит её, когда увидит, да к тому же усомнится в её личности. Внутри неё поднялось небольшое чувство вины. Она не была настоящей Тао Ци, это точно. Но как он мог знать наверняка, особенно когда дело касалось чужой души?
Из-за нарастающего стыда Тао Ци перестала шуметь, она не смела больше продолжать истерику.
– Конечно, я являюсь Тао Ци, – слабо промямлила она. – Разве есть в этом мире вторая?
– Эта женщина в самом деле Тао Ци, – спустя короткую паузу сказал Цзинъюань. – Я приказал Чэнь Хуну приглядывать за ней. Однако, согласно наблюдениям Чэнь Хуна, она претерпела серьёзные изменения личности с тех пор, как стала любовницей Ли Суня, чтобы оплатить счета отца, попавшего в автомобильную аварию и получившего серьёзные травмы. Всем вокруг она рассказывала, что изменения в характере произошли из-за шока после случившегося в семье. Если бы ты не упомянул сейчас о личности, я бы и забыл об этой детали. Тао Ци сказала, что стала любовницей Ли Суня только ради семьи, но отказалась отправлять деньги семье сразу после того, как её отца выписали из больницы. Она сохраняла все подарки от Ли Суня: деньги, украшения, сумки и всё такое, и при этом была единственной, кто использовал их. Это не похоже на неё.
– Нет, погоди, – Бай Ихань прервал его. – Тао Ци часто повторяла, что её родители тяжело трудились, чтобы вырастить её и младшего брата. Она говорила, что должна быть благодарной дочерью и помнить о своих родителях. Тао Ци устраивалась на подработки и жила чрезвычайно скромно, но при этом каждую свободную копейку отдавала семье. Я хотел поделиться с ней деньгами, но она отказалась их принять. Она сказала, что должна надеяться только на себя. Тао Ци, должно быть, посчитала разумным пожертвовать своим достоинством и стать любовницей Ли Суня за деньги ради лечения отца, но просто невозможно, чтобы потом она перестала отправлять деньги семье. И тем более невозможно, чтобы она подтолкнула кого-то к убийству и руководила этим процессом. Говорят, что легче сдвинуть гору, чем изменить чей-то характер. Неважно, какие изменения происходили в личности Тао Ци, но я не представляю, как можно настолько измениться в один миг!
Бай Ихань поднялся и шагнул вперёд к пленнице.
– Просто ответь, кто ты такая? Если не скажешь ясно, тогда мне ничего не останется, кроме как передать тебя полиции. Подстрекательство к насилию и склонение психически больного к убийству – не такое серьёзное преступление.
Для Тао Ци был ошеломителен тот факт, что Бай Ихань, мальчик, которым, по её мнению, можно было легко управлять, мгновенно понял, что она не была той самой Тао Ци. На самом деле он настолько жесток, что угрожает ей тюрьмой! Как это можно молча вынести? Тао Ци была вне себя от ярости.
– Бай Ихань, ты, маложивущий ублюдок! – выплюнула она с глазами, красными от злости и неверия. – Отправишь меня в тюрьму? Даже в клетке я буду в сотню раз сильнее тебя! Думаешь, проживёшь всю жизнь в роскоши, потому что сейчас всё хорошо? Говорю сразу, через четыре года ты сдохнешь жестокой и жалкой смертью! Помрёшь в той заброшке, которую вы с Му Цзинъюанем считали своей секретной базой!
Чэнь Фэн был так разъярён коварными речами Тао Ци, что усилил хватку вокруг её рук. Издав болезненный вопль, Тао Ци прекратила свою тираду, чтобы не причинить себе больше боли.
Зрачки Бай Иханя расширились. Его тело покачнулось, волны шока снова и снова обрушивались на разум. Откуда она знает?
Му Цзинъюань протянул руки и обнял Иханя, затем помог сесть на стул, на котором тот находился ранее. Цзинъюань развернулся к Тао Ци и мрачное, леденящее душу выражение появилось на его лице.
– Ты довольно смелая, – сказал он, начав подходить ближе. – Действительно осмелилась проклинать и оскорблять Хань-Ханя на моих глазах. Если я не могу заставить тебя молить о смерти, тогда я не подхожу на роль его мужчины!