— В эту субботу мы проведем закрытое мероприятие под прикрытием благотворительного вечера, — говорит Гарсиа.
— Ты хочешь встретиться с ним там? — спрашивает мужской голос, обладателя которого Карло называет Акур.
— Да. Это неплохой вариант. Нейтральная территория, и он как раз будет в городе в эти дни. Нужно обсудить вопрос поставки для него, у меня есть новый товар, — отвечает мужчина.
Чонгук напрягается и ерзает на стуле. Он берет ручку и лист бумаги, чтобы записать в случае необходимости важную информацию. Парень два часа ждал чего-то толкового в этом разговоре, и наконец-то он зашел в нужное русло.
— Много? — спрашивает Акур.
— Трое, — отвечает Гарсиа.
Трое? Черт возьми, они говорят о людях? Гарсиа для кого-то приготовил людей, словно они какой-то товар? Возможно, это торговля женщинами, потому что он был замечен несколько лет назад в подобных вещах. Или это продажа людей на органы. Господи, что за ублюдки? Чонгук морщится, качая головой. У них совсем ничего святого нет. Он глубоко вздыхает и продолжает слушать их разговор.
— Они точно подходят? — спрашивает мужчина.
— Конечно. По всем критериям. Сильные, выносливые, спортсмены. Но он должен посмотреть на них и отобрать лично. Если товар ему понравится, и он его заберет, то я смогу рассчитывать в будущем на его помощь снова, — отвечает Карло.
— Они уже у тебя?
— Нет. Нужно, чтобы он сначала оценил и утвердил их, — отвечает Гарсиа.
— Сколько им?
— По четырнадцать.
— Прекрасно, думаю, что ему понравится. Тогда мне подготовить досье на каждого из них до субботы? — спрашивает Акур.
— Да. Я предоставлю их данные, и если его все устроит, то будем работать дальше, — отвечает Карло.
Твою мать. Неужели первая толковая зацепка за все это время? Гарсиа разговаривает со своим помощником, и они явно обсуждают незаконное дело, которое вскоре планируют реализовать. Они говорят о похищении людей, а точнее — о похищении детей. Четырнадцать, черт. Четырнадцать лет. «Похищение детей в возрасте от десяти до четырнадцати лет» — вспоминает он слова из старых дел и во всем этом снова всплывает имя Гарсиа. Это действительно дети. Значит, в тех преступлениях все же были виновны те, кого просто отпустили. Люди, которые работали с семьей Карло. История повторяется, как и тринадцать лет назад. Неужели он продает кому-то их? Это может быть совершенно для разнообразных целей: незаконный труд, педофилия или даже органы. В любом случае это очень важная информация, и даже если она никак не касается киллера, то это хорошая возможность наконец-то посадить этого урода и надолго. Если они не вмешаются во все это, то еще как минимум трое детей умрут.
Нужно быть в субботу на этом вечере любой ценой и постараться увидеть и узнать имя того, с кем будет встречаться Гарсиа. На нем этот круг может заканчиваться, или он один из тех, кто может повести его дальше по этой цепочке. Хорошо, что у него все еще есть легенда, в которую Карло поверил, и это позволит ему получить приглашение на мероприятие. А учитывая, как закончилась их встреча в клубе, то он обязан будет предоставить ему это приглашение и принять его. Ведь он считает, что встреча сорвалась с племянником влиятельного члена японской мафии, поэтому держать с ним хорошие отношения в его же интересах.
Чон делает несколько записей и еще около десяти минут следит за прослушкой. Он узнает адрес и время проведения этого вечера, а затем смотрит на часы. Уже скоро полночь, а парень даже не заметил, как заработался. Нужно как можно быстрее поделиться этой информацией с Хосоком и послушать, что он на это скажет. Он берет некоторые бумаги, выходит в коридор и направляется к кабинету своего руководителя, чтобы узнать, на месте он сейчас или уже уехал. Бюро совсем пустое и погрузилось в темноту, похоже, что он единственный, кто работает так поздно.
Чонгук подходит к кабинету и видит, что дверь слегка приоткрыта, а внутри горит свет. Все же не один он так поздно работает. Он тихо стучит и приоткрывает ее. Хосок сидит за столом и читает какие-то документы, подперев подбородок ладонью. Мужчина увлеченно работает и не обращает внимание на него. Он выглядит таким сосредоточенным и напряженным, а взгляд очень уставший. На его плечах лежит ответственность за целый отдел, и он работает под надзором Кирнана, поэтому это совсем не удивительно.
Чон Хосок отличный коп, хороший друг и очень добрый человек. Он часто выручал его по мелочам и не только, никогда не откажет в помощи и всегда старается понять своих подчиненных, а не кричит на них без повода. Именно поэтому Чонгук с ним и подружился.
— Босс? — зовет его парень.
— О, агент Чон? — удивляется руководитель, поднимая голову. — Прости, увлекся. Не ожидал, что в бюро кто-то еще есть. Думал, все уже давно ушли.
— Да, я тоже думал, что все уже ушли. Но очень надеялся тебя застать, — отвечает Чонгук, заходя в кабинет, и садится на стул напротив него.
— Есть какие-то новости? Выглядишь подозрительно довольным, — говорит Хосок с теплой улыбкой.
— Да, кое-что. Не уверен, что это как-то связано с моим делом, но я кое-что нашел на Гарсиа, и это действительно важная информация.
— Так, выкладывай.
— Вот протокол записей разговора. Я выделил только самое важное, — говорит Чонгук, протягивая ему бумаги. — Если вкратце, то он планирует похитить детей и передать их какому-то человеку. Возможно, даже продать.
— Черт возьми, — качает головой босс. — Он совсем больной?
— Да, я тоже был очень удивлен, но он сам это сказал. И так же сказал, что встретится с этим человеком на вечере, который, как я понимаю, проводит его компания в эту субботу, прикрываясь благотворительностью.
— Хорошо, просто отлично. Теперь у нас хоть что-то есть против него. Жаль, что сделка с оружием сорвалась. За это его давно пора посадить. Снабжает им весь город, подонок, — кивает Хосок, откладывая бумаги. — Так, и что ты хочешь?
— Пойти туда, — отвечает парень.
— Агент Чон, прошлый твой визит к нему закончился перестрелкой и сорванным планом. Ты чудом не выдал свою личность и остался жив.
— Да, я знаю. Но именно это и поможет нам.
— Каким образом? — удивляется босс.
— Гарсиа считает меня племянником Кадзу, которого, как мы знаем, уважал весь криминальный мир Японии. Наша встреча закончилась неудачей, и его охрана меня чуть не пристрелила. Понимаешь, насколько этот поступок мог бы оскорбить меня? — говорит с улыбкой Чон. — Он не может допустить такого, поэтому обязательно предоставит мне приглашение, если я захочу прийти. Это закрытый прием, каким еще образом нам туда попасть?
— Не знаю, Чонгук. Это слишком опасно, одного тебя отправлять снова? Не думаю, что это хорошая идея.
— Нам нужно быть на этом вечере. Там должен быть человек, которому он продает детей или просто похищает их для него. Когда еще у нас будет такой шанс? Я смогу подслушать что-то или увижу его. Если их сделка состоится, то я постараюсь узнать, где именно, когда это будет происходить и каким образом. У нас есть шанс поймать Гарсиа с поличным.
— Ты должен заниматься только киллером, это уже совсем другое дело.
Чонгук думает несколько секунд и напряженно молчит.
— А что, если нет? Гарсиа сказал, если все получится, то он рассчитывает на помощь этого человека. Допустим, просто теоретически, что, если он рассчитывает на оказание кое-каких услуг? — спрашивает коп.
— На работу киллера? — догадывается Хосок и удовлетворенно кивает. — Черт, ты прав. Это имеет место быть. Возможно, он пользуется его услугами через этого человека.
— Я думаю, что услуги такого профессионала стоят слишком дорого, даже для такого человека, как Гарсиа. А помех у него много, стало быть, и помощь киллера ему требуется часто. Все его главные враги и конкуренты почему-то мертвы. Слишком много в этом совпадений, и в то же время все слишком запутано, не находишь? Мы должны разобраться с этим. Даже если киллер здесь ни при чем, то ты сможешь посадить Гарсиа.
Хосок тяжело вздыхает и несколько минут обдумывает его слова. Он прав, упускать такой шанс будет слишком глупо. Конечно, это рискованно, но Чон очень хороший федерал. Он должен справиться с этим, хотя бы попытаться это сделать, а они его снова будут подстраховывать.
— Ладно, ты прав. Нужно попытаться, такой шанс упустить — высшая форма глупости. Готовься к новому заданию под прикрытием и продолжай следить за прослушкой. Вдруг будет еще какая-то важная информация, — наконец-то говорит Хосок.
— Отлично, — победно улыбается коп.
— Но, — выставляет предупреждающе палец перед собой босс, — будь предельно осторожен. В приоритете твоя безопасность. Будет прекрасно, если у тебя получится узнать что-то по-настоящему стоящее, но не забывай о своей жизни и здоровье. Ты сам прекрасно понимаешь, что с такими людьми очень опасно играть в подобные вещи. Мы не до конца понимаем, с чем и с кем именно имеет дело Гарсиа.
— Конечно, не сомневайся. Я буду осторожен, — отвечает парень, кивая.
— Хорошо, — вздыхает Хосок, внимательно его рассматривая. От недосыпа у Чона залегли темные круги под глазами, и цвет лица стал серым. — Иди и отдохни. Ты сегодня отлично поработал.
— Спасибо.
Чонгука встает и направляется к двери. Он не может сдержать ликующей улыбки, быстро двигаясь по коридору. Что-то внутри него подсказывает, что эта операция принесет им положительный результат. Он так гордится, что вышел на правильный след спустя столько времени упорной работы, и поэтому с легким сердцем впервые за последнее время идет домой.
***
Чимин, снимая куртку, медленно обводит взглядом небольшую квартиру-студию, вертя головой по сторонам. Он был здесь несколько дней назад, но было достаточно темно, чтобы хорошо все рассмотреть, и его больше интересовал сам хозяин. У него и вправду мило. В гостиной светлые обои с милым узором, много книжных полок и различных бумаг по работе, приставка с видеоиграми, несколько кружек с недопитым кофе и у окна стоит большая доска, на которую в прошлый раз Пак совсем не обратил внимания. Он подходит ближе, включает напольный светильник рядом с ней и внимательно рассматривает замысловатую схему. Большое количество фотографий с мест преступлений, лиц каких-то людей, распечатки и выписки, а еще записи на белой поверхности черным маркером.
Парень аккуратно ведет пальцами по линиям, которые связывают все эти детали в одну целую картину, и хмурится. Черт, да это же его дело. Он понимает, что в центре этого коллажа должно быть его лицо, потому что начинает вспоминать лица людей на фото — его жертвы. Чонгук все это время собирает абсолютно все детали и мелочи, которые ему кажутся интересными и важными, пытаясь связать их между собой, и распутать этот клубок взаимосвязей. А он очень умен.
— Похоже, что сдаваться ты не собираешься, Джей Кей, — хмыкает Пак и обращает внимание на распечатки в углу доски со знаком вопроса.
Его брови удивленно ползут вверх, а глаза расширяются, когда он читает, что там написано. Неужели Чонгук вышел на дела о похищении детей? Твою мать, каким образом? Откуда он мог узнать это? Пак листает бумаги и пробегает глазами по информации, надеясь не увидеть своего имени. Хотя, если бы оно было в списке, то коп бы уже его начал трясти вопросами об этом.
Здесь только дела, которые были в этом городе, он не вышел на Корею. А значит, он не знает пока, что эта схема охватывает весь мир, и детей похищают совершенно с разных уголков земного шара. Это лишь маленький кусок пазла, и без подсказки он с этим не сможет разобраться, потому что в этих документах нет одной очень важной детали. Чимин сводит брови и чешет затылок, тяжело вздыхая. Чонгук действительно может зайти очень далеко, но без помощи ему никогда не найти «smeraldo». Значит, можно быть спокойным, нужно просто продолжать смотреть за ним и быть начеку.
Парень не может сдержать улыбки, видя на полке виниловый проигрыватель и коллекцию старых пластинок. Он аккуратно листает их, читая названия групп и исполнителей. Легенды 80-х и 90-х, именно то, что любит он сам.
— Отличный вкус, Чон Чонгук, — улыбается парень.
Он выбирает пластинку Майкла Джексона и включает музыку. Пак закрывает глаза и наслаждается мелодией, тихо звучащей в комнате. Он так давно не слушал музыку, черт возьми, особенно вот так. Звук на пластинке всегда звучит по-особенному хорошо, и это вызывает в его памяти теплые воспоминания. Парень качает головой в ритм мелодии и с ностальгией улыбается. Он знает каждое слово наизусть и начинает тихо подпевать. Удивительно, как такая простая вещь может заставить его чувствовать себя настолько хорошо и легко. Он будто становится живым и на некоторое время забывает, что на самом деле его жизнь полна дерьма, в котором он безнадежно тонет.
— Только не говори, что ты не умеешь танцевать, — говорит сэнсэй и тихо смеется. — Это же так просто. Все любят танцы Майкла. Я старый человек, но даже я не могу удержаться и начинаю танцевать, киддо.
Чимин смотрит на мужчину, который начинает покачиваться в такт мелодии, и не может сдержать улыбки. Это так не похоже на него. Он двигается неуклюже, но очень мило. Странно, как такой умелый человек в боевых искусствах, может быть таким неловким в танцах. Обычно Хэйкэ всегда серьезен, но сегодня он похож на обычного мужчину, который просто веселится. Он позвал его в свой дом на холме и накормил ужином, был так заботлив, будто с собственным сыном. Прошло два года с того момента, как Пака привезли сюда, и за это время они оба привязались друг к другу.
Хэйкэ суров, но справедлив с ним. Он гордится им, Чимин действительно очень вынослив и талантлив, «smeraldo» не ошиблись, выбирая его. Он преуспевает во всей программе обучения, несмотря на то, что ему бывает очень тяжело. Но несмотря на это он никогда не бывает с ним беспричинно груб и никогда не наказывает его без повода. А парнишка, кажется, искренне рад, что попал именно сюда. Здесь проходит самое сложное время в его жизни, но сэнсэй старается его многому учить и заботится о нем.
Никогда в «smeraldo» не заботились так о своих подопечных. Они много говорят по душам. Не всегда уроки Чимину нравятся, они жестокие и сложные, но мужчина выполняет свою работу и парень это прекрасно понимает, он в такой же опасности, как и сам Пак. У них у обоих нет выбора. Хэйкэ должен подготовить его, а он должен пройти это обучение, чтобы выжить.
Сегодня учитель доволен тем, что он прошел его очередной экзамен. Мужчина качает головой, подпевает знаменитой песне и хлопает ладонями в такт мелодии. Он вдруг подходит к своему ученику и берет его за руки, заставляя подняться, а затем выводит в центр комнаты.
— Давай же, покажи мне, на что ты способен. Порадуй старика, ты слишком серьезен всегда. Побудь немного ребенком.
— Я не помню, как это — быть ребенком, — отвечает Чимин.
— Очень просто. Повеселись, послушай музыку, потанцуй. Смейся, улыбайся и веди себя глупо. Сегодня я разрешаю тебе это.
— Хэйкэ, что с вами такое? Вы сегодня такой странный, — спрашивает Пак с улыбкой.
— Ты так редко улыбаешься, киддо. У тебя слишком мало в жизни причин для радости, — отвечает мужчина и продолжает нелепо танцевать.
Он прав. Чимин действительно не помнит, когда улыбался в последний раз и тем более, когда танцевал. Раньше он часто это делал, когда учился в школе и был обычным ребенком. Но детство закончилось, а вместе с ним и все веселье. В казарме им никогда не позволяли слушать музыку и дурачиться. Там была очень жесткая дисциплина.
— Давай, повеселись, — говорит сэнсей, гладя его по волосам. — Ты заслужил.
— По инструкции вы не должны мне позволять этого, — отвечает парень.
— Наплевать. Это мой дом, здесь я устанавливаю правила, а не «smeraldo». Может, ты просто не умеешь? — спрашивает учитель, хитро прищуриваясь.
— Умею. Я немного танцевал, когда у меня была нормальная жизнь, — говорит Чимин.
— Так покажи мне, — просит он, и мелодия сменяется на другую.
Знакомые аккорды наполняют небольшую комнату, и Пак глубоко вздыхает, начиная покачивать головой в такт из стороны в сторону. Он вспоминает все, что видел когда-то из танцев Джексона, и начинает плавно двигаться. Он делает несколько знаменитых движений, отбросив все смущение и неловкость, а в голове всплывают воспоминания о доме. Тот момент, как он танцевал с родителями, слушая песни этого исполнителя. Смех мамы наполняет его разум , а перед глазами стоит счастливое лицо его папы.
Он наслаждается этими короткими минутами иллюзии свободы, и его душа впервые за долгое время чувствует себя легко и спокойно. Будто всего этого не существует: ни «smeraldo», ни похищения, ни тренировок, ни наказаний. Чимин, будто отключается от этой части мира и просто веселится, как обычный парень, погружаясь в далекое прошлое. Музыка заставляет его кожу покрываться мурашками, а с губ не сходит радостная улыбка. Это так приятно. Он заканчивает свой маленький танец коронной стойкой Джексона и затем смеется. Хэйкэ вскидывает удивленно брови и хлопает.
— Ух ты. Беру свои слова назад. Ты хорош во всем, за что берешься, киддо.
— Спасибо вам, — искренне говорит он.
— За что? — удивляется мужчина, кладя ладони ему на плечи.
— За то, что позволили мне почувствовать себя живым сегодня, — говорит Чимин.
Парень открывает глаза, и картинка из его прошлого рассеивается, как туман. Возможно, это единственное теплое воспоминание из Японии, которое он старается бережно хранить в своей памяти. Пак, усмехаясь, подкуривает сигарету и двигается по гостиной в легком танце. Он закрывает глаза, делая затяжку. Его голова и плечи ритмично двигаются под бит знаменитой Billie Jean, а затем он выпускает облако густого дыма, подняв голову. На его губах появляется легкая улыбка, и он чувствует себя так легко, будто вернулся в тот вечер в домик Хэйкэ. Наверное, это глупо, ведь он находится в квартире человека, который может отправить его в тюрьму и прийти в любой момент, но ему все равно. Он может позволить себе эти три минуты слабости, поэтому дослушивает песню и тихо подпевает ей. Он грациозно двигается, докуривая сигарету, а затем идет в другую комнату.
Чонгук возвращается домой через полчаса, после того, как уехал из бюро. Дороги уже были пустые, а без пробок было добраться легко и просто. Он быстро поднимается на свою лестничную площадку и вставляет ключ в замок. Парень сразу же напрягается, осознавая, что дверь открыта, а он совершенно точно утром закрывал ее на ключ. Коп достает пистолет из кобуры и, держа его наготове, медленно открывает дверь своей квартиры. Из нее доносятся тихие звуки музыки, а свет горит в дальней комнате. Какого хрена происходит? Чон тихо ставит рюкзак на пол и, держа оружие перед собой, аккуратно двигается по коридору. Он слышит аромат еды и странные звуки на кухне. Чон бесшумно подходит к комнате, где горит свет, и заглядывает в нее, замечая гостя.
Чимин хозяйничает на его кухне, слегка качая головой в ритм мелодии. Чонгук опускает пистолет, облегченно выдыхая, и рассматривает его профиль. Идеально выбритый андеркат, медовая кожа, черная футболка с глубоким V-образным вырезом слегка висит на нем, а черные джинсы слишком соблазнительно сидят на его бедрах. Коп тихо вздыхает, уводя свои мысли в приличное русло. Он, конечно, красив, как Бог, но какого черта он здесь делает?
— Незаконное проникновение в частное владение может караться условным сроком, штрафом, исправительными работами или даже реальным сроком заключения, ты в курсе? — спрашивает Чонгук, складывая руки на груди, и заходит в комнату.
Он останавливается у обеденного стола и упирается на него задом, пристально глядя на гостя. Чимин ухмыляется, поднимая на него взгляд, и убирает волосы назад.
— Привет, Джей Кей, — говорит Пак, очаровательно улыбаясь.
— Привет? Серьезно? — удивляется Чон, сводя брови.
— Ага, — говорит парень, облизывая большой палец от какого-то соуса. — Ужин практически готов.
— Ты не в себе? — спрашивает Чонгук, качая головой, и разводит руками. — Это моя квартира.
— Так я знаю, — улыбается он.
— Какого черта? Как ты здесь оказался? — возмущенно спрашивает Чон.
— Через дверь, разумеется.
— Я серьезно.
— Так и я не шучу, — пожимает плечами Чимин и помешивает что-то в сковороде.
— Твою мать, ты у меня дома, а я даже не знал об этом. Ты издеваешься? — спрашивает Чонгук.
— Я? Издеваюсь? Разве я способен на такие вещи? — спрашивает Пак, подходя к нему.
Он вплотную прижимается и тянется через него к столу, будто другого варианта поставить бутылку вина не существует. Чонгук шумно втягивает воздух носом, чувствуя тепло его тела на себе и аромат горького шоколада от его волос, а затем зло смотрит на него, тяжело дыша и прожигая гневным взглядом.
— Ладно-ладно. Не пыхти так, Джон Макклейн, — говорит Чимин и смеется, пятясь назад, и подняв руки вверх. — Я просто ждал тебя. И совершенно не смотрел твои детские фото на полке и не играл на твоем аккаунте в видеоигры.
— Придурок. Как ты сюда попал? — спрашивает Чон.
— Ключ под ковриком. Банальнее ничего не мог придумать? — спрашивает Пак, выгибая бровь.
— Теперь я об этом очень хорошо подумаю, чтобы всякие неизвестные мне люди не вламывались в мой дом, пока меня нет.
— Всякие неизвестные тебе люди? — фыркает парень. — Серьезно, Джей Кей? Да я же тебя трахнул своим ртом несколько дней назад, — говорит он, продолжая хозяйничать на кухне. — А это достаточно близкое знакомство, не находишь?
— Господи, — вздыхает Чонгук, почесывая бровь. — Ты сама бестактность просто. Что ты вообще здесь делаешь?
— Хотел с тобой поговорить, — отвечает Чимин.
— Ладно. А позвонить нельзя? Узнать, когда я буду дома? Элементарные правила вежливости тебе знакомы?
— А ты как думаешь? — выгибает бровь Пак.
— Действительно, кого я спрашиваю, — качает головой он.
— Я долго ждал тебя, захотел поесть, и вот, — отвечает Чимин, указывая на стол. — Будешь?
— Ты приготовил мне ужин? Завтра что, будет апокалипсис? Ты не похож на человека, который кому-то готовит, — говорит Чон, садясь за стол.
— Не-а, — протягивает он, принимаясь за еду. — Я готовил себе.
— У меня дома, — говорит коп, приподняв брови в удивлении, и рассматривает блюда.
— Ну да.
— На моей кухне, — продолжает поражаться Чонгук.
— Верно, — говорит Чимин с набитым ртом.
— Пока я был на работе.
— Точно.
— У тебя с головой все хорошо? — спрашивает Чон, прищуриваясь.
— Нет. Имеется ряд проблем, — говорит совершенно серьезно парень, наливая вино.
— Ты реально псих, — вздыхает он, закрывая лицо ладонями, и тяжело вздыхает.
— У всех свои недостатки. Ты вот зануда, но я тебя не попрекаю этим.
— Я не зануда.
— Ах, да! Зануда в квадрате, — смеется Пак. — Я совсем забыл.
— Еще одно слово, и я выкину твою задницу из этого дома, — предупреждает Чон, начиная есть.
Ужин на удивление оказывается вкусным. Пак, конечно, чертовски странный, но за вкусную домашнюю еду Чонгук ему очень благодарен. Кажется, он не ел со вчерашнего вечера. Парень делает несколько глотков вина и удивленно смотрит на человека напротив. Он так спокойно и расслабленно сидит. Уплетает еду, подняв одну ногу на стул, словно сидит у себя дома на своей кухне. Явно чувствует себя здесь совершенно спокойно и расслабленно, будто он вовсе не вломился незаконно в чужой дом.
— Что ты так на меня пялишься? — спрашивает Чимин.
— Удивляюсь тому, насколько же есть наглые люди. Такой тип нечасто встретишь, — говорит Чон.
— Тогда любуйся, представитель этого вида прямо перед твоими глазами, — ухмыляется он.
— О чем ты хотел со мной поговорить? — спрашивает коп, переводя тему.
— Три вопроса. Я давал тебе слово, — отвечает Пак. — В прошлый раз мой рот был немного занят, чтобы отвечать на них. А сейчас я, пожалуй, готов.
— Какая неожиданность. Я не думал, что ты, в самом деле, его сдержишь.
— Будешь вредничать — не сдержу, — говорит парень, выпивая немного вина.
— Ладно, — протягивает Чонгук и откидывается на спинку стула. — Но для начала, может, ты просто расскажешь что-то о себе? Самое основное. Я о тебе ведь ничего не знаю.
Парень напротив склоняет голову на бок и обводит копа внимательным взглядом. Он тщательно обдумывает и подбирает слова, чтобы случайно не сказать чего-то лишнего. Ведь он не должен вызывать у него подозрений на свой счет. Это же игра с огнем, значит, не стоит подливать в него масло.
— Пак Чимин. Родился в Пусане. День рождения тринадцатое октября. Мне двадцать пять. Работаю, ты знаешь, где и кем, — говорит он.
— Давно ты живешь здесь?
— Да. В детстве переехал.
— Это не считается за мой вопрос. Я просто уточнил, — говорит коп.
Чимин тихо смеется, опираясь рукой на свое колено, и подпирает ей голову.
— Ладно. Хочешь что-то еще уточнить?
— У тебя есть какие-то увлечения? Что ты любишь вообще? — спрашивает Чон.
— Мои увлечения немного странные, я уже это говорил тебе однажды. Например, я люблю оружие. Холодное и огнестрельное, это успокаивает меня. Оно помогает хорошо снять стресс. Думаю, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю с твоей-то работой. Люблю медитировать. Заниматься в зале. Мне нравится одиночество, я привык жить один и всегда быть лишь один. Для комфорта мне никогда не нужен был кто-то еще. Люблю смотреть на воду, но ненавижу плавать. Мне нравится сидеть на рассвете на причале и слушать ветер. Я предпочитаю мотоцикл, а не машину, потому что именно он дарит мне особенные эмоции. Когда я веду его, то ощущаю, что все держу под контролем, и мне это нравится. Не так много вещей в своей жизни я могу контролировать, — говорит Чимин, и уголки его губ трогает какая-то горькая улыбка. — У меня есть дурные привычки. Я очень холодный и замкнутый человек. Не умею выражать чувства, и мне чужды они на самом деле. Я редко испытываю благодарность, чтобы говорить «спасибо», и не страдаю от мук совести, чтобы извиняться. Возможно, я просто эмоциональный импотент, но я такой, какой есть. Не знаю, можно ли это изменить… так что да, — обреченно вздыхает он. — Сложный, равнодушный и одинокий, вот какой Пак Чимин.
— Ну, это многое объясняет, — говорит Чон, нахмурившись.
— Например? — выгибает бровь Пак.
— Например, что тебе не стыдно, что ты без спроса шастал по моей квартире, — усмехается коп.
Парень улыбается и пожимает плечами, будто говоря, что ему действительно не стыдно за это.
— Ладно. Мои вопросы, — говорит Чонгук, глядя на него. — Ты обещал быть честным.
— Предельно, — кивает он.
— Хорошо. Сложно выбрать всего три, у меня куча вопросов к тебе.
— Уж постарайся. Выбери самые интересные для тебя, на которые я могу соврать в любое другое время, но отвечу честно сейчас, — говорит Чимин.
Чон нервно покусывает губу, задумываясь на несколько секунд. Ему хочется узнать что-то личное, чтобы он действительно не соврал в другой раз или просто не ушел от темы, но задавать такие вопросы очень опасно, можно наткнуться на тяжелую тему, которая может вывести его из себя.
— Тогда в соборе, когда я спросил тебя о маме, ты сказал, что умер. Что это значит? У тебя сложное общение с семьей? — спрашивает коп.
— Ауч, не думал, что ты станешь сразу спрашивать о таком, — приподнимает бровь парень и глубоко вздыхает, думая, что сказать на это. Ответ должен быть максимально аккуратным, особенно учитывая, что Чонгук ходит по грани, расследуя дело, связанное с его похищением. — Ну, оно не то что сложное, его просто нет. Я не общаюсь со своей семьей много лет. Сложно объяснить тебе, почему именно. В каждой семье, наверное, есть свои тайны и скелеты, о которых не хотелось бы говорить другим. Я не буду углубляться в подробности, потому что это слишком болезненно для меня, — говорит он и несколько секунд молчит, глядя перед собой и вертя в руке бокал. — Я очень виноват перед ними. Перед мамой, братом и отцом. Ты даже не представляешь насколько, и мне этого никогда не искупить. Я считаю, что я не достоин быть рядом с ними. Один мой поступок сломал им всем жизнь, я виновен в смерти своего отца. И это, к сожалению, мне никогда не изменить уже. Это единственное, за что я чувствую вину каждый день своей жизни.
Ох, черт. Чонгук глубоко вздыхает и смотрит на тарелки. Он не думал, что все настолько сложно у него с семьей. Пак живет с сильным чувством вины и из-за этого не позволяет себе общаться со своими близкими. Это ужасно, действительно ужасно. Он потерял отца и ко всему прочему остался сиротой, лишив себя общения с мамой.
— Прости. Мне очень жаль, — тихо говорит Чон, искренне сочувствуя ему.
Парень усмехается, качая головой.
— Знаешь, подобные слова это… как приклеивать пластырь к месту оторванной конечности. Вроде как бы правильное средство для оказания помощи, но совершенно бесполезное. Я понимаю, что ты хочешь сказать, и верю, что тебе действительно жаль, но просто я никогда не видел смысла в этих словах. Ведь никто, кроме меня самого не знает, что именно я испытываю, и никакие слова не в силах облегчить эти чувства, — говорит Пак.
— Ты прав, я не знаю, что ты чувствуешь, просто…
— Так принято, — кивает парень. — Верно. Сочувствовать людям, когда у них кто-то умер. Я знаю. Ведь пока ты чувствуешь боль — ты жив, а пока ты чувствуешь чужую боль — ты человек. Я не сомневался, что ты не сможешь просто промолчать, ведь ты — человек.
— А ты разве нет? — удивляется Чон.
— Я бы не назвал себя так, — отвечает Чимин.
— Почему?
— Я не умею сочувствовать другим. Не ощущаю вины за свои плохие поступки. Да я даже не умею поступать хорошо. Для меня границы этих понятий сильно размыты. Я просто поступаю так, как хочу или так, как вынужден. Наверное, я просто сломан, и починить меня уже не получится, но иногда мне жаль, что это так.
— Ты так говоришь о себе, будто ты какая-то машина или механизм. Возможно, ты не самый хороший человек, но ты взваливаешь на себя слишком много. Ты будто не видишь в себе совершенно ничего хорошего. Так ведь не бывает, в каждом есть положительные черты. Тебе так не кажется? — спрашивает коп.
— Знал бы ты меня достаточно близко, то понимал бы, что так бывает, — отвечает Пак.
Чонгук обводит его лицо внимательным взглядом и тяжело вздыхает. Пак Чимин очень сложная личность. У него явно куча внутренних проблем, с которыми он не в состоянии справиться или не хочет этого делать. Сейчас совершенно отчетливо слышна в его словах ненависть к самому себе и какая-то глубокая боль. Он на самом деле очень искренне говорит сейчас, даже несмотря на то, что эти слова могут казаться слишком грубыми и странными. И Чон старается понять, что он хочет сказать, и анализирует его душевное состояние.
— За всей твоей этой внешней самоуверенностью и наглостью, на самом деле скрывается глубоко несчастный человек. И мне не нужно знать много о тебе, чтобы понимать это. Твою личность что-то сломало, и таким образом ты защищаешь себя от окружающего мира. Ты выбрал свои самые сильные стороны и превратил их в щит, — говорит коп.
— Ты что, типа психолог? — фыркает парень.
— Нет, просто работа обязывает разбираться в психологии людей.
Чимин медленно кивает. Ему это знакомо, Хэйкэ тоже учил его разбираться в людях. Анализировать их поступки, слова и действия. Он всегда должен изучить характер, поведение и привычки объекта до того, как убить его.
— Второй вопрос, — говорит Чон, на несколько секунд задумываясь. — Я знаю, кем и где ты работаешь, но как ты попал туда? Ты вроде бы умный, образованный и достаточно здравомыслящий человек. Как такой, как ты, мог связаться с подобными людьми и почему ты не можешь уйти?
— Воу. Умеешь же ты выбирать вопросы, — усмехается Чимин.
— Профессиональный опыт. Не забудь отвечать честно, — говорит Чонгук.
— Да, я помню. Просто думаю, как это все объяснить тебе. Как я туда попал? — вздыхает парень, разминая шею. — Такие люди, как мой босс, сами ищут подходящих для себя работников. Они выходят на них и забирают под свое крыло. И от таких уже не уйти просто так. Потому что мы знаем слишком много информации, которую лучше не знать. Что если кто-то из бывших работников сольет ее конкурентам или ФБР? Ты сам прекрасно понимаешь, о чем я говорю, ты сажаешь таких людей за решетку. Это сложно. Криминальный мир — это совершенно другое место. Там свои правила, свои законы, там нельзя просто уволиться, если ты хочешь. Там нельзя диктовать свои правила. Единственное, что от тебя зависит там, — сможешь ли ты выжить. Вот и все.
— Но это же не нормально, — говорит Чон.
— Оттуда лишь два выхода, Джей Кей. Один из них — умереть, — говорит Чимин.
— А второй?
— Если, например, ты посадишь моего босса, то я стану свободным. Только так я могу покинуть это место, — тихо говорит Пак, глядя на свое запястье с тату. — И то, вряд ли. Обычно они тянут за собой всех на самое дно.
— Так сдай мне его, и я его посажу. Ты будешь свободным. Давай я помогу тебе. То, что ты тогда убил охранников, никто не знает кроме меня. Твое имя даже не будет в списке, пройдешь по программе защиты свидетелей в случае каких-то проблем.
— Джей Кей, — качает головой парень и улыбается с болью в глазах, — это так не работает.
— Но почему?
— Ты видел, что со мной сделали за то, что я не следовал их правилам? — спрашивает Пак, приподнимает брови. — И это лишь самая малость из того, что мне может грозить. Я рискую уже тем, что сижу здесь рядом с тобой. Они все обо мне знают.
— Ты боишься его, — заключает Чонгук, все понимая.
Чимин медленно кивает, ничего не отвечая. Он действительно боится босса. Он боится не того, что он может сделать с ним. Его уже ничем, наверное, не удивить, но очень боится того, что этот человек может сделать с его семьей. У Пака есть те, кем он дорожит, и их безопасность для него самое важное в этом мире. Он всю жизнь готов работать на «smeraldo», лишь бы они были в безопасности. Он больше никогда не допустит смерти близкого по его вине.
— Может, я все же могу помочь тебе как-то выбраться из этого? — спрашивает Чон.
— Лучше держись подальше от всего этого, Джей Кей, — усмехается парень.
— Я не могу, моя работа ловить подобных ублюдков, — отвечает он.
— Следующий вопрос, — говорит Пак, глубоко вздыхая и переводя тему.
Коп наблюдает за тем, как тот наливает им еще вина, и обдумывает последний вопрос, на который Чимин ответит предельно честно сегодня.
— Когда мы встретились на пирсе, ты сказал, что тебя мучают кошмары. Я догадываюсь, что они связаны с тайнами, о которых ты не расскажешь.
— Верно. Мы не настолько близки, — говорит Пак с улыбкой.
— Тогда... — протягивает коп, глядя на него,— расскажи, что за проблемы у тебя с головой? Ты сказал, что они есть.
Парень смеется в ответ. Он запускает пальцы в волосы, ероша их, и смотрит на него. Ему правда это интересно?
— Ты на полном серьезе хочешь узнать об этом?
— Ты выставил мне условия. Не спрашивать о прошлом и не надеяться на будущее. Если я принимаю их, то я хотя бы должен знать, насколько ты адекватный человек. Может быть, ты психопат или серийный убийца, — отвечает Чонгук.
— Ты будешь копаться в причинах всего этого.
— Я уже их знаю.
Чимин удивленно приподнимает бровь.
— Твое прошлое, — поясняет Чон, пожимая плечами, — о котором я не могу спрашивать.
— Спрашивать ты можешь, но не надейся получить ответы, — говорит Пак.
— Как же с тобой трудно, — вздыхает Чонгук, делая несколько глотков алкоголя.
— Депрессия, тревожное расстройство, диссоциальное расстройство, страдал самоповреждающим поведением, парасомния, — отвечает Чимин.
— Боже, — удивляется Чон, качая головой. — Ты сейчас шутишь?
— Похоже, что я шучу? — серьезно спрашивает парень.
— И как ты с этим справляешься? Ходишь к специалисту?
— Редко, но иногда мне сложно бороться с некоторыми вещами. Поэтому все же прибегаю к помощи.
— С чем сложнее всего? — спрашивает Чонгук, обеспокоенно глядя на него.
— Я не могу справиться с кошмарами и страдаю парасомнией в ее самой острой форме. Это может быть опасно для меня самого. Кроме того, впоследствии возникает боязнь сна, отсюда — хроническая бессонница, иногда я могу не спать по несколько дней. Это трудно физически, потому что организм выматывается. Приходится спать под снотворным, а от них тошнит уже, — говорит тихо Чимин.
— Что это вообще за заболевание? — спрашивает коп.
— Это расстройство, которое возникает во время сна. Оно сопровождается множеством симптомов, которые затрагивают поведенческую и двигательную сферы. Если говорить проще, то я проецирую сон в реальность, не осознавая этого. Если я с кем-то дерусь во сне, то могу избить человека спящего рядом. Если ругаюсь, то могу кричать на того, кто пытается меня разбудить. Я часто разговариваю во сне, кричу, стону, могу встать с кровати и делать различные действия, при этом находясь в полном бессознательном состоянии. Это что-то вроде лунатизма. Я опасен для окружающих и для самого себя, поэтому меня нельзя трогать. И самое страшное, что я не помню потом, что делаю, — тихо поясняет Пак, задумчиво глядя перед собой.
— Но как тебя вытаскивать из такого состояния?
— Не нужно пытаться меня успокоить. Может казаться, что я проснулся, но на самом деле это не так. Когда это происходит, я нахожусь все еще в стадии сна. Такой приступ может длиться от нескольких минут до получаса. Нужно приглушить свет, сесть рядом, но не пытаться трогать меня. Следить, чтобы я не поранил себя. Можно тихо напевать или говорить что-то успокаивающее.
— Ты хорошо об этом осведомлен. Кто-то помогает тебе? — спрашивает Чонгук.
— Мой друг. Он иногда ночует у меня, вот он и научился с этим справляться хоть как-то, — говорит Чимин.
— Значит, у тебя очень хороший друг, раз пытается тебе помочь.
— Ты прав.
Чон внимательно смотрит на парня и замечает, что он погрузился глубоко в свои мысли. Может быть, не стоило задавать ему такие вопросы, но это был шанс узнать его немного лучше. У Чимина полно проблем. Он отчаянно пытается бороться со своими внутренними сложностями, но совершенно не сопротивляется тому, что его жизнью полностью управляет другой человек. Он просто тонет во всем этом и не ищет выход. Погряз в таком дерьме, глубину которого Чонгук даже боится узнать. И очевидно, что Пак не знает, что с этим всем ему делать. Он просто живет прямо сейчас. Тянет свою ношу в виде прошлого и не смотрит вперед, потому что считает, что не заслуживает его.
Теперь становятся ясны его условия, не до конца, но это хоть что-то объясняет. Сегодня он был откровенен, и это на него самого сильно повлияло, потому что он заметно затих. Очевидно, что для него это в принципе большой шаг в общении с людьми. Чон коротко вздыхает и решает отвлечь его от всех этих мыслей. Он поднимается из-за стола и подходит к нему. Парень становится у его стула и складывает руки на груди.
— Спасибо за ужин и за разговор, — говорит он.
— Не за что, Джей Кей, — отвечает Чимин, глядя на него снизу вверх.
— Но больше не вламывайся в мою квартиру, — говорит коп и наклоняется, чтобы легко поцеловать его в губы.
— Ну, я постараюсь, — тихо смеется парень.
— Я должен бы тебя выпроводить, потому что уже слишком поздно, но что насчет какого-нибудь фильма? — спрашивает Чонгук, запуская пальцы в его волосы, и тепло улыбается.
— Не обязательно искать причину, чтобы я остался. Так и скажи прямо, что хочешь этого, — говорит Чимин, ухмыляясь.
— Я уже пожалел об этом. Давай, уходи.
— Слишком поздно, — улыбается он и притягивает его за шею к себе, а после коротко целует.
Этот спонтанный совместный ужин оставил одновременно приятный и неприятный осадок в душе Чимина. Ему никогда не приносят положительные эмоции разговоры о его прошлом и психологических проблемах, но в то же время он испытывает какое-то легкое облегчение, поделившись этим с кем-то. Чонгук продолжает дарить ему чувство комфорта, ничего особенного для этого не делая. Пак надеется, что он поймет, с чем имеет дело и не будет больше докапываться до его тайн. Зачем все усложнять, если они не планируют заводить какие-то серьезные отношения? По крайней мере, он сам точно этого не планирует.
Остаток вечера они провели вместе, смотря какой-то фильм. Чимин совершенно не следил за сюжетом на экране, а просто наблюдал за сменяющимися картинками. Он продолжал крутить в голове их разговор, и кое-что ему все не давало покоя. Чон предложил ему помощь. Он готов протянуть ему руку помощи и вытаскивать из этого дерьма, даже не осознавая до конца, кто же Пак такой на самом деле и в какое болото он готов полезть из-за него. Он такой добрый и хороший человек. Людям, которых он считает близкими и родными, определенно очень повезло с ним. Таких действительно очень мало в этом мире.
Чимин поворачивается в его сторону и замечает, что тот уже спит. Парень, легко склонив голову на бок, от усталости уснул. Его лицо выглядит таким безмятежным и умиротворенным сейчас, что он похож на какого-то ангела. Пак не может сдержать улыбки, глядя на то, как он сладко спит. Он укладывает его удобнее на диван и осторожно убирает пряди темных волос с его лица. Чон морщит нос, но продолжает тихо спать.
— Сладких снов, Чонгук-и, — шепчет Чимин, проводя костяшками пальцев по его щеке.
Он выключает фильм и тихо уходит из квартиры федерала, закрывая дверь на ключ, а потом кладет его под коврик. Сегодня он сделал все, что мог, чтобы убедить Чонгука принять решение быстрее. Он был с ним предельно откровенным и при этом, кажется, не сболтнул ничего лишнего. И наглядно показал ему, что, несмотря на то, что с ним достаточно трудно, проводить время вместе им уютно и легко. Теперь дело за ним.
Пак садится на свой мотоцикл и бросает взгляд на окно квартиры копа. Что-то в его сердце после этого откровенного разговора странно колеблется. Такое ощущение, что этот кареглазый, добрый и такой правильный парень задел какие-то давно забытые струны его души. Будто он поселил где-то в самых ее глубинах какое-то совершенно новое и непонятное ему чувство вместе с нотами сомнения.
Продолжение следует......
Такс, что-то меня долго не было. Главу Я написала, как смогла(времени нету😅) Так что извините за долгое отсутствие. Надеюсь, эта глава, вам понравится 💞💕
Люблю вас, котятки💗