На них напали.
Когда стена позади них взорвалась, Авалон отбросило со стула, и ее голова ударилась о каменный пол с такой силой, что изображение перед ее глазами поплыло, превращаясь в множество черных и белых точек. Она слышала крики, плач, кашель, слышала, как в промежутках между этим все вокруг нее разрушалось, но все отзывалось глухим эхом так, будто она была с головой погружена под бурные воды океана.
Она почувствовала пару рук, обернувшихся вокруг нее и подхватывающих ее, вынося за линию хаоса и опуская у стены торопливо, но осторожно. Ее глаза распахнулись от звука собственного имени, выкрикиваемого ей в лицо.
— Авалон! Авалон, очнись!
Широко раскрытые синие глаза Ориона были первым, что она увидела, когда начала резко моргать, пытаясь привести голову в ровное положение, посмотрев по сторонам и замечая суматоху вокруг. Реддл сидел в сантиметрах от нее, его грудь быстро вздымалась и опускалась, пока он переводил дыхание. «Три метлы» разлетелись на куски, стулья были разбросаны по полу, ученики и профессора лежали на земле без сознания, и пыль висела в воздухе так тяжело, что с трудом возможно было дышать, не откашливаясь.
— Твою мать, — тихо сказала она, быстро приходя в чувство и оглянувшись. Она выхватила палочку из кармана своего пальто, как сделал и Эйвери, и внимательно осмотрела комнату.
Внезапно облака зловеще-черного дыма окутали все внутри и снаружи здания, а в поле зрения трансгрессировали волшебники и мгновенно начали бросать заклинание за заклинанием, целясь прямо в учеников, профессоров и рабочих, суетящихся, чтобы убраться с их пути.
— Люди Гриндевальда, — сказал Реддл, крепко сжимая палочку в пальцах. Они втроем были спрятаны за барной стойкой, ровно вне поля зрения ведьм и магов, посылающих красные вспышки во все стороны. Авалон выглянула из-за безопасной стойки, чтобы лучше видеть картину, творящуюся перед ними.
Она заметила Лестрейнджа и Мальсибера, толкающих Розье подальше от центра хаоса. Похоже, Адонис ударился под влиянием взрывной волны и потерял сознание. Ксавьер глазами сканировал комнату, отчаянно ища Авалон, но он не мог найти ее в том скрытом от других углу. Три парня отступили в сторону, резко пригибаясь, когда над их головами пролетело заклинание.
Все профессора либо сопровождали учеников в безопасные места, либо были вовлечены в сражение, пытаясь отбиться от членов Альянса, которые вторглись в деревню. Меррисоут была погружена в схватку с темноволосым волшебником, непрерывно бросая заклинание за заклинанием. Профессор Защиты от Темных искусств выглядела так, словно находилась в своей стихии, творя могущественную магию, сотрясающую воздух, и с каждым мощным взрывом попадая группе темных магов прямо в грудь.
Авалон посмотрела на Ориона. Она никогда не видела его настолько напряженным. Его глаза, не переставая, метались в сторону выхода, и она могла увидеть, как беспокойство промелькнуло на его лице, когда он повернулся к ней и достаточно тихо, чтобы только она могла услышать, сказал: — Я должен найти Клару.
Она выглянула из их места еще раз, и красный луч света чуть не попал в нее, как только она высунула голову наружу, чтобы увидеть, что происходит. Это была зона боевых действий — ослепляющие огни летали почти в каждом направлении, люди и стулья разбрасывались во все стороны.
— Надо убираться отсюда, — сказала она, поворачиваясь к парням.
Они, не теряя времени, подскочили и стремительно побежали к выходу. Как только они поднялись из своего укрытия, несколько последователей Гриндевальда заметили их, переключая свое внимание и посылая в них вспышки ослепляющих проклятий.
Авалон слышала, как профессора кричали на них, говоря им вернуться обратно в безопасное место и не лезть в битву, но ей было плевать. Когда она побежала к двери, и два парня последовали сразу за ней, она почти инстинктивно отразила заклинания, которые летели в их сторону, и быстро, без единой секунды промедления, через плечо наколдовала защитное поле позади них, эти действия были для нее словно вторая натура.
Она не знала ничего, кроме войны уже довольно долгое время. Хаос был ее отправной точкой.
Они выбрались из полуразрушенного здания и были встречены сотнями учеников, выбегающих на улицу с криками, разрывающими воздух, из черных облаков дыма появлялось все больше и больше членов Альянса. Чуть ли не каждая витрина была разбита, взорванная на кусочки руками вторгшихся волшебников в приступе ярости.
Члены Альянса направляли палочки на развалины под собой, швыряя остатки разрушенной деревни в до ужаса испуганных прохожих. Авалон вздрогнула, когда увидела, как кирпич врезался в руку ученика, ломая ту под неестественным углом, и парень упал на землю с пронзительным воплем.
Взгляд Ориона обводил территорию, отчаянно желая остановиться на его девушке, и наполняясь все большим страхом с каждым мгновением, которое проходило без ее появления. Он лихорадочно оборачивался, пытаясь найти Клару в этой массе людей. Но ее нигде не было видно. Повсюду суетилось слишком много разбегающихся тел, чтобы среди этой толпы можно было кого-либо найти.
— Найди ее, — сказала Авалон, мягко кладя руку на его плечо.
Он повернулся обратно к ней, прежде чем сказать над звуками хаоса. — Я не хочу оставлять тебя...
Его слова оборвались, когда Авалон резко подняла ладонь; красный луч чуть не попал Эйвери прямо в грудь, если бы не оказался отражен ее быстрой защитой. Ее дыхание затруднилось, пока она удерживала заклинание под своим контролем, не давая ему приземлиться на сбитого с толку блондина. Ее глаза были прикованы к волшебнику, сотворившему заклинание, посылая ему острый, полный ненависти взгляд через улицу, прежде чем она вскинула руку в его направлении, отбрасывая его же заклинание обратно прямо к нему и попадая ему в грудь. Маг отлетел назад, его тело впечаталось в кирпичное здание с настолько громким стуком, что его было слышно даже сквозь звуки криков, охватывающие площадь деревни.
Эйвери и Реддл вдвоем уставились на нее с широко открытыми глазами, в то время как она облегченно выдохнула. Орион смотрел на нее пару мгновений, после чего пробормотал себе под нос. — Хотя, знаешь... кажется, ты прекрасно справишься и без меня.
Она улыбнулась ему и легонько сжала его ладонь. — Береги себя, хорошо?
— И ты тоже, — ответил он, готовясь убежать, когда Реддл схватил его за руку.
— Куда ты собрался? — спросил Том.
— Найти Нотта, — сказал Эйвери, ложь быстро слетела с его языка, а затем он кивнул Тому с Авалон, и помчался в хаос, мгновением позже его фигура уже исчезла среди толпы.
Том посмотрел на Авалон, после чего сказал:
— Надо сваливать отсюда.
— Я не уйду, — возразила она с раздражающей его настойчивостью, и он закатил глаза, указав в сторону погрома, творящегося вокруг.
— Тебе жить надоело? Вперед, — сказал он, стреляя в нее взглядом, пока она, не двигаясь, стояла на земле перед ним. — Сейчас не время быть такой чертовски упрямой.
Она открыла рот чтобы возразить, но ее глаза распахнулись шире, стоило ей увидеть огромный каменный блок, брошенный в Тома позади его спины. Он увидел, как ее лицо исказилось в истинном потрясении, но у него абсолютно не было времени отреагировать, в игру ворвались ее инстинкты, и она быстро указала палочкой в сторону его головы, кончик ее палочки совсем слегка задел его ухо, когда она нацелилась на камень и четко произнесла:
— Редукто!
Он резко обернулся, в ту же секунду видя, как камень превращается в пыль прямо перед ним, всего в нескольких дюймах от его головы. Когда он посмотрел обратно на нее, в ней отражалась ровно такая же растерянность, какая была у него, и он увидел каплю сомнения, мелькнувшую в ее глазах, прежде чем она покачала головой, и снова сфокусировалась на суматохе вокруг.
Авалон оглянулась, пытаясь разобраться в сражениях, происходящих перед ней. Она видела как здания сжигали, окна ломали, людей разбрасывали и заклинания колдовали — но только одно зацепило ее взгляд.
Она увидела владельца книжной лавки, выбегающего из своего магазина с абсолютным ужасом на лице, преследуемого ведьмой. С извращенной улыбкой женщина нацелила палочку на старика, и вспышка зеленого света устремилась к нему.
Это всегда был зеленый.
Авалон издала пронзительный крик, пытаясь послать защитное заклинание в сторону мужчины, но это не остановило Убивающее проклятие от того, чтобы попасть в старика, отбрасывая его на землю. Его тело вяло и безжизненно упало по центру улицы, в то время как люди пробегали мимо него, стремясь выбраться из зоны боевых действий, в которой сами они оказались.
Авалон начала бежать к той ведьме, когда почувствовала пару рук, обернувшихся вокруг нее сзади, удерживая ее. Реддл крепко прижимал ее к себе, сказав. — Хендрикс, не надо.
— Отпусти меня! — прокричала она, пинаясь и дергаясь в его непоколебимой хватке.
— Это самоубийство, — прошипел он ей.
— Я сказала, отпусти меня, — зарычала она, толкая его локтем в живот, и, как только он ослабил хватку, вырвалась на свободу и рванула к ведьме, поднимая палочку и посылая в нее красный луч, ошеломив женщину на мгновение, когда заклинание прилетело в нее. Ведьма пришла в себя спустя пару секунд, встряхнув головой и сосредотачивая свое безумное внимание на Авалон.
Казалось, словно весь мир исчез в небытие, и остались только Авалон и ведьма перед ней. Крики и взрывы в деревне больше не достигали ее слуха, и все, что она могла сделать, — это сконцентрироваться на дуэли, в которую сама себя втянула.
Светловолосая ведьма послала фиолетовое заклинание в Авалон, но та быстро отразила его, откидывая в сторону ближайшего окна и разбивая стекло. Авалон направила палочку на сломанное окно, сосредотачивая всю свою энергию на волшебстве, и острые, как бритва, осколки поднялись в воздух. Не отрывая глаз от ведьмы, она сделала взмах, и стекло с бешеной скоростью полетело в сторону женщины — несмотря на быстрое защитное заклинание, которое было сотворено, Авалон все равно удалось сделать так, что половина осколков пронзила плоть женщины, создавая десятки глубоких открытых рваных ран, которые начали сочиться густой багровой кровью на мощеную тропу под ними.
В то мгновение, когда женщина замешкалась и положила палец на один из своих глубоких порезов, Авалон быстро разоружила ее, отбрасывая ее палочку в толпу вокруг, а затем выстрелила в ведьму мощным потоком воздуха, и та влетела в фонарный столб и, ударившись, упала на землю без сознания.
Авалон, победившая женщину, привлекла внимание нескольких увидевших это членов Альянса, которые сами были втянуты в дуэли. Все они сместили фокус на темноволосую волшебницу, тонкий слой пота выступил на лбу Авалон, и она начала бежать между Темными магами и спасающимися учениками, колдуя как можно больше защитных заклинаний, чтобы оградить своих сверстников.
Она с болью осознала, что несколько последователей Гриндевальда наблюдали за ней, сантиметр за сантиметром оказываясь все ближе, пока один из них наконец не указал на нее своей палочкой, колдуя оглушающее заклинание. Совершенно инстинктивно она обернулась и выставила щит — действуя на природных импульсах, которые брали над ней верх во время схватки.
Последние несколько лет она только и делала, что сражалась. И в этом она была, черт возьми, хороша.
Волшебник наблюдал за ней с неприкрытой враждебностью в глазах. Она почувствовала, как огонь заискрился в венах, когда она послала багровую молнию в его сторону, пытаясь оглушить его, но терпя неудачу, когда он отразил заклинание. И закипело сражение. Бросая заклинание за заклинанием, они переключались между нападением на противника и собственной защитой, в то время как мир вокруг них продолжал полыхать огнем.
Авалон видела, что второй маг начинал злиться все сильнее с каждой неудачной попыткой попасть в нее проклятием, но, несмотря на ее успех в самообороне, она чувствовала напряжение битвы — могущественная магия, льющаяся из ее палочки, иссушала ее энергию с каждым новым заклинанием.
Он надвигался на нее настолько быстро, что у нее почти не было времени отразить его: луч зеленого света, настолько яркий, что на мгновение все перед ее глазами поплыло рябью. Она выставила защиту очень вовремя, и смертельное Непростительное остановилось в сантиметрах от того, чтобы попасть в нее, но волшебник, стоящий напротив, расплылся в улыбке, которая вызвала холодок, пробежавший по ее позвоночнику, когда он засмеялся ей в лицо.
Он пытался убить ее — и он смеялся этому. Ярость начала подниматься в Авалон, и она сжала свою палочку крепче, ее пальцы побелели, когда она бросилась вперед и направила палочку на него, рассекая воздух и вырезая глубокую рану на его груди. Он был застигнут врасплох, споткнувшись о собственные ноги, когда боль от пореза обожгла его плоть, и Авалон приняла этот момент за возможность стремительно хлестнуть палочкой в воздухе еще четыре раза, с каждым из них создавая новый, еще более глубокий порез на его коже.
Его белая рубашка начала пропитываться красным, и тогда настала очередь Авалон улыбаться.
Том наблюдал, как губы Хендрикс искривились в дьявольской ухмылке. Он видел проблески этой ее стороны, когда они сражались на дуэли, но никогда раньше он не был свидетелем того, как она выпускала наружу своих демонов до такой степени. Она светилась могуществом, неоспоримой силой, от которой он не мог отвести взгляд. Она словно стала другим человеком в пылу битвы.
Ей нравилось использовать магию, чтобы резать своих противников — она даже сделала это с Томом во время их собственной дуэли. Он не мог не задаваться вопросом, осознавала ли она, что делала с другими то же, что сделали с ней, или это было частью ее души, желающей, чтобы другие страдали так же, как была вынуждена страдать она.
Он смотрел на нее, и ему казалось, что он смотрит не на ту Хендрикс, которую он знал. Она будто становилась абсолютно другим человеком, когда сражалась — управляемой исключительно своими эмоциями и ничем другим. И в этот момент, он знал, она испытывала лишь одну эмоцию: гнев.
Она была сильна, это никак нельзя было отрицать. Последователи Гриндевальда были опытными колдунами и ведьмами, натренированными за многие годы и прекрасно владеющими Темными искусствами, но, тем не менее, Хендрикс стояла перед ними как равная, если не как превосходящая. Она держалась с легкостью, и он еще раз обнаружил, что гадает, как у кого-то настолько молодого могла быть настолько хорошая боевая подготовка. Она сражалась с опытом человека, прошедшего через войну.
Именно в это мгновение Авалон услышала треск, словно от выстрела пушки, и обернулась ровно за секунду до того, как увидела тысячу красных искр, извергшихся на нее из палочки еще одного волшебника. Сила воздействия сбила ее с ног, и она упала спиной на каменную тропу. Ее голова ударилась о мощеную улицу, осколки стекла от недавно разбитого окна зацепились за ее губу, раздирая кожу и наполняя рот металлическим привкусом собственной боли, когда она проскользила по земле.
Стоять было тяжело, но она заставила себя подняться обратно на ноги как можно быстрее, возвращаясь в строй за мгновения до того, как очередная вспышка красного света чуть не попала в нее, пролетев буквально в дюйме от Авалон, когда она метнулась в сторону. Еще одна ведьма присоединилась к своим соратникам из Альянса, и теперь они втроем окружали Авалон из всех углов. Но та внимательно смотрела на них, отказываясь проявить хоть какой-то признак страха и медленно вращаясь по кругу, чтобы наблюдать за своими противниками.
На короткое мгновение время словно остановилось. Она чувствовала, как сердце так яростно билось в ее груди, что она боялась, что оно могло разорваться, но она сохраняла спокойное лицо, выдохнув последний глоток кислорода...
И тогда начался настоящий ад. Она уворачивалась и отклоняла заклинание за заклинанием, одно за другим, одно за другим — каждый из трех волшебников нападал на нее всем своим существом, полный решимости положить конец ее дерзости. Она была угрозой, и этого им было достаточно.
У нее больше не было никакой возможности атаковать — она перешла в исключительно оборонительную позицию. Все, что ей оставалось делать — пытаться отразить настолько много проклятий, насколько она могла. Окружавшие ее красные огни были столь яркими, что ей становилось все сложнее ориентироваться, теряя из виду, откуда исходило каждое из заклинаний. На нее сыпалось слишком много атак, и, как бы яростно она ни пыталась отразить все из них, силы были не на ее стороне. Ей удалось попасть оглушающим заклинанием в одного из членов Альянса, временно останавливая ведьму, но оставшиеся два волшебника начали наступать с новой силой, сражаясь против Авалон всем, что у них было.
Один из них указал палочкой на нее и прошипел заклинание, которое она никогда раньше не слышала, посылая резкий поток темно-фиолетовых угольков в ее сторону. Она быстро произнесла контрзаклинание в том же направлении, их магия встретилась на полпути взрывом красного и фиолетового. Ее тело пульсировало чистой силой, Авалон сосредотачивала каждую каплю своей энергии на волшебстве, вынужденная схватить свою палочку обеими руками, пытаясь сохранить контроль над своей силой. Болезненный стон сорвался с ее губ, пока она наблюдала, как ее заклинание постепенно все сильнее и сильнее приближалось к противнику. Она использовала всю свою концентрацию, чтобы убедиться — эта битва не была той, которую она проиграет.
Авалон заметила зеленый луч, летящий в нее сбоку, но она не могла двинуться.
Том появился возле нее неожиданно, помещая свое тело между ней и Убивающим заклятием всего за мгновение до того, как то врезалось бы в нее. Взмахнув палочкой по диагонали, он выставил щит, ограждая их двоих от смертельного проклятия, не теряя ни секунды. Он встретился взглядом с мужчиной, наколдовавшим это заклинание, прежде чем нацелить палочку на широко распахнувшего глаза волшебника и отбросить заклинание обратно точно в него. Зеленая вспышка врезалась прямиком в его тело, убивая мага его же Непростительным.
Авалон направила всю имевшуюся в ней энергию в свое заклинание, наконец заставляя противника с громким стуком упасть на землю, прежде чем она смогла снова взглянуть на Тома.
Он никогда не видел, чтобы она выглядела настолько потрясенной.
И, честно говоря, он пребывал в не меньшем замешательстве, чем она. Он не знал, почему он вмешался, но в тот момент казалось, что это даже не было выбором. Какая-то его часть находила логическое обоснование в том, что он сделал это, исключительно чтобы уравнять с ней счет после того, как она остановила тот камень, чуть не врезавшийся в него, ранее. Но другая его часть знала, что он мог дать ей умереть в тот момент, и никогда больше ему бы не пришлось иметь дело с ней, ее невыносимым поведением, ее раздражающе потерянными нравственными ориентирами.
Он не знал, почему он просто не позволил ей умереть. Но у него не было времени подумать об этом, когда оставшаяся ведьма восстановилась и подала сигнал союзнику присоединиться к ней, уже вдвоем быстро вступая в параллельные дуэли с Томом и с Авалон.
Они стояли спиной к спине, каждый — сражаясь против одного из последователей Гриндевальда и борясь за свою жизнь посреди деревенской площади. Заклинания, летящие в них, были настолько неестественного оттенка индиго, что Авалон понимала — они столкнулись с Темной магией, которую даже она не видела никогда раньше.
Она билась со своим противником так, будто он был лишь очередным безликим Пожирателем смерти, который лишил ее одного из друзей. Гнев искрился на кончиках ее пальцев, наполняя силой, которая подпитывала каждое из ее заклинаний такой мощью, что отбиваться от них было сложно.
Том, с другой стороны, уворачивался от заклинания за заклинанием, позволяя себе побыть в защитной позиции, пока он изучал стиль ведения боя своего противника и делал заметки, быстро выявляя сильные и слабые стороны ведьмы, отразив несколько ее нападений. Он заметил, как она опускала палочку к своему боку после каждого заклинания, которое колдовала, на мгновение делая паузу, чтобы перевести дыхание, прежде чем отправляла следующую порцию магии в его сторону.
Он подождал до следующего момента, когда та опустила руку, давая ей возможность бросить в него столько заклинаний, сколько ей хотелось, сам между тем легко отклоняясь от каждого из них. Как только ее рука оказалась внизу, он был готов — он нацелил палочку на прямо на нее, разоружив ее одним быстрым движением.
Женщина выглядела так, будто увидела призрака, когда он ухмыльнулся ей и сказал:
— Инкарцеро.
Сияющая веревка вылетела из его палочки, оборачиваясь вокруг шеи ведьмы и сжимаясь крепче и крепче, пока та не начала задыхаться. Однако Том не ослаблял хватку и вместо этого повелел веревке впиваться в ее шею только сильнее, игнорируя то, как она цеплялась в его тисках, отчаянно, но безрезультатно пытаясь сорвать их с себя. Ее глаза, казалось, вот-вот выкатятся из орбит, и он удерживал ее еще мгновение, прежде чем взмахнуть своей палочкой и отбросить женщину в окно; стекло разбилось на осколки вокруг нее, когда тело врезалось в соседний магазин.
Он принял эту кратковременную победу за шанс быстро оглянуться по сторонам. На улицах оставалось не так много людей. Складывалось впечатление, будто большинство учеников уже скрылись с арены. Там находились только бесчисленные члены Альянса, парочка профессоров, сопровождающих оставшихся учеников в безопасное место, и множество министерских мракоборцев, наконец прибывших в деревню и начавших перехватывать битву на себя.
Среди хаоса он заметил знакомую копну кудрявых каштановых волос, протискивающуюся сквозь толпу, пока зеленые глаза этого парня, несомненно, выискивали Авалон. Том почувствовал минутное раздражение от мысли о том, что он оказался застрявшим в битве, бок о бок с надоедливой по своей природе подружкой Ксавьера, пока самого этого болвана на протяжении дуэлей нигде не было видно.
Взгляд Ксавьера наконец остановился на Томе с Авалон, когда очередной человек Гриндевальда присоединился к волшебнику, с которым столкнулась Авалон. Казалось, будто каждый раз, стоило им победить одного из них, на их место лишь приходил еще один Темный маг, создавая нескончаемый поток сменяющих друг друга колдунов и ведьм, которых им нужно было одолеть. Том быстро вступил в схватку с новым противником, намеренно перетягивая внимание на себя, чтобы Авалон могла продолжить свой поединок с волшебником, с которым сражалась в тот момент.
Авалон начинала чувствовать, как напряженность битвы сказывалась на ней. Ее тело отзывалось болью с каждым заклинанием, которое она колдовала, и, когда адреналин ослабел, она почувствовала, что ее мышцы горели, пока магия с каждым новым ударом иссушала ее энергию все больше и больше. Ее голова звенела от падения ранее, а рот был все еще наполнен металлическим вкусом собственной крови, но у нее абсолютно не было времени сосредоточиться на чем-либо из этого. Все что она могла сделать, — это приложить все оставшиеся силы, чтобы победить волшебника, стоящего перед ней.
Она была настолько поглощена схваткой, что едва обратила внимание на Реддла, кричащего ее имя, пытаясь предупредить ее о неконтролируемом красном заклинании, несущемся в ее сторону. — Хендрикс...
Не успев среагировать, она почувствовала, как ее тело столкнули с дороги, и она повалилась на землю, Ксавьер издал болезненный крик, когда красное проклятие попало в его плечо. Его хватка на ней ослабла, и он упал на землю, зажмурив глаза от чистой боли, взявшей верх над всеми остальными чувствами.
Ксавьер чувствовал себя так, будто все его тело охватило пламя. Он никогда раньше не испытывал подобной боли и обнаружил, что его зрение затуманилось от ощущения того, как многочисленные кости дробились, пронзая его тело изнутри.
Глаза Авалон широко распахнулись, когда она услышала, как он завыл от боли. Она быстро поднялась на ноги, переключая внимание обратно на волшебника, с которым сражалась; ярость, текущая в ней с новой силой, разгорелась от взгляда на Ксавьера, корчащегося на земле. Практически мгновенно она рассекла воздух, и маг упал на землю, кровь сочилась из двух его только что разрезанных ахилловых сухожилий. Она разоружила его на всякий случай, прежде чем упасть на колени перед Ксавьером.
— Ксавьер, — сказала она, кладя ладонь на его щеку. — Ксавьер, пожалуйста, посмотри на меня! — его глаза были крепко зажмурены, а каждое малейшее движение заставляло его резко вздрогнуть. Она беспомощно смотрела на него, пока мракоборцы наконец подходили к ним ближе, сражаясь с оставшимися членами Альянса, в то время как Темные волшебники начинали отступать. — Кто-нибудь, помогите!
Том победил мага, с которым она сражалась, последним оглушающим заклинанием окончательно выбивая того из строя, прежде чем он стремительно подошел к Авалон с Ксавьером. — Что произошло?
— Он...он... столкнул меня с дороги и... — она чувствовала, как в ее сознании проносятся миллионы роящихся мыслей. Она не могла смотреть на боль еще одного дорогого ей человека. Тем более, когда она сама была причиной. — Я не знаю. Нам нужно вернуть его в замок.
Том присел на колени перед Ксавьером и спросил:
— Ты можешь идти?
Ксавьер даже не открыл глаз, задыхаясь, сказав:
— Разве похоже, что я, черт возьми, могу идти?
Пальцы Авалон снова затряслись, когда она указала палочкой на парня и сказала: — Ленио. — это было немного, но она заметила, как слабое целебное заклинание заставило болезненную дрожь на его лице совсем чуть-чуть ослабнуть. — Мне нужно, чтобы ты дошел с нами обратно до замка. Ты сможешь сделать это для меня? — спросила она мягким голосом, держа ладонь на его щеке и мягко поглаживая его кожу.
Его изумрудные глаза наконец открылись, и он сделал глубокий вдох, смотря на нее так сосредоточенно, что это убедило бы кого угодно, что она была единственным человеком в его мире. Он лишь едва кивнул, но она улыбнулась этому усилию и оставила почти невесомый поцелуй на его лбу, получая болезненную улыбку в ответ.
Том взял ту его руку, которая не попала под удар заклинания, и приготовился помочь Ксавьеру подняться. Авалон наблюдала, как Ксавьер глубоко вздохнул и кивнул Реддлу, прежде чем с трудом встать на ноги, нуждаясь в значительной поддержке от старосты.
Мракоборцы преуспевали в том, чтобы очистить деревню. Оставалось всего несколько членов Альянса, но и они все быстро отступали, пытаясь избежать поимки мракоборцами, хотя некоторые из них все же были задержаны и брошены на землю, их руки незамедлительно связали за спинами неразрушаемыми светящимися наручниками. Тем не менее, последствия битвы были значительными. Здания были разбиты, разрушены и сожжены. Крики раненых, словно сирены, звучали по улицам, а тела нескольких пострадавших безжизненно уставились в небо. Она обвела глазами территорию, отчаянно надеясь не увидеть пустых глаз кого-то, кого она знала. Жертв было немного, судя по всему, и большинство из них, кажется, были последователями Гриндевальда. Владелец книжной лавки все еще лежал на улице, но мракоборец встал над ним, осторожно закрывая его глаза в последний раз. Она почувствовала, как сердце кольнуло, и была вынуждена отвести взгляд.
Том успешно помог Ксавьеру подняться на ноги и перекинул нераненую руку Лестрейнджа через свое плечо, поддерживая его, пока они готовились к предстоящему путешествию. Авалон чувствовала себя совершенно бесполезной, наблюдая, как двое парней медленно начали идти в направлении замка; болезненное шипение слетало с губ Ксавьера каждый раз, когда он делал шаг.
Она чувствовала нарастающее беспокойство, заполняющее ее разум, пока шла позади двух парней. Все, о чем она могла думать, — это то, как оба они сегодня рискнули своей жизнью ради нее.
И она не имела ни малейшего понятия, почему.