Катарсис [Том Реддл]

Глава 17

Следующим утром Авалон проснулась, почувствовав, как солнечный свет коснулся ее щек. Ксавьер уже не спал и лежал, почти прижавшись лбом к ее лбу, наблюдая, как она переместилась в его руках. Небольшая улыбка появилась на его губах, прежде чем он шепотом поприветствовал ее, голос был все еще хриплым после ночного сна. Какая-то ее часть чувствовала тревогу, переживая о том, как много от прошедшей ночи Ксавьер помнил. Он казался довольно спокойным, но действительно ли он не помнил, что Авалон проникала в его сознание? Она не была так уверена. Поэтому она спросила его о том, как прошла ночь.

Ей не потребовалось много времени, чтобы прийти к заключению, что он не помнил абсолютно ничего после того момента, когда мадам Бардот дала ему болеутоляющее зелье - казалось, что ее вторжение в его разум и правда было полностью стерто из его памяти.

Он был в очень хорошем настроении и, притянув ее к себе для нескольких коротких поцелуев, шептал милые глупости в ее губы, прижимая все ближе и ближе, пока мадам Бардот в конце концов не подошла и не откашлялась перед ними, снимая заглушающие чары, которые оставались над кроватью Ксавьера в течение ночи, а затем сказала Авалон, что будет лучше, если та на время вернется в свою комнату, чтобы целительница могла провести пару заключительных проверок с Ксавьером, прежде чем выписать его из больничного крыла.

Наглец в последний раз поцеловал губы Авалон, зарабатывая колкий взгляд от мадам Бардот, после чего сказал своей новой девушке быть готовой к игре по квиддичу, которая должна была состояться позже этим же днем. Авалон рассмеялась, согласившись, поблагодарила целительницу и начала идти к выходу из больничного крыла.

Она размышляла о том, как отношения с Лестрейнджем могли, несомненно, стать идеальной для нее возможностью поселиться у него в сердце и, вероятно, получить доступ к внутреннему кругу слизеринцев. Ей нужно было по-настоящему стать частью их компании, чтобы можно было полностью ей доверять и посвящать ее в свои тайны. Если отношения с одним из парней были лучшим путем внутрь, значит так тому и быть.

Очевидно, Ксавьер знал о планах Тома больше, чем он показывал, и она была преисполнена решимости выяснить все, что тот хранил в своем разуме.

Два крестража. Всего два крестража стояли на ее пути к завершению миссии. Между ней и спасением волшебного мира, который она знала и любила.