Белый шоколад и миндаль.

Глава 19.

Дейдара медлить не стал, он тут же приник губами к метке, накрывая собой маленькое, слегка подрагивающее тело омеги. Сасори, чьё сознание уже было затуманено одним желанием, обхватил руками шею Дея, прижимая его ближе к себе. Блондин уже забыл и о поручении, что дал Саю минуту назад, и о делах клана, и то, что Акасуна принадлежит к Собаку но, единственное, что занимало его мысли – неудовлетворённая, безумно желанная, течная омега прямо под его скованным напряжением телом и Дейдара отстранился от неё лишь на секунду, чтобы снять с головы одну резинку, позволяя волосам рассыпаться по спине и достать в шкафчике другую, чтобы Сасори потом не убил его за непредусмотренную беременность. Одежда быстро полетела прочь. Когда Сай, предусмотрительно со стуком заглянул в комнату, чтобы предупредить, что машина готова к отправке, его взору предстало почти полностью оголённое тело господина, под ласками которого нетерпеливо, но тем не менее явно в наслаждении извивался розововолосый паренёк. Водитель не стал их тревожить, а направился куда подальше, радуясь, что у него появились заслуженные часы отдыха. Сасори распалялся всё больше, он и не думал, что простые прикосновения могут доставлять ему удовольствие, обычно альфы были грубы, все кто пытался затащить его в постель грубо хватали за руки, стискивали хрупкое кукольное тело в ужасно больных, циничных, железных объятиях, даже не боясь его сломать, думая лишь о том, как ублажить свою похоть. Дейдара же напротив, Акасуну поразило то, как он сдерживает себя, сущность альфы может и требовала от него грубо поскорее взять омегу, но он её не слушал, нежные поцелуи гуляли по телу Сасори, заставляя кожу гореть, заставляя его выгибаться навстречу собственническим покусываниям. Блондин скользил ладонями по маленькому торсу омеги, опускаясь на бедра и периодически невзначай проникая к возбуждённой дырочке, что уже вовсю истекала смазкой, срывая у Акасуны глухие горячие стоны. Впервые Дею казалось, что они близко, он достиг его, пропасть сомкнулась, а нужно было всего-то узнать, что судьба раскидала их по разным кланам, которые, возможно, никогда не найдут общий язык, но сейчас это не важно, главное он может прижать Сасори к себе, может проникнуть в его дрожащее тело и слышать его тяжёлое дыхание. Когда пальцы Дейдары в очередной раз прошлись рядом с мокрой дырочкой, омега внезапно подался вперёд и севшим голосом, хрипло произнёс:
- Пожалуйста.
Его лицо тут же залилось краской, и он попытался отвернуться, чтобы испытывать меньше смущения, но Тсукури остановил Сасори, заставив его посмотреть на себя. Накрыв мягкие губы поцелуем, блондин выдохнул:
- Ты такой милый, когда просишь. – тут же омега почувствовал, как в него упирается что-то твёрдое, но вместо протестов сознания, что замучили его в прошлую течку с насильниками, он почувствовал невыносимый зуд.
-Пожалуйста. – повторил Сасори, уже и не думая о смущении, но его щёки до сих пор слегка алели, что до чёртиков нравилось Дею. Альфа успокаивающим поцелуем опустился к метке и стал потихоньку входить. Никаких препятствий для него не было, он легко проскользнул в мокрую дырочку до основания и ощутил, как она сжимается, обволакивая его теплом. Это сводило Дейдару с ума, впервые ему попался столь приятный омега, все остальные, что побывали в его постели никогда не пробуждали в Тсукури таких чувств, не дарили ему таких ощущений. Он начал двигаться, сначала медленно, но с каждым толчком всё больше набирая темп. Розовые волосы Сасори контрастом разметались по белой подушке, он стиснул в ладони простынь и зажмурился, закусывая губу. Дей был близок к завершению, как и его омега, внезапно Акасуна выгнулся дугой и застонал громче, чем обычно. Блондин пробежался взглядом по торсу Сасори, такой хрупкий, что становилось страшно, хотелось быть нежнее, чтобы не дай бог не повредить, хотелось защищать от других, что так и норовят испортить сокровище, его собственное сокровище. Белая грудь с двумя розовыми бусинками сосков судорожно вздымалась, Дейдара толкнулся ещё пару раз и кончил. Узел стал набухать и оливково-карие глаза, утратившие весь туман возбуждения, испуганно уставились на Тсукури. Тот ухмыльнулся и проговорил:
- Не волнуйся, я всё предусмотрел. – и последний раз поцеловав губы омеги, завалился на бок, прижимая Сасори к себе. После секундного замешательства, Акасуна расслабился и уткнувшись лицом в грудь Дея закрыл глаза, вдыхая аромат сладкого латте.

*Несколькими часами ранее в поместье Собаку но.*
Курари сидела в своей комнате, волнение за Сасори съедало девушку изнутри, она чувствовала вину за то, что ночью не смогла найти брата, за то, что отпустила его из бара, а ведь у неё был шанс остановить его. Как всегда, без стука в комнату заглянула голова Канкуро.
- Занята? – спросил альфа.
- Уже нет. Он успокоился?
- Ну, как тебе сказать, рвёт и мечет, только теперь под раздачей не мы. – парень закрыл за собой дверь предусмотрительно на замок и подошёл к сестре, что стояла у занавешенного окна непонятно зачем, это глупое действие – смотрение в окно, которое закрыто и выдавало глубокие размышления девушки. – Почему ты сказала про Итачи?
- Я растерялась. – призналась она. – Возможно, отец всё равно не поверил бы мне, что у меня никого нет, ведь у всех вокруг все есть, а я… Не могла же я сказать, что его дети извращенцы. – усмехнулась Курари, поднимая взгляд на Канкуро.
- Да, не могла. – тихо произнёс парень, проведя большим пальцем по её щеке. – Мы никогда никому не сможем сказать.
- А судьба злая штука. – хмыкнула омега, подаваясь вперёд, приникая телом к брату. – Итачи всё равно нам должен, ещё за тот его косяк, надо только предупредить его, что мы на время "встречаемся".
- Да. – рассмеялся Канкуро, обнимая одной рукой девушку за талию, а другой приподнимая её подбородок, чтобы она смотрела точно в его глаза. Близнецы не понимали истинные они или нет, могут ли быть истинные среди братьев и сестёр вообще, они понимали лишь то, что их неимоверно влечёт друг к другу и то, что они всю жизнь будут вынуждены скрывать свою связь. Никто не поймёт, никто не примет, для других это отвратительно и непозволительно, а для них часы, проведённые вместе самые счастливые. Канкуро коснулся губ сестры сначала легко, потом требовательнее, проник языком внутрь рта, Курари углубила поцелуй. Тут в её дверь громко заколотили, отстранившись, девушка раздражённо сказала:
- Кого черти принесли?
- Меня. – признался с той стороны Гаара. – Впусти пожалуйста.
Омега отперла замок и открыла дверь, внутрь заскочил слегка растрёпанный красноволосый альфа, тут же вновь запирая за собой. Курари усмехнулась про себя, что какой бы из братьев не зашёл в её комнату, они вечно запирают дверь. Гаара обернулся и замер на секунду. Его взгляд прошёлся по близнецам и он, растянув губы в хитрой ухмылке, спросил:
- А вы чего тут вдвоём заперлись?
Канкуро скрестил руки на груди и хохотнув, ответил:
- Не твоё дело, мелкий.
Гаара фыркнул и внезапно вспомнил зачем вообще пришёл.
- В общем, расклад такой, я узнал у Итачи кто может знать где живёт Тсукури. Тот рыжеволосый альфа со вчерашней пьянки, Пейн, кажется, он был летом как-то раз у блондина дома. Только вот, отец не должен знать, что у меня есть эти сведения.
- Почему? – удивилась Курари.
- Ах, точно, мы же вам не сказали. – протянул Канкуро. – Он запретил нам контачить с остальными наследниками, отныне мы все в мирных отношениях, но порознь.
- Вот дерьмо.
- Не то слово. – согласился Гаара, у которого Неджи остался за бортом. – Только Учиха отказался давать адрес своего дружка Пейна. За переживал за него, говорит, знаю я какие у вас четверых методы и пообещал сам всё у него разузнать, но меня этот ответ не устроил, тогда я порылся в памяти пьяного себя и вспомнил, что Кисаме, ещё один альфа из компании Итачи вчера дал мне свою почту, ибо у меня его фотки, - тут парень странно рассмеялся. – неважно какие, в общем со вчерашнего вечера. Я ему написал и теперь у меня есть адрес Пейна. Собирайтесь, отцу я ничего не сказал, просто свалим.
- Неплохо, братик, неплохо. – одобрили близнецы, выходя из комнаты, Гаара ухмыльнулся:
- Ещё бы. – посмотрев вслед брату и сестре, парень ещё раз окинул взглядом полутёмную комнату и пробормотал: - И всё-таки, чего они тут вдвоём заперлись?