Счастье - это...

Глава 1

Я быстро бежал по тёмным улицам, совершенно не обращая внимания на весь окружающий мир. Казалось, что я стоял на месте, а какой-то великан вращал все вокруг. Огромные многоэтажки стремительно сменялись детскими площадками, постепенно переходящими в маленькие, словно пустующие картонные коробки, будочки киосков. У меня уже совсем не оставалось сил, дышать становилось все труднее. В один момент хотелось всё бросить, упасть на ближайшую лавочку и насладиться ночным небом с его мерцающими скоплениями драгоценных звёзд. Но чувство собственной вины не давало мне остановиться. С каждым шагом я понимал, что время еще больше отдалялось, заставляя дома нервничать единственного близкого человека.

Каким-то чудом ноги сами принесли меня на порог квартиры. Казалось, что прошла целая вечность, и вот-вот солнце ярко засветит на небе, тем самым начав новый день. Я в панике посмотрел на запястье руки. Минутной стрелке не хватало лишь пары движений до встречи с часовой на цифре двенадцать. Стараясь выглядеть как можно спокойнее, я прошел на кухню.

Есть такие люди, чьё выражение лица не может проявить каких-либо эмоций. Внешне человек будет казаться совершенно спокойным, будто ты смотришь на белый чистый лист, не несущий в себе никакого замысла или идеи. И тогда ключом ко всем эмоциям становятся глаза. Я всегда знал эту истину, потому трудом столкнулся взглядом с матерью. Уставшие, истерзанные мыслями о задержке сына, они четко рассказывали, какие страшные картины предательски рисовало её воображение.

Я четко понимал свою вину, знал, что ни одна причина в мире не способна оправдать мой поздний приход, а что ещё хуже – вернуть покой сердцу мамы.

В тот момент, я бы предпочёл услышать, какой я плохой сын и как безрассудно поступаю. Но я знал, что этого не будет. Может потому, что мы прекрасно понимали, что я не хотел допустить подобного. Причинить волнения близкому человеку – разве это не жестокость?

Чтобы хоть немного разбавить атмосферу, я набрался смелости и прервал тягостную тишину.

– Знаю, моему поступку нет оправдания. Я виноват, что потерял ход времени и загулялся до темноты.

– Я не сержусь на тебя, не надо оправданий. Иди, ложись.

Она не стала бы врать, я знал это. Но чувство вины от этого не ослабевало.

Я уже направился к двери комнаты, как в спину прилетел вопрос:

– Скажи, ты счастлив?

Я не мог ничего ответить. Вместо этого я лишь пожал плечами и, закрыв дверь комнаты, устало повалился на кровать.

Какое же странное чувство совесть. Все так восхваляют её и ценят, но стоит только этой совести упрекнуть своего хозяина в каком-либо проступке, становится невыносимо больно, и ты уже жалеешь о наличие этого качества.

Счастлив ли я? Эта мысль еще долго мешала моему свиданию со столь необходимым мне в тот момент сном. Можно ли считать себя счастливым, если ты причинил беспокойства близкому человеку, единственному, кто всё это время поддерживал тебя и сопереживал? И что такое счастье?

Еще около часа я бесцельно смотрел в потолок, стараясь понять, что является счастьем. Но усталость взяла надо мной верх, и, пообещав себе найти ответ на этот трудный вопрос, я покорно погрузился в долгожданный мир сновидений.