Переезд оборачивается кошмаром. Настя становится свидетельницей все новых смертей, в одной из которых обвиняют ее, и только самые близкие не верят в это. Чтобы спасти не только себя, но и Медвежьегорск, придется отправиться на самое дно. Но не окаже...
Думала, что проснулась среди ночи, но на часах оказалось почти одиннадцать утра. В комнате было темно, и за окном тоже, будто вчерашний день и не заканчивался. Беспокойство заскребло, сжимая все внутренности в один тугой ком.
Никакой аварии не было – это я понимала точно.
Мама сидела на кухне, глядя в стену вместо того, чтобы греметь посудой и готовить завтрак или пить кофе.
– Доброе утро. Прости, что пришла вчера так поздно, – начала я, но мама тут же перебила.
– Что ты, все в порядке. Тем более, у тебя каникулы. Когда же еще гулять?
– Спасибо, что не злишься, – улыбнулась я, присаживаясь рядом. – Кстати, почему мы не достанем свечи? Темно же.
– Темно? – захлопала глазами мама. – Все, как и всегда.
Я нервно проглотила слюну, только теперь понимая, что с мамой было не так – глаза затянутые черной пленкой, такие же темные, как и небо над головой.
Oups ! Cette image n'est pas conforme à nos directives de contenu. Afin de continuer la publication, veuillez la retirer ou télécharger une autre image.
– Наверно, я пойду и погуляю еще. Ты нормально себя... чувствуешь? – с трудом договорила я. Под люстрой мелькнула черная тень, она была даже темнее неба и того леса, по которому мы шли вчера. – И, ты видела это?
– Что видела?
– Силуэт, прямо под люстрой. Показалось, видимо. Не выспалась, похоже.
– Силуэт-силуэт. Силуэт? Какой еще силуэт? – с каждым словом голос мамы менялся до неузнаваемости.
Я отодвинулась вместе со стулом, собираясь бежать, но затянутые чернотой глаза снова уставились на меня. Не понимая, что делала, я потянулась к маминому лицу, положила руки на щеки, а потом с силой открыла рот.
Оттуда вырвалась тень, начала метаться по комнате. Глаза мамы стали нормальными, и она непонимающе уставилась на меня. Вот только тень врезалась в маму снова, растворяясь.
