Попробуй меня.

Глава 30

- Ладно, черт с тобой, гребаный придурок! – нервно выкрикиваю я и шагаю прочь с этого места, быстрее вперед, путаясь в шнурках от собственных ботинок и нарываясь на пронизывающий ветер. – Достало слушать твое нытье, эти думы о вечной любви и все такое. 

Сзади слышится нервный смешок, язвительный, точно змеиный укус. 

- Что-то еще? – оборачиваюсь я, требовательным взглядом буквально умоляя его открыть машину.

- Тебя. – пожимает он плечами, начиная пинать рядом лежащий камень. – Тебя, тебя и тебя, Дейвидсон. Я хочу много тебя.

Я закатила глаза к звездному небу и принялась вдыхать ледяной воздух полной грудью настолько сильно, что в гортани уже защипало, а ледяной поток с размахом грохнулся в живот и принялся обволакивать мои внутренности снежными объятиями. 

- Ну давай, покричи, поплачь, может, тебя вырвет сейчас — меня это не остановит. Вообще. – хриплым голосом произносит Стайлс, и, разворачиваясь на 180 градусов, шагает прямиком к замёрзшему пруду.
«Да какого…» - судорожно проносится в моей голове, и я не нахожу ничего прекрасней, чем долбануть с размаху по его машине – может, хоть это его остановит.

Ему плевать.

Ему совершенно плевать на все, что происходило вокруг.

Гарри сел на покрытый снегом старый пень и принялся кидать камушки на лед, что-то бурча себе под нос и вновь бросая их туда.

- Тебе известно, что такое совесть? – срываясь, произнесла я, сквозь стиснутые зубы. – Как этим пользоваться? В каких случаях применяется?

Стайлс хмыкнул себе под нос, и хватило лишь одной секунды, чтобы понять – как он мучительно терпит. Терпит все, что ему нужно, нет, приходится переживать, все эти гребаные встречи и расставания, все то, что он так ненавидит и все то, что он обязан просто делать.

Сцепив руки в замок, я принялась настойчиво выдыхать горячий воздух на ледяную кожу, пританцовывая на месте. Все это порядком сидело поперек горла, но и в этом была своя, черт ее побери, романтика.

- Я так больше не могу, Гарри. – прохрипела я сиплым голосом, медленным шагом направляясь к потускневшему Стайлсу. – Не могу. Ни капли.

Темно-бирюзовые глаза смотрят настойчиво, требовательно, по-честному грубо, с искринкой жалости и жалкой апатией. Сухие губы дрогают в улыбке в тот момент, когда я усаживаюсь рядом с ним на колени, и мне совершенно все равно, что подо мной чистейший снег и руки уже посинели от мокрых снежинок.