Нерумикон

Катакион, 28 ночь Восходящей Звезды

«Всё бесполезно. Ты в конце концов бесполезен, Хьюго. У тебя никогда не получится ни выбраться из этой дыры, ни собрать из осколков свою жизнь. Охотник на орлов хренов...»

Сквозь решётку ветер приносил песчинки с горячей пустыни. Хьюго тоскливо глядел через забранное железом оконце на тёмно-синее ночное небо, на ржавую луну...

Похоже, они всё-таки собираются забрать его жизнь. Вытянуть её по капле, медленно, пока от всего Хьюго не останется лишь тоненькая оболочка, воспоминание о воле. Хьюго и сам не мог сказать, сколько бы на это ушло времени. Десять дней его держат на катаки, без капли воды, и ни разу за всё это время его не покормили.

Хьюго уже не пытался бежать. Говорить со стражей было бесполезно – молчаливые головорезы были упёрты как лесные быки там, в Нерине...

И, разумеется, белого лиса-пилигрима по Сахасалу никто не искал. Кроме, разве что, может, других врагов?..

«Они не задавали вопросов, - в очередной раз Хьюго пустился в рассуждения. – И, кажется, не сильно заботятся о том, что со мной станет. И всё-таки они хотят меня живым... Я ли им нужен?»

И в тысячный раз Хьюго Герико спрашивал себя, не приняли ли его за экзорциста из-за белых сильфийских волос. Нет, о нет, они, похоже, прекрасно знали, кто попался в их руки. Но кто они сами, эти враги?

Дыра, в которую его посадили, не позволяла видеть ни людей, ни другой части строения. Сильфид не мог сказать, где он. Он даже не знал, в какую часть Сахасала занесла его судьба.

И он очень ослаб. Впрочем, значительно меньше, чем должны были ожидать надзиратели. Если о нём не забыли.

«Хорошо, я опасен. Я спрашивал об Исфирата, я о них даже кое-что выяснил. Но у меня нет связей, нет союзников. И это им тоже должно быть известно. И я всё ещё не знаю, почему они спасли мне жизнь тогда. И не только мне... Оловянный, Асрая, Ли Зорган, и тот странный человек... и другие приговорённые к смерти. Зачем? Частью какого плана всё это может быть?»

Лязгнула дверь. Хьюго насторожился, но шаги прошли мимо. Это сводило с ума: там ходили, иногда разговаривали, там была жизнь. И, гореть им всем во Внешнем огне Сферы, почему он так и не выучил коренной язык Сахасала? Хьюго ни слова не мог разобрать из того, что говорили за дверью его камеры.

Он ни разу не видел ни одного человека. Еда и крохотные бутылочки катаки всегда появлялись, пока он спал. Бесшумно. Не мог же он ещё и не спать?!

«Хм...»

Здесь должен быть какой-то маленький люк, оконце, через которое продовольствие проникает в его камеру. Хьюго множество раз прикидывался спящим и ждал, прятался у стены, в тенях, караулил. Осматривал, ощупывал и простукивал камень во всех местах. Но загадка оставалась нерешённой.

И всё-таки, наверняка что-то можно было сделать. Если Хьюго и знал что-нибудь об Исфирата, то это то, что организация, какой бы серьёзной и секретной она ни была, не имеет фундаментальной основы. Они появились из ниоткуда, эти борцы против казней, шуты, шпионы и кукольники. Они запугали своей призрачностью представителей всех торговых компаний, разделивших меж собой Сахасал. Однако их неуловимость и неуязвимость объясняются тем, что попросту некуда бить. Исфирата – тысячеглавая гидра без туловища, призрак без оболочки. Такие выводы сделал Хьюго, выслеживая их по Сахасалу.

Значит, у них все-таки есть уязвимое место.