Черное солнце.

Глава 33

Комната заполнилась густым дымом, отчего было тяжело дышать, и болела голова. Тело словно из дерева. Непослушное и негибкое. Чужое.
Глаза смотрели в потолок, а в уголке застыли капли. Слезы? Разве остались они в ней? Ее душа как обожженная пустыня, нет больше цветущего сада, что взращивала внутри себя. Все испорчено. Все загнило. Тогда откуда находит в этой пустоте слезы?

-Сария,- твердит приглушенный голос рядом и как будто обдает током.

Все внутри вздрогнуло в страхе, что коснется  ее и снова продолжит мучения.

-Сария, - повторяет он настойчиво.

Ее рука до посинения ухватила  простынь, в то время как лицо не выдавало эмоций. Не дождавшись ответа, Хусейн приподнялся с подушек и навис  над ней. Неторопливо вытер скатившуюся по щеке слезинку и ленивым взглядом пронаблюдал, как она невольно дернулась от прикосновения.

-не молчи.

-гори в аду,- сказала так смело, что удивилась сама себе. Но все-таки, она достаточно узнала его, чтобы понять, что в данный момент был не опасен.

-Я там был,- ответил ей небрежным тоном и уткнулся в ее волосы, продолжил, - мечтаешь  подвергнуть меня мучениям?

Она промолчала, посчитав, что ответ итак очевиден. Сария не просто мечтала об этом, она жаждала этого дня, всеми фибрами своей  души. Трудно было описать чувства, которые испытывала. Нет, это не ненависть, а что-то намного глубже и яростнее.

Не дождавшись  ее ответа, Хусейн поднялся и сел на  кровати. На смуглой, могучей спине, переливались блики  раннего утреннего света, он сидел прямо, запрокинув голову, сделал еще затяжку и выпустил густой дым. После достал из кармана складной нож, мерцающий, с расписной рукояткой и протянул ей. Сария смотрела на него в изумлении. Что этот монстр еще задумал?! Какое развлечение еще пришло в его отбитую голову?

-Держи. Я разрешаю тебе, выплеснуть всю свою злобу и ненависть. Давай,- от тихого, грудного  голоса, ей стало не по себе. Их спальня, как минное  поле. Одно неверное движение, мысль, слово и тебя разнесет на куски, а рисковать не хотелось. Ей бы свернуться калачиком, спрятаться, укрыться от черных, пустых глаз, что смотрели вглубь нее и отыскивали все  потайные страхи.

-Я не хочу,- прошептала  и прижала к себе колени, она уже поняла, что ей придется снова, играть по его изощренным правилам.

-Я сказал, возьми и убей меня! - его голос возвысился, прозвучал как неминуемый гром, ее тело мелко задрожало.

Тем временем нож соблазнительно поблескивал в его широкой ладони. Возьми, нашептывал в голове голос. Убив его, ты спасешься! Прекратишь свои мучения! Ну же, не будь трусишкой, сделай это! Он ожидает, что ты не решишься, а ты сделаешь! Ты вонзишь этот нож, по самые его гланды,  ты будешь с удовольствием наблюдать, как  он подыхает, а там неважно, что случится дальше! Главное, он ответит, за каждую пророненную слезинку...

Шумно вдохнув, Сария схватила нож, не раздумывая, молниеносно  замахнулась. Но как было глупо и наивно полагать, что он позволит себя ранить. Ловко перехватив руку, он  свалил ее на пол, пальцы мгновенно капканом обхватили тонкую шею, отчего  она почувствовала, что задыхается.

-Отпусти! Я не могу дышать! - закричала, беспомощно  забила ногами по комоду, сцарапала до крови его запястье, но он с жадностью впитывал в себя ее ужас и ничего не чувствовал. Он наслаждался.

-Ну! Убей же меня! Давай! Я жду! - наступила пауза, его глаза яростно сверкнули,- никогда не мечтай о том, что не  в твоих силах!

Сария захлебывалась  в своих слезах, вынужденно успокоилась,  обмякла. Не было  сил с ним бороться. Не было желания. Пусть он ее убьет. Пусть поскорее это случиться, не может она уже терпеть этой боли.

-Почему ты это делаешь со мной? За что? - спросила хриплым голосом, зажмурившись, и Хусейн тут же  разомкнул пальцы. Она раскрыла сухие губы и жадно втянула воздух, села и забилась в угол, направила на него затравленный взгляд. Ее глаза цвета ядовитой орхидеи, смотрели с ненавистью и тоской, былой огонь в них уже не пылал.

-Потому  что ты сука продажная, - он помолчал, а после добавил,- вы  все,-  в  голосе проскользнула  затаенная обида, он прокрутил в руках нож, поднялся и встал над ней,- иди сюда, -  и сильные руки подняли ее на ноги и развернули к стене лицом.

Она уже не спрашивала себя, что он задумал. Какая разница, ведь все равно этим пыткам нет конца. Пусть он поскорее завершит задуманное и уйдет, Господи, прошу, пусть уйдет.

Даже когда ее пронзила острая боль в районе поясницы, Сария не стала кричать. До крови закусив  губу, она запретила себе выдать хотя бы приглушенный звук. Нельзя! Ее крики, слезы, истерики - вот, чего он так страстно желает,  а доставлять ему удовольствие она не намерена, ни каким образом. Лезвие холодного металла поднялось  выше, по коже потекло что-то теплое, быстрое, запахло железом.

-Знаешь, что я сейчас сделал?

-Нет,- пропищала, игнорируя бегущие из глаз слезы.

-Я отрезал твои крылья. Ты  никогда и ни с кем не будешь летать. Ты навсегда  останешься в моем аду.

Хусейн закрыл дверь в ванной. Включил воду, подставил руки и проследил, как кровь смылась в раковину. В висках стучал пульс. Он посмотрел в зеркало и вместо своего отражение, увидел лицо мальчика. Испуганное и робкое.

Крики. Как часто они звучали в его доме. Билась посуда, ломалась мебель. Серые стены покрылись плесенью и сыростью, крыша протекла, и вода от дождя капала прямо в  уродский тазик. Он слышал этот звук даже сейчас. Как будто навсегда въелся в его мозг. Отвратительная нищета и бессилие. Вечно суетливая мама, что так и крутилась вокруг новорожденной девочки. Эта глупая женщина хотела, что бы он называл ее сестрой. Идиотка. Никогда не повернется у него язык, присвоить столь святой статус дочери ублюдка, которого она приняла в их дом.

-Хусейн, мальчик мой, ты должен понимать, что мне одной тяжело. Мне нужна поддержка. Вы отлично поладите с ним, я уверена он будет тебе хорошим отцом!

Как много радости было в ее голосе, и как быстро она в ней померкла. Мужчина в рабочей форме, только переступив порог, почувствовал себя царем. Он ходил по дому в обуви, его голова почти касалась их низкого потолка, руки у него были огромные, глаза безумные. Когда он ему впервые улыбнулся, обнажив желтые редкие зубы, Хусейн понял - как прежде уже никогда не будет.

Их тяжелая, но  прежде спокойная жизнь окрасилась в темные тона. И за последний год он пережил стыд, унижение, бессилие и боль. Много боли. Как слепа была мать! Словно получая удовольствие от своих мучений, она упрямо отказывалась избавляться от этого таракана. Вместо того, чтобы выставить за дверь - пряталась от него. Хватала в охапку новорожденную малышку и закрывала за собой дверь в чулане. А он...а как же Хусейн? Ведь он тоже был ее сыном!

Его дыхание затруднилось и желая отогнать непрошенные воспоминания, встал под холодный душ. Ах, Сария, Сария. Зачем же ты, расковыряла рану? Зачем?

Ледяная вода, как тысячи иголок вонзались в сильное тело. Голова распухла от мыслей, они как безумные мухи, черные, жирные, взметнулись вверх, жужжа, бились прозрачными крылышками внутри него, разворошив древнюю могилу, давно похороненных воспоминаний.

Когда отчим впервые поднял на него руку, первое что он ощутил - ненависть. Ужасная, сжигающая вены, сводящая его с ума, оттого, что не способен защитить ни себя, ни маму. А ведь папа доверил ему роль заглавного мужчины! И он клялся ему, что обязательно позаботиться о маме, когда прощался со смертельно больным отцом.

Хусейн закрыл глаза и  снова вихрем начало его уносить в прошлое. Вот  он сидит, поджав колени, позади загнивающих шкафов, прячется.  Наблюдает беспомощно, как ругается мать, как изворачивается от ударов. А вот, бежит посреди ночи к пожилому соседу, отчаянно стучится в его дверь и умоляет спасти маму. Плачет ребенок, завернутый в пеленки, а тварь кричит, чтобы его успокоили. Орет яростно и громко, что ему кажется, он сейчас убьет свою собственную дочь.

Хусейну исполнилось двенадцать, когда он, наконец, понял, что не несет ответственность за свою мать. Побег в никуда и долгие скитания по улицам. Потом разбойная жизнь и безграничная мечта стать влиятельным и убить отчима. В самый неподходящий момент, появилась она. Альбина. Как светлый лучик, обдала его надеждой, что в жизни есть что-то хорошее. И у нее были точно такие же, голубые глаза, как у Сарии. А как изумительно смеялась! Какие утонченные были движения, как вкусно пахла ее кожа, примесь молока и клубники. Он готов был молиться на нее, стоять перед ней на коленях... но она взмахнула хвостиком и вышла замуж за  чиновника. Женская сущность в истинном облике.

Да, Хусейн поднялся. Он сказочно богат, но каждую копейку, выгрыз зубами. Каждый успех, это долгая и кропотливая работа. Бессонные ночи. Кровь. Везде и всюду. И когда, он был способен отомстить, оказалось, что некому. То, ради чего так старался, потеряло своей нужды. Ублюдок умер естественной смертью и давно разлагался в могиле. И самая большая несправедливость его жизни, заключалась именно в этом...

Когда Хусейн спустился, по крутой взвинченной лестнице, то был уже одет и выглядел элегантно, как актер итальянского фильма. Чтобы не произошло, нужно работать. Нельзя останавливать механизм ни на секунду. Все винтики без передышки должны  вращаться. Его кредо по жизни - работа.

Ринат послушно стоял возле дверей и смотрел в пол. Славный малый, но честный. А этого, ему не надо. Поэтому держал не много в стороне, оставляя присматривать за той, что недавно, против воли распотрошила весь его внутренний, пропахший морфием мир.

-Поднимись к Сарие. Мне кажется, ей нужна помощь.