Альбер Камю. Калигула

Действие Третье. Сцена 1

До поднятия занавеса слышны звуки цимбал и барабанов. Занавес открывается; на сцене – балаганное представление. В центре – ширма, перед которой на небольшом возвышении находятся Геликон и Цезония. По обеим сторонам цимбалисты. Спиной к зрителям сидят несколько патрициев и Сципион.
Геликон (тоном ярмарочного зазывалы). Подходите! Подходите! (Цимбалы) Снова боги спустились на землю! Кай – Цезарь и бог, прозванный Калигулой, – их воплощение. Подходите, жалкие смертные! Священное чудо совершается у вас на глазах. Особой милостью благословенного правления Калигулы божественные таинства откроются вам!
Цимбалы.
Цезония. Подходите, господа! Восхищайтесь и развязывайте свои кошельки! Небесная тайна доступна сегодня каждому всего за один обол!
Цимбалы.
Геликон. Закулисная жизнь Олимпа! Ночное белье! Слезы! Интриги! Подходите! Подходите! Узнайте всё о своих богах!
Цимбалы.
Цезония. Восхищайтесь и развязывайте кошельки! Подходите, господа! Представление начинается!
Цимбалы. Рабы выносят на эстраду различные предметы.
Геликон. Грандиозное зрелище! Потрясающее воплощение Истины! Величественные картины божественного могущества в земной постановке! Сенсационный, беспримерный аттракцион! Молния! (Рабы зажигают греческие огни) Гром! (Катят бочку, полную булыжников) Судьба собственной персоной в триумфальном марше! Подходите и смотрите во все глаза!
Отодвигается ширма и зрителям предстает Калигула – на пьедестале, одетый в комический костюм Венеры.
Калигула (любезно). Сегодня я – Венера.
Цезония. Все охвачены восторгом! Все падают ниц! (Патриции, кроме Сципиона, бросаются на колени) И повторяйте за мной священную молитву Венеры-Калигулы:
"Богиня страдания и танца…"
Патриции. "Богиня страдания и танца…"
Цезония. "Рожденная в волнах, от пены липкая и горькая от соли…"
Патриции. "Рожденная в волнах, от пены липкая и горькая от соли…"
Цезония. "Ты – смех и раскаянье…"
Патриции. "Ты – смех и раскаянье…"
Цезония. "Злость и порыв…"
Патриции. "Злость и порыв…"
Цезония. "Научи нас безразличию, рождающему любовь…"
Патриции. "Научи нас безразличию, рождающему любовь…"
Цезония. "Открой нам Истину этого мира, которой в нем нет…"
Патриции. "Открой нам Истину этого мира, которой в нем нет…"
Цезония. "И дай нам сил жить в величии этой Истины…"
Патриции. "И дай нам сил жить в величии этой Истины…"
Цезония. Пауза.
Патриции. Пауза.
Цезония (продолжает). "Осыпь нас дарами своими, освети наши лица огнем твоей жестокости и ненависти, беспристрастной до конца; открой глазам нашим твои руки, полные цветов и трупов…"
Патриции. "…твои руки, полные цветов и трупов…"
Цезония. "Прими блудных твоих сынов, раствори им двери в приют, лишенный твоей безграничной, мучительной любви. Даруй нам твою страсть, не ведающую предмета страсти, мучение, лишенное причины, и радость, у которой нет будущего…"
Патриции. "…и радость, у которой нет будущего…"
Цезония (очень громко). Ты – беспредельная и пылающая, бесчеловечная, но такая земная! Напои нас вином Равенства и насыть нас навеки в твоем черном, соленом сердце".
Патриции. "…напои нас вином Равенства и насыть нас навеки в твоем черном, соленом сердце".
Калигула, хранивший молчание все время молитвы, после ее завершения насмешливо фыркает и говорит звучным голосом:
Калигула. Хорошо, дети мои; ваша просьба будет исполнена.
Усаживается на пьедестал по-турецки. Один за другим Патриции становятся на колени, кладут оболы и, прежде чем уйти, выстраиваются в ряд, справа от помоста. Последний от волнения забывает положить обол и хочет отойти. Однако Калигула вскакивает на ноги.
Калигула. Ну-ка, ну-ка! Поди сюда, мой мальчик. Обожать – хорошо, но обогащать – еще лучше. Спасибо. Вот так – хорошо. Если бы у богов не было других богатств кроме любви смертных, они были бы такими же бедными, как бедный Калигула. А теперь, господа, вы можете идти и рассказать в Городе об удивительном чуде, свидетелями которого вам посчастливилось быть. Вы видели Венеру – воистину видели! – своими собственными глазами. И Венера разговаривала с вами. Идите, господа.
Патриции собираются уйти.
Минутку! Выходите левым коридором. В правом поставлена охрана, которой велено вас убить.
Патриции, толкаясь, устремляются к выходу. Рабы и музыканты исчезают.