Королевская терапия

Глава 4

На шестое задание нам дается чуть меньше десяти минут, несмотря на то, что предыдущие длились более двадцати. Я почти привыкла к невыносимой боли, ежедневно пронзающей мою голову, словно живьем снимают скальп и тут же заливают внутрь свинец. Не зря считается, что человек может привыкнуть ко всему на свете, особенно, если его не спрашивают хочет он этого или нет. У меня нет ни сил, ни желания бороться с этой системой, которая постепенно всех нас убивает. Разве не проще просто умереть?

Каждый день похож на ад, потому что если раньше я надеялась просто ни к кому не прикасаться, то теперь вынуждена и обниматься и держаться за руки и даже петь вместе любовные песни. Моим партнером по-прежнему остается Лухан и мне начинается казаться, что я перестаю его ненавидеть. Не то чтобы он мне вдруг понравился, просто если разобраться — этот парень такой же, как и я. Такой же пленник, как и все остальные в этой школе. Так почему же у меня должны быть враги, если, по сути, враг один — наш общий.

Власти — те, кто обязан понести наказание за все эти пытки, через которые нам приходится проходить. Я ненавижу это место, белые комнаты и невыносимую боль, пронзающую меня каждые два дня. Есть только один позитивный момент во всем этом — «королевская терапия» опасна для человеческого мозга. Вещество, которое нам вкалывают, может вызвать серьезные болезни, поэтому процедуру сократили с пяти раз в неделю к двум. Но это никак не повлияло на отношение преподавателей к таким «ублюдкам», как мы. Неправильный — значит позор и нестираемое пятно для семьи.

Еще хуже, если ты латентный. Пробыв здесь три недели, я начала понимать, что к чему. Руководители школы очень боятся латентных студентов, потому что они плохо контролируемые и практически неизлечимые, а значит — опасны для общества. К таким ребятам отношение гораздо хуже, чем к остальным. Но между студентами они по-своему популярны, потому что не бояться противиться системе.

Именно таким оказался Лухан. Конечно же, он выполнял задания, ходил на занятия, но в остальном был практически несгибаемым. Его невозможно было заставить дежурить после уроков или наказать за невыученное домашнее задание. Казалось, что этот парень не боится ничего, его мало что интересовало. Разве что дружба с Пак Чанёлем, который на фоне Лухана кажется вполне нормальным и веселым парнем.

— Эй! Слышишь меня? — внезапно близко оказавшееся лицо Сехуна заставляет меня шарахнуться в сторону. Сердце тут же разгоняется на полную, отбивая чечетку в груди.

— Чего тебе? — быстро моргаю, старательно скрывая, что чуть не схватила инфаркт.

— Всегда хотел спросить, а что ты испытываешь, будучи латентной? — спрашивает О, упираясь локтями в бетонный пол.

Мы сидим на крыше здания — прямо там, где за стеклянной оградой находятся капсулы для наказаний. Солнце светит так ярко, что хочется просто продолжать вот так вот наслаждаться его теплом. Здесь совсем не так, как в темных коридорах школы, скорее напоминающей тюрьму.

Я задумываюсь над вопросом Сехуна. Не хочу быть с ним слишком откровенной, но и отталкивать его уже бессмысленно. За эти три недели мы успели даже немного подружиться, поэтому злиться на него или бояться больше не имеет смысла. Хотя я по-прежнему избегаю прямых прикосновений, Сехун не кажется мне опасным. В конце концов, как я и говорила, человек такое существо, которое привыкает ко всему, даже к слишком твердой кровати, отсыревшим стенам комнаты и вечно мрачному соседу, разражающемуся по любому поводу.

— Не знаю, — отвечаю ему я. — Мне кажется, что я ничего не испытываю.

— То есть как? — удивленно изгибает бровь блондин. — Ты что, совсем фригидная?

Я смущенно отвожу взгляд, чувствуя, как пылают щеки. Не могу же я ему признаться, что выполняя задания с Луханом испытываю самые различные ощущения, но всячески пытаюсь это скрыть. Мне и самой непонятно, что происходит, просто уговариваю себя, что это проделки моего сознания или тела. Кто знает. Не умею я чувствовать правильно, не знаю, что такое удовольствие или тяга к парню. Просто иногда мне нравится смотреть на красивый образ Лухана, когда он подключается к терапии, но, как только задание выполнено, он становиться прежним, как и я.

Красивые волосы, чистая сияющая кожа, свежее лицо... Все это обманка, но она мне приятна. Пожалуй, это единственное, что действительно интересно в «королевской терапии».

— Наверное, — смутно отвечаю, запрокидывая голову. — Мой сосед не особо разговорчив или дружелюбен, поэтому не могу сказать, что испытываю что-то необычное.

— Да... — задумчиво тянет Сехун, повторяя за мной и, жмурясь, глядит на солнце. — Лухан и правда не самый большой болтун. С ним никто, кроме Чана, так и не смог подружиться. Возможно, дело в его скверном характере.

— Думаешь, это из-за характера? — улыбаюсь я, прикрывая глаза ладошкой. — Может, он такой в родителей?

— Не уверен, — отвечает Сехун, поворачиваясь ко мне. — Но, мне кажется, что у Лухана за душой есть тайна.

— Почему ты так решил?

— Потому, что люди такими становятся не просто так, — ухмыляется О, медленно поднимаясь. — Пойдем, скоро начнется занятие.

Я мрачно следую за ним и на сердце неспокойно. Жаль, что перерывы здесь слишком короткие и нет возможности сполна насладиться теплой погодой. Пытаюсь не думать о нашем разговоре, но мысленно все-таки возвращаюсь к этому. В последнее время Лухан задирает меня все чаще и это практически невозможно объяснить. Когда Чанёль пытается подружиться, сосед всячески вмешивается и злиться. Я могла бы решить, что Лухан влюблен в Пака, но и это не правда, потому что когда Чанёль проходит терапию с партнершей мой сосед ведет себя очень спокойно, даже безразлично. Так в чем же дело?

Я должна злиться на него, за то, как он поступил со мной в первый день нашего знакомства, но не могу, потому что его не за что винить. Если бы ко мне подселили новенького парня, я бы просто сошла с ума от ярости. Мне и к Лухану-то привыкнуть сложно, но он хотя бы быстро одевается и уходит, позволяя мне спокойно собраться на занятия. А если бы он специально задерживался, чтобы поглазеть? Это был бы кошмар. Так что я стараюсь не накручивать себя против него, а относиться сдержанно. Возможно, немаловажную роль в этом играет терапия. Какой бы безумной она не была, но люди благодаря ей и правда меняются. Наверное, поэтому, я не ненавижу Лухана.

Когда последнее занятие заканчивается, я наконец могу отправиться в комнату и отдохнуть. Мне хочется тихонечко умереть, потому что завтра в обед меня ждет терапия. Я едва отошла от предыдущей, когда нам с Луханом нужно было танцевать медленный танец. Это действительно было слишком глупо и неловко. Я весь вечер не могла смотреть ему в глаза. Хорошо, что соседу это глубоко до лампочки. Кажется, вне действия «королевской терапии» он меня вообще не замечает. Что ж, это даже к лучшему.

В комнате никого, значит Лухан еще не вернулся. Я активирую лазер, проводя по нему запястьем, и ложусь на кровать, закрывая глаза. Как хорошо просто полежать... Но едва вспоминаю о терапии, как меня начинает подташнивать. Отгоняя от себя эти мысли, стараюсь уснуть, но получается крайне плохо, поэтому просто лежу с закрытыми глазами.

Спустя какое-то время слышу скрип двери, но открыть глаза не решаюсь. Вместо этого пытаюсь хоть как-то отвлечься.

Лухан явно подошел к своей кровати и сбросил рюкзак на пол. Я слышу, как он хмыкает себе под нос, словно чем-то недоволен, а затем кровать под ним тихо скрипит. Я не хочу себя сдавать, потому продолжаю молчать. Возможно, мне даже удастся уснуть. Но, увы, моим мечтам не суждено сбыться, потому что, кто-то снова открывает дверь нашей комнаты.

— Эй, Лу, ты спишь? — слышу тихий голос Чанёля и слегка напрягаюсь. Так делать спящий вид в комнате с двумя парнями... Это страшно.

— Не сплю, — отзывается сосед и Пак, судя по звуку, заходит.

— О, а твоя партнерша, видимо устала, — смеется Пак, стараясь при этом говорить тихо.

Лухан на это ничего не отвечает и Чанёль подходит ближе к другу.

— Можно присесть рядом?

— Да, — отзывается сосед.

Я напряженно вслушиваюсь во все звуки и стараюсь лежать неподвижно. Никогда не думала, что притворяться спящей настолько тяжело.

— А она красивая, — вдруг говорит Чанёль, скорее всего глядя в мою сторону.

— Разве? — лениво отзывается Лухан, и кровать под ним слегка скрипит от движения. — По-моему, обычная.

— Если бы ты смотрел на нее без предубеждения, уверен, она бы тебе понравилась, — хмыкает Пак, а я чувствую, как сердце совершает кульбит в груди. Что это значит? Почему он так говорит?

— Сомневаюсь, — отвечает Лухан. — Эта девица такая же, как все.

— А, по-моему, ты ей совсем не нравишься, — хихикает Чанёль, пиная друга в плечо.

— О чем ты? — мрачно отзывается сосед.

— Ты говоришь, что она такая же, как все. Но все девчонки, которые проходили с тобой терапию, в конце концов влюблялись в тебя. Но за Соджин я такого не заметил, — прокомментировал Чанёль и негромко добавил: — Я думаю, ты ей даже не интересен, потому что Сехун сказал, что Соджин ни разу не говорила о тебе.

— С чего бы ей говорить обо мне? — в голосе Лухана появилось раздражение.

— Все влюбленные девчонки любят говорить о своих парнях, — ответил Пак.

— Не говори ерунды, — отозвался Лухан. — Ты же знаешь, мне это не интересно.

— Конечно, ты вечно помешан на желании сбежать отсюда, — проговорил Чанёль. — Тебе, как всегда, некогда думать о девчонках.

— Лучше бы это ты о них думал, а не о своем Сехуне, — пробормотал Лухан.

— Эй! Ты же знаешь, что я не нравлюсь ему, так чего дразнишь?! — возмутился Пак и, видимо, испугавшись, что «разбудит» меня, добавил шепотом: — Я и так дико ревную, когда Соджин рядом с ним.

— Так признайся ему и дело с концом, — мрачно произнес сосед. — А теперь — вали отсюда, я хочу поспать!

— Ты, как всегда, сплошная вежливость, — саркастично ответил Пак и устремился к двери. Когда парень вышел, я почувствовала некоторое облегчение, но затем снова напряглась, когда в мою сторону донеслись шаги Лухана. Он подошел к моей кровати и стоял так несколько минут, затем едва слышно пробормотал:

— Что в ней красивого? Обычная.

После такого вердикта я едва сдерживаюсь, чтобы не крикнуть ему в ответ что-нибудь злобное. К счастью, мне удается сохранить безмятежное лицо, но вот сердце почему-то продолжает предательски вырываться из груди.

На следующий день я чувствую себя разбито. Хоть все-таки и уснула после странного разговора Чанёля и Лухана, но выспаться не смогла. Постоянно снились сны с участием соседа, который постоянно повторял мне, что я уродина. Что ж, в его оценке мало приятного. Пусть я и не стремлюсь нравится соседу, но ему хотя бы стоит делать вид, что нахождение рядом со мной не так уж противно.

В голове постоянно крутятся слова Лухана о Чанёле и Сехуне. Значит, эти двое симпатизируют друг другу? Но почему О ни разу мне об этом не говорил? Да, они дружат с Паком, но любовные чувства?.. Что-то я их не замечала... Может плохо смотрела?

— Эй, Соджин! — Сехун машет мне пятерней, едва я захожу в класс. Он выглядит веселым и явно более выспавшимся, чем я. Невольно бросаю взгляд на Лухана, но он, как всегда, читает какую-то книгу и не обращает на остальных внимания.

«Обычная».

Да... Видно я слишком обычная, чтобы кого-нибудь зацепить. Поэтому никто, кроме Сехуна, не увидел во мне друга. Хотя стоп, какой друг?! Мы ведь просто одноклассники, жертвы по несчастью. Мне не нужны друзья. Я должна ненавидеть людей.

— Класс! — учитель обращает на себя внимание и студенты все, как один, встают по струнке смирно. — Садитесь!

Когда шум от рассаживающихся учеников стихает, преподаватель обводит всех внимательным взглядом и делает перекличку. Убедившись, что все учащиеся на своих местах, он откладывает журнал и громко заявляет:

— Ребята! Рад сообщить вам, что школа получила партию новых лекарств для «королевской терапии»! Раньше у нас такое не практиковалось, это совершенно новое лекарство, благородно выделенное нам властями. Испытать его действие вы сможете уже сегодня! Уверен, оно поможет вам скорее излечить ваш недуг и покинуть стены этого здания!

Студенты взволнованно шепчутся между собой, а я изумленно смотрю на Сехуна, который не скрывает волнения. Кажется, он не рад этой новости. Но что же это за лекарство такое?

— Учитель, а что это за вакцина? — будто услышав мой мысленный вопрос, спрашивает темноволосый парень с первой парты.

Я внимательно смотрю на преподавателя.

— Это лекарство ускорит процесс вашего выздоровления. Большей информацией я не владею.

Класс шумит, обсуждая новость. А я впервые за долгое время ловлю задумчивый взгляд Лухана и понимаю, что он не знает, что нас ждет и это его явно беспокоит. Впрочем, как и меня.