Куб [Редактура]

Часть 31

     «Маленькая красивая девочка, ставшая украшением всей коммуны. Тебя пытались научить. К тебе отношение было совсем другое, тебя любили и хотели, чтобы ты прозрела как можно скорее, но твоя мать не смогла выдержать этого и прервала твое лечение. Тебя увезли, и вы уже никогда больше не показывались в коммуне. Оборвали все связи и начали медленно и верно забывать».

    Я подняла дрожащую руку и перехватила мамину ладонь. Скользнула ниже и прикоснулась пальцами к ее запястью - легонько, потому что на большее была неспособна.

- Откуда ты знаешь, где я была?

- Что? - на лице мамы возникло непонимающее выражение. Рука, поглаживающая мои волосы, остановилась, и мама с меня перевела недоумевающий взгляд на собственное запястье, которое теперь было сжато моими пальцами. Бинты снова распутались, и их давно пора было поменять. Родительница впервые заметила мои руки. По ее лицу прошла тень.

- Что это? - она взяла мою кисть, бережно перехватила обеими руками и поднесла к глазам, рассматривая ее так, словно это было какое-то сокровище.

- Рука, - просто ответила я, прекрасно понимая, что мое остроумие сейчас было совершенно не к месту.

- Что это за бинты? - мама нахмурилась и слегка приоткрыла рот. Внезапно в голову пришла страшная мысль о том, что ее сейчас схватит удар, и с каждой последующей секундой эта мысль только крепла. Скажу ей, что случилось со мной на самом деле, и она, вздрогнув упадет замертво, не выдержав ужасающей правды. В воспаленном и гудящем мозгу возникла отчетливая картинка того, как она падает, как я кричу, наклоняюсь над ней, а она начинает биться в судорогах, и из ее рта выплескивается белая пена. Я тормошу ее, умоляю проснуться, потом бегу к телефону и на ходу вспоминаю, что его у нас нет - из-за неуплаты нам отключили городской еще два года назад, и с тех пор мы пользовались исключительно смартфонами. Моего телефона со мной больше нет, и я снова возвращаюсь к маме, сажусь на корточки и принимаюсь рыться у нее в карманах, отыскиваю ее старенький «ЭлДжи», над которым любила смеяться и который каждый раз тайно причинял мне боль, напоминая, что именно из-за меня и из-за трат на мое обучение и репетиторов мама не может купить себе новый. И вот, это барахло наконец решает мне отомстить, я не нахожу телефона или он отказывается разряжен, не давая мне иного выхода, как только наблюдать за бьющейся в конвульсиях матерью, за тем, как у нее закатываются глаза и останавливается сердце. Я не успею даже добежать до соседей - а если и успею, то все равно безрезультатно, потому что никого из них не окажется дома. Мне не останется ничего, как заставить себя наблюдать и уверяться, что все нормально, что это пройдет и что она откроет глаза, кото...