Старые страницы

Глава 8 Любопытство не грех, но плата за него порой высока

Я лежал в постели и то и дело перекатывался с боку на бок от удушающей жары, которая просто не давала покою. Я и не хотел спать, запланировав вылазку из Грыффиндорской башни, когда все уснут, но ожидание и жара убивали. Сейчас, казалось, я готов свою жизнь отдать за то, чтобы очутиться в прохладе подземелий Слизерина на своей кровати с шелковой темно-зеленой простынью и откинуться на пуховые большие подушки, слыша шум воды озера над комнатами и наслаждаясь темнотой и тишиной. Здесь же, в башне Гриффиндора, не было ни тяжелых занавесок, способных заслонить лунный свет и избавить мои глаза от этого мучения, прохлады мраморных комнат подземелий, не было и ощущения свободы. Здесь я был заперт как в клетке. Конечно, я догадывался почему меня не отпустили на вольные хлева, но, ах , ладно, я заслужил немного таких мучений, может это меня отрезвит и я перестану гоняться за девушкой которой и даром не нужен. Нет, не перестану, не в этот раз. Сколько можно и дальше тонуть и черстветь под влияние фамилии и вынужденных действий, решений, который принимают за меня, а я лишь могу смолчать на это, как трус. Я откинул простынь в которой запутались мои ноги от постоянных метаний, сел на кровати, касаясь босыми ступнями мягкого ворса бордового ковра и провожу руками от шеи к макушке, потягиваясь и разминая спину, после чего наконец, с шумным вздохом встаю. Натянув флисовые пижамные серые штаны и зеленую футболку, я покинул отведенную мне спальню. Из соседней комнаты доносились тихие похрапывания отца Гермионы, я невольно недобро усмехнулся, вспомнив, что мой отец спит совершенно иначе, не издавая не единого звука и почти не шевелясь, словно не живой.

Покинуть спящую гостиную оказалось не сложно. Угли в камине еще тлели, но комната уже остыла и кресла были пусты. Я не боялся нарваться на кого-то, сейчас не учебное время, да и я уже не школьник. Я вышел из проема, убедился, что Полная дама так и продолжила мирно сопеть в своей раме и направился прямиком в больничное крыло.

 Миссис Уизли решила не оставлять Гермиону одну на ночь, там же была и мать девушки, они прикорнули на соседних кушетках. Страх разбудить их остался не замеченным, как только я посмотрел на тело девушки из-за которой или ради которой я был здесь. Хотя, скорее, я тут был из-за нее, но ради себя. Да, так будет правильнее выразиться. Наложив на свои, все еще босые ступни, заклинание "оглохни", я, неслышно прошел мимо коей миссис Уизли и миссис Грейнджер и остановился возле ее кровати. Она спала. Укуталась в пуховое одеяло почти с головой и зарылась носом в подушку. Черты лица ее разгладились и худоба, до которой она дошла за год скитаний, стала менее заметна и не так бросалась мне в глаза. Жаль, я не видел ее глаз, но волосы, разметались по подушке,словно ветви буйно разросшегося дерева. Я глубоко вдохнул, наполняя легкие ее запахом, некий приглушенный легкий свежий аромат, дурманящий мою голову и делающий из меня идиота раз за разом. Что ты за человек, Грейнджер? Тебя определенно послали сюда, чтобы уничтожить меня. Я присел на краю ее кровати и замер, боясь пошевелиться и разбудить. На мгновение я вынырнул из пелены и прислушался к звукам за пределами этой маленькой кровати с девушкой, спящей на ней, но ничего, кроме все такого же равномерно глубокого похрапывания миссис Уизли и ее матери, не услышал. Я снова позволил себе вернуться к мыслям и чувствам касательно ее.