Квартира 16

Глава 50. Оттепель

Говорят, человек становится взрослым, когда готов брать на себя ответственность и достойно ее нести. Была ли я готова взять на себя ответственность за Милу? Нет. Однозначно нет. Совсем недавно я сама жила с родителями, а мои первые самостоятельные шаги были настолько несмелыми, что вряд ли получилось далеко продвинуться. Решиться на то, чтобы перевезти к себе шестнадцатилетнего подростка, которому нужен присмотр взрослого, настоящего взрослого, было безумием. Но еще большим безумием стало бы, если я позволила девчонке остаться с Матвеем.

Мы привезли Красовскую к нам домой на Яузский. Всю дорогу малышку тошнило. Стоило машине немного проехать, как выпитый алкоголь дал о себе знать. Выбора у нас не оставалось, и приходилось тормозить по первому требованию, чтобы Мила успела выбежать на улицу до «извержения вулкана». Добравшись наконец до дома, под недовольным взглядом консьержки, мы отнесли Красовскую наверх. Точнее, эту функцию взял на себя Викинг, правда, малышка уже отрубилась, так и не узнав, каким именно образом оказалась в квартире. Костя отнес Милу в ванную и там нас оставил, а я уже помогла ей раздеться и кое-как помыла. Сидя в ванне, Красовская немного пришла в себя, но снова заснула, как только очутилась под одеялом.

— Надо ехать к Матвею, — серьезно сказала я.
— Алис, четыре утра. Ты сама еле на ногах стоишь... — возразил Власов.
— Я не усну, если не поговорю с ним сейчас! Не усну!
— Тш... — он заключил меня в объятья и коснулся губами макушки. — Давай позвоним ему, скажем, что Красовская у нас и с ней все хорошо, а завтра с утра...
— Нет, Денис. Лучше сейчас...
— Элис права, — вмешался Костя. — Если хотите оставить малявку у себя, лучше говорить с Матвеем сейчас, пока он уязвим и мучается похмельем. Я поеду с Элис, и мы все уладим, а ты присмотри за Милой.
— Думаешь, отпущу ее с тобой?! — выпуская меня из рук и отстраняя себе за спину, вспылил мой мужчина. — Я поеду с Лисенком. К тому же Матвей со мной мало-мальски знаком, а тебя сегодня видел впервые.
— О да! У вас было такое тесное знакомство! — злобно усмехнулся Воронов. — Видел его мельком пару раз, а он тебя и не помнит вовсе.
— Кость! — одернула друга я. — Матвей помнит Дениса. Он сразу его узнал. Но главное не это. Он не пил в отличие от тебя, и сможет вести машину, я сейчас не могу за руль. А ты оставайся у нас, присмотри за Милой.
— Только не так, как перед клубом. Она еще ребенок, не забывай, — не удержался Денис, а я так надеялась, что инцидент с поцелуем забудется.
— На что ты намекаешь? — Костя поднялся и грудью вперед шагнул к Денису, а тот моментально принял позу, и мне пришлось втиснуться между ними, чтобы предотвратить худшее.
— Перестаньте! Сколько можно? Научитесь уже уважать друг друга! Мы же вместе пытаемся распутать этот чертов клубок!
— Элис... — вздохнул Костя и умерил свою спесь.
— Лисенок, поехали? — игнорируя Воронова, спросил Денис.
— Да. Идем, — ответила я и перевела взгляд на Костю. — Если что-нибудь случится — звони. Мало ли... снова будет плохо.
— Элис, я умею бороться с похмельем. Забыла про мою бурную молодость? — улыбнулся Воронов. — Удачи вам с Матвеем.

Когда мы приехали к Матвею, он выглядел иначе, чем когда мы его оставили — переоделся, принял душ и заметно протрезвел. Сходу он спросил, насколько плохо Миле после выпитого и, глядя на наши удивленные взгляды, пояснил, что отправил за нами своих ребят, которые докладывали о каждом нашем шаге.

— С Милой все будет хорошо, но она останется со мной, — решительно заявила я.
— В каком смысле с тобой? — удивился Иванов.
— Официально Мила останется под вашей опекой, но жить будет у меня, во всяком случае, до тех пор, пока сама не захочет к вам вернуться.
— Да кто ты такая, чтобы ставить условия?! — вспылил мужчина, и Денис тут же закрыл меня собой.
— Благодаря Алисе твоя падчерица спит сейчас дома, а не торчит в замызганном клубе с непонятной компанией, — процедил Власов.
— Думаешь, я бы не справился? Мои люди живо привели бы девчонку домой. Я не позволил им этого сделать, только чтобы не травмировать Людмилу еще больше.
— Дело не в том, какие у вас способности и что могут ваши люди. Дело в том, что вы не смогли уследить за Милой. Сейчас и у нее, и у вас сложный период, если будете вместе, то новых конфликтов не избежать, девочка может снова наделать глупостей. Я думаю о ее безопасности.

Кажется, мои слова подействовали. Матвей громко вздохнул и потер двумя пальцами покрасневшие глаза у переносицы.

— Она моя падчерица. По закону...
— Матвей, давайте не будем касаться закона. Я адвокат, Костя, тот парень, что был с нами, — сын владельца известного адвокатского бюро. Возможно, фамилия Воронов вам что-нибудь говорит?
— К чему ты клонишь?
— Если не захотите решить дело мирно, то мы будем судиться. На вашей стороне деньги и власть, на нашей — власть, закон, ваш проступок и мнение Милы, к которому суду придется прислушаться, ведь ей уже шестнадцать.
— То есть ты хочешь отобрать у меня падчерицу, но при этом обойти все юридические вопросы?
— Повторяю, я не хочу отбирать у вас Милу. Если она захочет вернуться домой, ее никто не станет удерживать, но сейчас такой выход будет лучшим для всех.
— Как ты собираешься содержать Людмилу? — спросил Матвей таким тоном, что я поняла — он готов сдаться.
— Сейчас я в поиске работы, но занимаюсь по субботам репетиторством, а у Дениса свой бизнес, — ответила я.
— Да, слышал. Ресторан «Фьюжн». Известный, как-то был там, — Матвей кинул взгляд на Дениса, и тот покраснел, словно мальчишка, засмущавшийся от похвалы взрослого.
— Мы позаботимся о Миле, — уверил Власов.
— Вам не о чем беспокоиться. Я буду звонить и рассказывать про ее дела, — пообещала я.
— Хорошо. Людмила может остаться у вас, но мне нужны ежедневные отчеты о ее делах, здоровье и успехах в школе. Ежемесячно буду выписывать на твое имя сумму на содержание девочки. Устраивает?
— Нам не нужны деньги! — гордо вздернув носик, сказала я.
— Это вопрос решенный. Не глупи, Алиса. Мила под моей опекой, значит, ее содержание на мне, — отрезал мужчина. — Но у меня есть условие — если мне потребуется присутствие дочери на каком-либо мероприятии, то она обязательно появится.
— Думаю, с этим проблем не будет.
— В таком случае, завтра я навещу вас, посмотрю, как вы живете, и сам поговорю с малышкой.
— Как будет угодно.

Матвей сдержал слово и к полудню следующего дня уже был у нас. После тяжелой ночи мы еще даже не встали, поэтому пришлось встречать Иванова в заспанном виде. Он критически осмотрел меня, но от комментариев воздержался. Я провела гостя в гостиную, где Костя спешно убирал с дивана свою постель. Воронов решил нас оставить и вышел из комнаты.

— Сейчас сварю кофе, — кинула я и уже хотела удалиться вслед за Костей, но Матвей остановил.
— Не нужно. Я ненадолго. Где Мила?
— Еще не проснулась. Сами понимаете в каком она состоянии.
— Что ж, тем лучше. Сначала уладим финансовый вопрос, — проговорил он, и достал из внутреннего кармана пиджака конверт. — Думаю, этого на месяц хватит. Я рассчитал сумму, учитывая питание, коммунальные нужды, дорогу до школы и карманные деньги.

Я не нашлась, что ответить. Такой подход меня очень удивил. Матвей рассчитал даже затраты девочки на коммунальные нужды! Но тут же вспомнив, как он на следующий день после похорон Ольги отправил Милу в школу со словами, что теперь она учебой будет зарабатывать на жизнь, а он платить зарплату, я поняла, что Матвей серьезен. Сложно сказать, как надо было поступить, но я взяла деньги ради Милы, точно зная, что не потрачу на себя ни рубля.

Денис был на кухне и не видел, как я приняла от Матвея конверт, и это было к лучшему. Учитывая его вспыльчивый характер, я решила сказать ему о деньгах только после ухода Милиного отчима.

— Кофе! — с порога гостиной возвестил хмурый Власов.
— Спасибо, как уже сказал Алисе, я кофе не буду, — сказал Матвей и посмотрел на меня. — Будь добра, разбуди Милу.
— Хорошо.

Я не считала это хорошей затеей, но все же решила разбудить Красовскую. Когда я зашла к ней в комнату, то застала там Костю.

— Что ты тут делаешь? — нахмурилась я, стараясь не впустить в голову дурные мысли.
— Развел малявке стопалкоголь. Без этого ее не разбудишь, — ответил Костя, хотя ему явно не понравился тон моего вопроса.
— Спасибо. Извини, что так спросила...
— Ничего, Элис. Просто не нужно фантазировать глупости. Тем более, прекрасно знаешь о моих чувствах, — сказал он, и я поняла, что действительно задела его своим подозрением.
— Кость, правда, прости...
— Забудь. Я, пожалуй, буду собираться домой.
— Конечно.

Как только за Вороновым закрылась дверь, Мила распахнула свои карие глазищи. Она давно не спала, но притворялась из чистого женского любопытства. Это означало, что девчонка потихоньку оживала.

— Мил, там Матвей. Ему нужно с тобой поговорить и убедиться, что ты хочешь остаться со мной.
— Алис... Можно не ходить? — протянула Красовская.
— Нет, нельзя! И вот еще, выпей, — я подала ей стакан с мутной жидкостью, и Мила поморщилась. — Давай-давай, пей! Это тебя в чувство приведет.
— Я и так в чувствах. Еще не в том возрасте, чтобы было похмелье.
— Конечно не в том. В твоем возрасте и алкоголь можно только по праздникам, и то не пить, а дегустировать.
— Али-и-с...
— Пей и приводи себя в порядок. Как я поняла, твой отчим спешит. Не нужно его злить, если хочешь, чтобы он разрешил тебе остаться здесь.

Мила залпом выпила стопалкоголь, театрально поморщилась и не спеша поднялась с кровати. Я всучила ей чистое полотенце и отправила умываться, а сама заправила кровать.

Разговор падчерицы и отчима прошел весьма доброжелательно, если можно так выразиться, учитывая, что говорил в основном Матвей, а Мила с ним соглашалась. В итоге, придя к договоренности, что Красовская может вернуться домой, когда пожелает, они разошлись.

Этот день оказался для всех нас непростым. Денис в обед уехал во «Фьюжн», где вечером лично собирался отыграть сет на вечеринке по случаю Дня защитника отечества, у Кости были какие-то личные дела, а мы с Милой остались дома. Занятия со школьниками я отменила и решила все время провести с Красовской. Она была очень подавлена, и я не могла видеть ее в таком состоянии.

— Мил, у меня в морозилке мороженое... — начала я, зайдя в комнату, которую мы с Денисом выделили Красовской.
— Не хочу. Спасибо, — равнодушно сказала она.
— Шоколадное, ты же его любишь. Кстати, есть еще шоколадка, можно туда потереть, и будет еще вкуснее, — не отставала я.
— Алис, я такая дура! — простонала Красовская. — Почему я постоянно косячу? Мне так стыдно за вчерашнее...
— Мил, — я селя рядом с ней и обняла девочку за плечи, — все совершают ошибки. Нет таких людей, которые никогда ничего не стыдились бы. Но куда важнее понять, что ты сделал что-то не так, и в будущем не наступать на те же грабли.
— Не получается, — вздохнула Мила. — Вчера я так разозлилась на Матвея, так хотела ему насолить, что позвонила Сержу. На самом деле он мне рогом не уперся этот Серж. Только он решил, что я с ним.
— Знаю. Иногда злость и эмоции толкают на необдуманные поступки, а потом, когда мы понимаем, что натворили, становится стыдно. Но никто не имеет права осуждать тебя за вчерашнее, потому что каждый из нас в свое время куролесил. Даже Костя! Вот думаешь, он такой идеальный? О нет! В универе на первом и втором курсе он такое вытворял! Потом, когда все понял, просил меня не напоминать ему. Как-то раз он так хорошо принял, что на спор залез на стол и снял штаны. Ты можешь себе представить? Костя!
— Серьезно? — Мила шмыгнула носом и вытерла рукавом кофты мокрые щеки.
— Ага. Это сейчас он такой сдержанный, и то только на вид. Уверена, внутри него еще сидит тот безбашенный парень, только теперь он держит его в узде. Все-таки у престижного адвоката должен быть безупречный имидж.
— Викинг без штанов на столе?.. Никогда бы не поверила.
— Только ему не говори!
— Хорошо. А ты что, прямо это видела?
— Да, мы тогда только дружили, и Костя потащил меня на вечеринку. Жуткий был вечер. Со мной особо никто не общался. Тогда у меня еще были короткие волосы, непонятная мешковатая одежда. Однокурсники вообще не понимали, чего Воронов со мной таскается. Сначала на той вечеринке Костя везде водил меня за собой, но потом так надрался с парнями, что все его благородство кануло в лету.
— Хм...
— Мил, я говорю это не для того, чтобы тебя успокоить, а чтобы показать пример, как после творимых глупостей можно взяться за ум.
— Оно как-то само получается — косячить. Вчера я вообще не думала, хотела только позлить Матвея...
— Но на деле могла навредить себе.
— На это было плевать. Мне так херово, знаешь? Хуже уже не будет. А вот то, что вы все так волновались за меня, за это стыдно.
— Не говори ерунды! Сейчас плохо, больно, и еще долго боль будет с тобой, потому что то, что случилось, неправильно, чудовищно и несправедливо. Но ты молодая девушка и должна беречься. Твоя мама очень бы переживала. Давай ради нее ты не станешь больше сбегать?
— Не буду...
— Мил... И еще я хотела спросить, — замялась я и прикрыла глаза, собираясь с духом. — У тебя и этого Сержа что-нибудь было?
— Ты про потрахушки? — хитро улыбнулась Красовская. — Мне так нравится, как ты краснеешь, когда пытаешься говорить про секс. Ей-богу подумала бы, что ты девственница, если бы не знала, что это не так!
— Мила! — одернула ее я, внутри радуясь, что малышка оживает.
— Ну, а что? Правда...
— Так что у тебя с Сержем? — напомнила я.
— Ах... я все еще невинна, как монашка. Он и целуется противно... Такой слюнявый, бр... — поморщилась она.
— А что, у тебя большой опыт в поцелуях? — удивилась я.
— Уже два года практикую... Но с тем легким чмоком вчера с Викингом никто не сравнится. А ты когда первый раз поцеловалась?
— В семнадцать. С Денисом, — улыбнулась я, вспоминая свой первый поцелуй.

Неожиданно Денис вывернул на обочину и затормозил. Мне стало страшно, потому что он, как хищный зверь, навис надо мной, как над добычей. Мы смотрели в глаза друг другу, а потом... Потом случился мой первый поцелуй. Я читала об этом, видела в фильмах и даже как-то пробовала на подушке, но все мои знания превратились в прах. Возлюбленный терзал мои губы, прикусывал, зализывал и снова целовал. А внутри меня порхали бабочки... И не осталось и тени сомнения, что это любовь!

— Да, ты поздно начала, — покачала головой Красовская. — А вообще прикольно, что вы с Деном уже столько времени. Он твой первый во всех смыслах.
— Но мы чудовищно расставались на шесть лет. Знаешь, когда я решила, что Денис меня бросил, то поехала к его друзьям. Была зима, мороз, а район не лучший. Тогда его приятели меня выставили, сказали, что Власов обо мне и слышать не хочет. А я хотела умереть от этих слов. Упала на землю, не в силах подняться, и так и лежала с одной мыслью — заболеть и умереть. Сейчас мне стыдно вспоминать, какой жалкой я была, но тогда боль была настолько сильной... С другой стороны, Мил, я понимаю, что должна была через все это пройти, чтобы со временем научиться контролировать себя, даже когда очень больно, чтобы понять, что после самого сильного падения можно подняться.
— Что мне сейчас делать? — серьезно спросила девочка. — Как себя вести? Как правильно поступать?
— Просто будь собой, а если будет совсем невмоготу, говори со мной. Не держи в себе. Вместе что-нибудь придумаем, — я провела рукой по ее темным волосам, отмечая их густоту и блеск. Несмотря на все неурядицы ее жизни, Мила все так же была красавицей, только в глазах застыла грусть, и я знала, что она еще долго не уйдет.
— Алис...
— М?
— А предложение поесть мороженое с тертым шоколадом еще в силе?
— Конечно! Идем на кухню.