Стаи голубей

Без названия, Часть 1

      Я люблю наблюдать. Наблюдать за людьми, животными, за спокойным течением жизни. Разве не зд̀орово видеть, как распускаются первые листочки после зимней спячки? Как малыши в разноцветных костюмах делают первые шаги? Замечать малейшие изменения в настоящем, сравнивать его с прошлым и понимать, что лучшее только впереди?

Особенно я люблю таких же наблюдательных людей, как я – художников, писателей, поэтов, музыкантов, танцоров. Их называют «люди искусства». Мне нравится то, что они делают, но я, признаться, всегда немного завидую им. У меня нет возможности делиться своими творениями с другими, разве что только с сестрой да её друзьями. А я, между прочим, не обделенный талантами парень!

Хотя сестра считает, что мои рисунки и стихи никуда не годятся... Просто у нас слишком разные вкусы. Я стараюсь использовать только тёплые, светлые краски, она – кроваво-красные, тёмные. Мои стихи и песни – мелодичный перезвон, я пытаюсь сделать их именно такими. Она же любит рваные рифмы и взрывные соло электрогитар. Её время – время танков и крови. Моё – чистое небо и заливистый детский смех. И скоро засмеётся первый ребёнок.

– Воздух без запаха пушек, – негромко проговорил я, вдохнув полной грудью.

Во время любой войны, даже такой масштабной, как, например, Мировая, найдется городок, которого не касается легкая рука пороха и взрывов. Сюда даже самолёты не залетают. К сожалению, и людей здесь нет – погибли все до единого или эвакуировались. Именно в таких опустевших городах обычно поселяется моя сестра.

Все дома разрушены. Кроме одного. Туда я и направляюсь. Я не люблю наносить родственные визиты, но сегодня у меня есть неотложное дело.

Кажется, меня ждали. Дверь была открыта. В маленькой прихожей, совсем не похожей на ту, какая была в предыдущей обители сестры (кажется, это было на территории бывшей Пруссии), витал короткими лентами дым. Неужели ей и без сигарет его не хватает?

– Я заждалась, братец, – скорее усмехнулась, чем улыбнулась сестра. – Если твои нежные лёгкие не переносят этот чудесный едкий запах, я могу проветрить.

– Будь добра, – кивнул я.

Она встала, открыла окно и бросила в него окурок, а потом уселась на подоконник, глядя на меня тёмно-карими, практически чёрными глазами. Я в который раз подумал, что мне с цветом глаз повезло больше, потому что моя «зеленая голубизна» не делала меня похожим на исчадие Ада. Скорее наоборот.