Дневник Кото-Сапиенса.

Слава клещам!

Дожили! Мне купили ошейник. Да, да, вы не ослышались. О-шей-ник. Как паршивой собаке. У той ошейник для того, чтобы поводок цеплять. А мне – от блох и клещей. Это людская версия. А по-моему, это ошейник от котов. Он воняет так, что не только все блохи передохнут, а я сам вымру. Меня фактически уже можно заносить в Красную книгу.

Караул!!!

Меня не слышат.

Я рвал и метал. Я катался по полу. Я драл палас с таким остервенением, что его ворс буквально встал дыбом от ужаса. Думаете, эти изуверы, эти мучители котов обратили внимание на мой протест? Ничего подобного! Единственный вывод, который они сделали – «Барсику ошейник не нравится».

Ха! После истерики, которую я закатил, трудно было не заметить, что я не в восторге от их затеи. А кому бы понравилось, если бы ему на шею нацепили такую вонючку?

И ведь как нарочно измываются. « Ах, какой на даче воздух! Ах, чистота! Ах кислород!» Значит, все дышат полной грудью, а я должен страдать от зловония?! Они что, не чувствуют, что от ошейника разит за версту? Чуют, по глазам вижу. Вон как меня сторонятся, изверги.

Ну ничего, я вам покажу воздух. Нарочно буду возле вертеться. Примощусь к хозяйке на коленочки, как бы невзначай. О, как её проняло! Нос сморщила. Да, не французские духи. Нюхай, нюхай, что котам приходится терпеть. Не выдержала. Встала. Ничего, мне спешить некуда. Подожду, пока ты опять усядешься.

А пока пойду возле Алёны потрусь. У неё только в ушах затычки, а нос свободен. Дыши – не хочу. Не хочет. Раньше бывало, заберусь к ней на тахту – добро пожаловать. А теперь – Барсик уйди. Зачерствела душа человеческая.

Только Ваня меня понимает. Он при мне переводчиком с кошачьего на человечий. «Мам, давай снимем с Барсика ошейник. Он же вонючий».

Оболтус не преминул вставить очередную глупость: «Твой Барсик сам вонючий». Согласитесь, это грязная клевета. Скорее собака превратится в канарейку, чем кошка станет вонять.

Нас с Ваней не услышали. Чего ещё ожидать в этом безразличном мире? Ваня обнял меня и сказал: «Барсик, миленький, потерпи». Это было последней каплей. Нельзя сказать, что я смирился. Я страдал молча. С участка не уходил, чтобы не позориться перед окрестными кошками. Хозяев игнорировал. Впрочем, что им до моей беды?

Но видно, у Алёны сохранились остатки совести. Подошла ко мне, шейку почесала. Знает, что я это люблю. Подлизывается. И тут слышу:

– Мам, у Барсика тут какой-то нарост.

У меня потемнело в глазах. Так я и знал! Добром это не кончится. Всё из-за вонючего ошейника.

Скорая помощь в облике Хозяйки поставила диагноз:

– Это же клещ! Смотри, как раздулся. Сколько крови выпил.

Я почувствовал слабость во всём теле. Я почти обескровлен. Умираю! Конкретно! Завещаю свой мозг науке. Пересадите его Оболтусу, вдруг у него ума прибавится.

– Неси клещевёртку, сейчас мы его вытащим, – приказала Хозяйка тоном практикующего хирурга.

Я немного приободрился. Значит, есть надежда выжить? Правда, «клещевёртка» звучало зловеще, как пыточный инструмент времён Средневековья.

Мяу! Дайте мне наркоз. Общий. Нет, лучше личный. Так вернее будет.

Прежде чем удалить клеща, Хозяйка сняла с меня ошейник и высказала весьма разумную мысль:

– Какой прок от этих ошейников? Выбросить и всё тут.

А я о чём говорил?! Сколько раз доказывал то же самое, но кто меня слушал?

Виват! Свобода!

Я даже простил клещу всю выпитую кровь. Если понадобится, пей ещё, брат, мне не жалко. Ну, насчёт брата, это я, конечно, малость погорячился. Братьев у меня в этом мире раз-два и обчёлся, разве только Ваня – мой брат по разуму.