Вороньи крылья

      Нет. 
       
      Ещё одна попытка. Еще один прыжок, полет и падение. 
      
      Он не сдастся так просто. Он сможет взлететь. 
       
      Ещё разок. Ноги отрываются от земли, сердце замирает. Недокрылья трепещут за спиной. И снова он падает. 
       
      Он обязательно полетает в небе, поднимется высоко-высоко и больше никогда не вернется на землю. 
       
      Хината опять пытается взлететь. Опять. Снова. Ещё раз. И еще. 
      Короткий полёт. И падение. Всё. 
       
      Хватит. 
      
      Хината сидит на корточках, обхватив руками плечи. Неужели всё это бесполезно? Эта страшная, пугающая до дрожи в коленках мысль не дает покоя, никак не укладывается в голове. Он бы отдал всё на свете за возможность взлететь, но бессмысленно. Глаза широко раскрыты, он не моргает, взгляд направлен в никуда. По щекам бегут слезы, капая с подбородка на примятую после очередного падения траву. Он никогда не сможет летать. 
       
      Черная тень нависает над Шоё, два черных крыла смыкаются над головой. Два огромных, красивейших крыла. Иссиня-черные, они словно переливаются на солнце. Действительно королевские, такие прекрасные крылья. Именно о таких и мечтал Хината. Хотя, на самом деле, сгодились бы любые, лишь бы взлететь. 
       
      — Чего разревелся? – раздается совсем рядом недовольный голос Кагеямы, зареванный Хината явно не его любимое зрелище. Шоё вздрагивает. 
       
      — Ничего, – как можно спокойнее отвечает он и вытирает слезы с лица, но это не помогает: соленые капельки снова и снова стекают по щекам и падают в траву, и на коленки. 
Другого ответа можно было и не ждать. Хотя, пусть Тсукишима и называет Тобио идиотом, понять, что стряслось, ему не составляет труда. 
       
      — Нашел, чего рыдать. 
       
      Хинату передернуло. 
       
      — Действительно? — он поднимает глаза, широко открытые и блестящие от слёз. — Конечно, вам, крылатым, легко говорить. Вам никогда не понять, какого это, никогда не подниматься в небо. 
       
      Это нечестно. Так нечестно. Хината отдал бы всё на свете за возможность взлететь, пошел бы на что угодно, только бы получить крылья. Он терпит насмешки и вечные поражения, изо дня в день старается хоть на миг взлететь, раз за разом падая. Парить высоко в небе — несбыточная мечта, исполнить которую он так отчаянно стремится. А тот, кто получил всё — чудесные крылья, полеты, — ни капельки не ценит этого. Почему это так нечестно? 
       
      Тихо. Крохотный жучок, поблескивая спинкой на солнце, взбирается на тонкую травинку, и она прогибается под ним. На самый кончик зеленого стебелька, и тут же поднимается в воздух. Птичка, дергая длинным хвостом, коротко засвистела и, поправив перышки, упорхнула с ветки. Как же хотелось бы Хинате тоже взмахнуть крыльями и... 
       
      — Эй, хочешь полетать со мной? — сердито бурчит Кагеяма. Кажется, он не умеет говорить по-другому, что бы то ни было. Что бы он не предлагал, говорил, рассказывал, он вечно чем-то недоволен. Наверное, даже признание в любви он выплюнул бы также. 
       
      Глаза у Хинаты загораются от радости. 
       
      Когда ноги отрываются от земли, ему кажется, что сейчас он снова рухнет вниз. Однако он поднимается всё выше, медленно, но уверенно, крепко цепляясь пальцами за руки Тобио. Не спеша, трава отдаляется, верхушки деревьев становятся всё ближе. Сердце колотится в груди. Это первый полет для Шоё. Пусть и не на своих крыльях, пусть и не под самыми облаками, но он летит, впервые в жизни летит. От радости хочется кричать и петь, и уже не отчаяние, а счастье волной захлестывает его. Он не боится высоты, не боится упасть, кажется, что это просто невозможно. Он целиком и полностью верит Кагеяме, тот ни за что не бросит его. И Хината ловит каждое мгновение полета. 
       
      Но Тобио не до радостей: как бы там ни было, а Хината — не пушинка. Он кривится от напряжения, пытаясь поднять, как уже кажется, непосильную ношу. От тяжести ноют руки, цепкие пальцы мальчишки явно оставят синяки, что еще не скоро сойдут. Кагеяма яростно, надрывно взмахивает крыльями, и с них слетают черные перышки. 
       
       «Только бы не уронить этого придурка», – стучит в голове. Тобио всегда удивлялся, как можно так верить кому-то. Для него это было чем-то за гранью понимания, и он просто принял, стараясь делать всё, чтобы не разрушить эту веру. 
       
      Но даже так, кроме напряжения и опасений, в душе Кагеямы проскакивает что-то еще, какое-то странное чувство, от которого становится немного, совсем чуть-чуть легче. Неужели он всё же рад за Хинату, неужто ему приятно, что смог осчастливить его? «Нет, быть такого не может», - отмахивается от мыслей Тобио, но чувство никуда не уходит. 
       
      Когда ноги снова касаются земли, они еле дышат: Кагеяма — от усталости, Шоё — от невероятного восторга. 
      — Спасибо, – громко говорит Хината, бешеными от радости глазами смотрит на парня. И Шоё широко улыбается. 
       «А он милый» — проскальзывает в голове у Кагеямы, и он отводит взгляд, заливаясь румянцем. 
       
      Да, ему явно нравится такой Хината, хоть и без крыльев, но счастливый и с веселой улыбкой. Настоящий Хината. 
       
      Да, ему явно нравится это маленькое солнышко.