Куда уходит время

«Три месяца – это очень много. За это время родятся и умрут миллионы людей, многие успеют пожениться и развестись. Да за это время можно всю планету облететь!» − размышлял Джереми, идя по осенней аллее. Заканчивалась осень, деревья вокруг него стояли полностью обнаженные. Зиму мальчик не любил. Да и осень ему не особо нравилась. Он хотел бегать, кричать, гулять дни напролет, а потом возвращаться домой и пить прохладное молоко, и спать крепко-крепко, и вставать, разбуженный пением птиц, и снова гулять, гулять...
«Ну а мы, школьники, за эти три месяца успеваем лишь научиться считать в столбик, да съедим девяносто тарелок овсянки,» − продолжал в своих мыслях он.
Дорога впереди была пуста: листья дворники подмели чуть раньше утром, «интересно, зачем каждое утро убирать их, кому они мешают?», а люди еще спали у себя в домах, в воскресенье только дураки и одинокие люди просыпаются рано; первые потому, что на то они и дураки, а вторым просто нечего делать дома. Джереми не относился ни к тем, ни к другим, но он был школьником, так что мама отправила его за молоком.
Итак, дорога была пуста, и потому мальчик сразу заметил Старушку (назвать эту бабушку старухой у Джереми не поворачивался язык) в черном пальто, одиноко стоящую и смотревшую то на запястье, то на дерево перед собой. На мальчика она не глядела вплоть до того момента, как он остановился рядом с ней и уставился на это же дерево. Старушка снова взглянула на свои часы, вздохнула и подняла глаза наверх. Джереми повторил её действия, пытаясь понять, чего же она ждет. Когда ему это в очередной раз не удалось, он заговорил:
− Здравствуйте, − вежливо поздоровался он, как учили взрослые.
− Здравствуй, − ответила Старушка.
Они замолчали, и мальчик снова поднял глаза наверх. Не отрываясь от созерцания верхушки дерева, он осмелился спросить:
− На что вы смотрите?
− На время, − ответила ему собеседница.
Джереми нахмурил брови, опустил взгляд вниз и почесал нос. К такому ответу он был явно не готов.
− И какое же оно – время?
− Оно желтое, с прожилками и красивой формы, − Старушка прервалась, взглянула на запястье, и продолжила. – Оглянись, вокруг нас полно его.
Джереми послушно огляделся, но увидел лишь серые дома, пустое шоссе и густые тучи на небе. Старушка, заметив его замешательство, произнесла:
− Лист. Я смотрю на последний лист, − и правда, на третей ветке снизу колыхался маленький осенний листок. Казалось бы, его может сорвать легкий порыв ветра, но то, с каким упорством он держался, говорит об обратном. – В этом листе заключена вся наша осень. Сорвётся он − закончится осень. Моя последняя осень.
− Последняя? Откуда вы это знаете? Папа говорить, что человек не может угадать, когда он умрет!
Его собеседница тепло улыбнулась.
− Я чувствую. Я ощущаю присутствие Смерти. Мы смотрим телевизор, лежим и едим вместе. Она всегда рядом со мной. Смерть не мой груз, он товарищ и подруга.
Старушка помолчала, подождав, пока мальчик переварит полученную информацию, а затем продолжила:
− Знаешь, Джереми, я всегда мечтала путешествовать. Бросить всё и уехать. Сначала Европа, потом Россия, Америка... О деньгах можно не волноваться. Я бы пела на улице или мыла посуду в кафе. Уж я-то что-нибудь придумала бы, − на её губах расцвела теплая улыбка.
− А почему Вы не путешествовали? Не исполнили свою мечту? – Джереми был захвачен этой историей, просто зачарован.
− Не было времени, − кратко ответила Старушка, снова сжав губы в линию, и превратилась в такую старую и сморщенную, как чернослив. – Зато теперь у меня его полно, если бы только не Смерть...
С дерева сорвался листик и проделал путь до самой земли. Старушка взглянула на запястье, и только теперь Джереми заметил, что там нет никаких часов.
− Десять часов, двадцать семь минут. Впрочем, как и всегда, − заметив удивленный взгляд мальчика, она продолжила, − я уже десять лет прихожу к этому дереву.
Джереми кивнул. Они замолчали. Старушка набрала в легкие воздух и сказала:
− Ну что ж, у тебя наверное нет времени на такие глупости, да и мне уже пора...
Она развернулась и медленно, невысоко поднимая ноги, двинулась вдаль, и у неё под боком шла смерть, низко опустив голову.
− Нет, теперь у меня есть время, − сказал то ли вслух, то ли про себя мальчик.
Так закончилась десятая осень в жизни Джереми и последняя в жизни Старушки.