Отдыхать, так по-божески!

^^^

Раздуваясь от гордости – вот, мол, я какой великолепный, уговорил сестру прийти поиграть, – принц Джей торжественно ввел принцессу в большую комнату. Помещение по размерам только немного уступало тронному залу, да и находилось недалеко от него, но было гораздо менее помпезным и более уютным. Струился рассеянный мягкий свет магических шаров в люстре и боковых светильниках. Вся семья, собранная пронырливым богом сплетен (право пригласить Элию было разыграно в монету закадычными друзьями, и Рик проиграл), уже сидела за массивным круглым столом из темного дуба, инкрустированным более светлыми породами дерева. Сочетание древесных пород было подобрано таким образом, что столешница казалась разбитой на сектора.
Богиня машинально отметила обычное отсутствие Тэодера, Ноута и Ментора. В силу божественных профессий они не могли принимать участия в той игре, где подчас поневоле приходилось быть откровенными. Как и следовало ожидать, поленился оторвать седалище от любимого кресла Мелиор, а Элтон настолько увлекся извлечением из Связиста сведений о Межуровнье и его зловещем Повелителе, что пренебрег любимым развлечением.
В ожидании Зачинателя Игры лоулендцы неторопливо беседовали и поглощали «легкие» закуски, от которых едва не прогибалась столешница, заставленная бесчисленными подносами с бутербродами всех видов, корзиночками с салатами, мясной нарезкой и фруктами. Авангард бутылок выстроился там же, арьергард стоял лагерем слева на соседнем столе у окна. Играть предстояло долго, а умирать от голода и жажды никто не собирался.
Джей подвел сестру к столу, с изящным полупоклоном выпустил ее руку из своих пальцев. Элия весело кивнула родственникам и присела. Принц по почетному праву приглашающего опустился на соседний стул. По левую сторону от кузины, снова, как и вчера за ужином, оказался везунчик Лейм, стремившийся всего-навсего занять пустующий стул подальше от сурового Нрэна.
– Тасуем? – раскинувшись на стуле, озорно поинтересовался Джей, извлекая из воздуха новенькую, собственноручно нарисованную им к такому случаю колоду.
– Тасуем, да не ты, – грозно сдвинул брови Лимбер.
– Да уж, кто ж тебе, пройдохе, доверит, – добродушно пробурчал Кэлер и погрозил брату бутербродом, потом с одобрением глянул на отца, пресекшего жульнический порыв.
– Отдай Лейму, – тяжело обронил Нрэн, – ему еще можно верить.
– Ну что ж, раз вы не доверяете моей чистоте и непорочности, – с видом глубоко оскорбленной невинности вздохнул бог воров и небрежно перекинул колоду честному кузену.
Лейм без лишних слов принялся за дело. Пусть его руки и не мелькали в воздухе с неуловимой быстротой, как у шулера Джея, зато родственники вполне могли рассчитывать на то, что игрой сегодня и в самом деле будет руководить его величество Случай, а не шаловливые пальчики белобрысого вора. Закончив тасовать, молодой бог взял одну карту для себя, после чего и каждому игроку телепортировал по карте. Потом переместил колоду в центр стола, на специальную высокую подставку, откуда ее должен был взять следующий сдающий – Энтиор, и объявил во всеуслышание:
– Первый тур, вскрываем карты!
После секундного промедления лоулендцы перевернули и принялись внимательно рассматривать выпавший жребий. Лейм, по праву сдающего, которому нужно было открывать карту первому, почему-то сильно покраснел, стал откашливаться и съезжать со стула вниз.
– Что у тебя, парень? – не утерпев, спросил Лимбер, с интересом наблюдая за странными маневрами племянника. – Хрипишь так, будто вытащил «неприличное предложение».
– Нет, папа, судя по тому, что мальчик еще не сидит под столом, это только одна из карт «ласки по выбору», – игриво глянув на Лейма, предположил Энтиор и коснулся пальцем губ.
– Э да, «ласки по выбору для одного», – почти сминая предательницу-карту, кивнул юноша, продолжая ерзать на стуле, который вдруг стал очень жестким и неудобным.
– Я не откупаюсь, – спокойно ответил Кэлберт, сидящий слева от Энтиора. Он с легкой улыбкой глядел кузену в глаза. Темно-зеленые глаза бога мореходов встретились со светлой зеленью глаз бога романтики, последовал быстрый обмен мысленными репликами, и взаимопонимание было достигнуто.
– Я тоже нет, – храбро выпалил Лейм.
Пусть он знал о том, что многие лоулендцы находят в интимных отношениях между мужчинами удовольствие, но при открытом столкновении со столь щекотливой темой, тем паче в присутствии Элии, молодой бог продолжал испытывать стеснение.
– Повезло тебе, брат, – позавидовал бывшему пирату Энтиор, двусмысленно улыбнулся и пригубил вина. Сам вампир, как утром рассказывала своему любовнику Элия, не отказался бы поучить младшенького кузена чему-нибудь этакому. – А у меня всего лишь «деньги». Плати, папа!
– Держи, сынок, – не расстроился Лимбер, порылся в кармане, отсчитал и телепортировал вампиру десяток серебряных монет – обычную таксу штрафа. – Потрать их на приятные мелочи: духи, кружева, помаду, мальчиков.
– Ах, отец, – паясничая, томно вздохнул принц и изящно повел в воздухе кистью руки. Кружева живописной пеной колыхнулись у изящных пальцев. – Как хорошо ты знаешь мои нужды.
Волна смешков прокатилась по залу. Энтиор смахнул десять корон в кошель с монограммой и снова пригубил вина. Медленно облизнулся. Провел языком по нижней губе.
– Я тоже на свою удачу в любви и в деньгах не жалуюсь, – с суеверной серьезностью ответил Кэлберт и, продемонстрировав карту «двойные деньги», продолжил, уже улыбаясь: – Вот сейчас Нрэн заплатит мне двадцать корон.
– Какой момент! – радостно завопил Джей, слегка воспаряя над стулом. Голубые глаза сверкали бесшабашным весельем. – Дайте я заберусь на стол, чтобы получше рассмотреть это диво, нет, лучше на люстру! У кого есть записывающий кристалл? Не послать ли за Мелиором и Элтоном? Пусть сие событие навеки сохранится в анналах истории!
Суровый и слегка скуповатый – водился за ним такой грешок – воитель глянул на паяца как на злейшего врага. Лицо мужчины, и без того не являвшееся образцом приветливости, помрачнело еще больше, он медленно отсчитал положенную по правилам сумму. Пират моментально, чтобы не дразнить опасного кузена, сгреб деньги в карман.
– Начали играть, а еще не размялись хорошенько, – вскрывая карту «поединок на руках», одну из самых невинных в колоде, провозгласил Лимбер, стягивая массивную королевскую перстень-печатку с указательного пальца. – Сейчас исправим. Ну-ка, Рик, сынок, иди сюда! Эй, Кэлер, суди!
– Иду, папа, – азартно согласился Рик, быстро сбросил на столешницу все кольца и перстни, несколько запястий (получилась изрядная груда ювелирных изделий, способная стать ассортиментом если не целой лавки, то витрины в оной точно) и выскочил из-за стола. Проглотив последний кусок бутерброда, вылез старший принц.
Лимбер и Рик пересели за маленький, на две персоны, но очень крепкий столик из каменного дерева, уперли ноги в ближайшие стойки столешницы, одной рукой ухватились за ее края и сцепили руки над центром. Кэлер оглядел зажим и дал отмашку:
– Начали!
Худощавый подвижный Рик, из принципа не собиравшийся уступать гораздо более массивному отцу, чуть закусил губу от напряжения и принялся давить на руку родителя, а тот по команде рефери резко акцентированным движением согнул свое запястье и кистью толкнул кисть сына. Рука рыжего принца звучно впечаталась в стол.
– Стоп! – скомандовал Кэлер и слегка хлопнул по плечу отца, отмечая победу.
Противники снова вернули руки в изначальную позицию, и начался второй раунд. На сей раз Рик так легко не сдался, он самоотверженно боролся не меньше трех минут, но снова оказался повержен. Судья вновь коснулся плеча Лимбера…
– Хватит уж, хватит, – попытался урезонить Кэлер разохотившихся провести третий тур соперников, те только сосредоточенно сопели и напрягали мускулы.
– Вцепились друг в друга так, будто им не «поединок на руках», а «неприличное предложение» досталось, – своевременно подбросила шпильку Элия, чем охладила пыл разошедшихся не на шутку борцов.
– И правда, позабавились, пора честь знать, – король ухмыльнулся, оставил в покое руку сына и по-дружески хлопнул его по загривку.
Довольный разминкой, его величество вернулся на место, чтобы продолжить игру и налить вина. Украдкой массируя измочаленную ладонь, Рик повторил маневр отца и, плюхнувшись на стул, залпом осушил бокал, подставленный Джеем, после чего оглядел горку своих украшений и велел:
– Братец, кольцо с медроном, перстень с россыпью рубинов и запястье с изумрудами верни!
– Надо ж, ты действительно помнишь все, чем себя украшаешь! – одобрил Джей, без обычных споров отдавая прихваченные драгоценности. – Так что проиграл ты, Кэлберт, гони денежку!
Пират сверкнул белозубой улыбкой и перебросил богу воров монету. Ловкие пальчики мужчины словили корону в воздухе. Рик довольно фыркнул и принялся нанизывать браслеты, кольца и перстни.
После силовых упражнений все взгляды обратились к Нрэну. Как правило, принц был самым невезучим игроком в семейной игре, но неизменно принимать в ней участие стало для воина делом принципа, если играла Элия. Не знать, чем она занимается, забавляясь с братьями в «Колесо Случая», он не мог, понимая, что любая реальность окажется лучше того, что способно нарисовать измученное ревностью воображение. А за принципы богу войны приходилось платить, и немало. Видимо, Случай не жаловал скупость, и воителю доставались карты с такими фантами, выполнить которые, в силу их абсолютной безнравственности, мужчина просто не мог.
– «Вопрос», – коротко объявил Нрэн свою карту.
Все разочарованно вздохнули. Мимо! Развлечения откладывались, ведь правдивый, как того требовали правила игры, ответ Кэлера на любой из вопросов принца не мог быть особенно смешным. Нрэн и сам понимал бесполезность своего фанта, но и с применением случайно выпавших полезных карт воину тоже катастрофически не везло. «А может, и к лучшему, что задавать вопрос придется Кэлеру. Хоть не выставлю себя полным идиотом», – решил воитель и спросил первое, что пришло ему в голову:
– Кэлер, ты кормишь Бэль пирожными и перебиваешь ей аппетит?
– Ну что ты, брат, – спокойно ответил принц, не переставая жевать. – Я действительно кормлю малышку сладостями, но не до еды, а после. Ведь она такая худенькая, пусть хоть что-нибудь кушает, кроме того ужаса, которым ты ее пичкаешь.
– Бэль получает питательную и очень полезную для здоровья пищу, – процедил Нрэн, не терпящий ни от кого, кроме кузины, вмешательства в воспитательный процесс.
– Полезную, кто же спорит, вот только меня от нее в дрожь бросает, – скептически объяснил Кэлер. – Какие-то жуткие водоросли, рыба, полусырая крупа, рис и зелень. Бр-р!!! Она же не ребс и молока все равно давать не будет, даже если ты ее совсем переведешь на траву.
– Бэль ест правильную пищу, – снова безапелляционно отрезал принц.
– О да, – подтвердила Элия с улыбкой. – Но никто не утверждает, что пища должна быть лакомством.
– Что вы к нему пристаете? – влез в препирательства Джей, прекратив макать кусок мяса в десятый соусник. – Я пробовал, все вкусно!
– Твое мнение, конечно, интересно, – авторитетно подтвердил Рик с выражением глубочайшей серьезности, но в его зеленых глазах плясали черти. – Только вот, зная твой вкус, я вежливо опускаю эпитеты «безумный», «ужасный» и «извращенный» и все больше жалею малютку Бэль.
– Ах, тебе мой вкус не понравился? – взвился Джей, больше прикалываясь, чем серьезно сердясь.
– Ну что ты, братец, нравится, – энергично замахал руками рыжий. – Ведь поскольку ты ешь свою г… гурманскую пищу, мне остается гораздо больше нормальной еды.
В подтверждение этому Рик увел из-под носа Джея корзиночку с фруктовым салатом и аппетитно захрустел ею.
– Парни, уймитесь, – тихонько рыкнул Кэлер, обыкновенно игравший во время игры роль буферной зоны между вспыльчивыми братьями, и чуть развел руки в стороны. – Лучше давай, Рик, говори, что там у тебя.
– О-о-о! – протянул рыжий бог с довольнехонькой улыбкой. – У меня «вопрос на деньги». Карты, видно, у нас сегодня смысловыми парами ходят. Джей, братец, скажи-ка, пару лет назад в «Идиота» ты выиграл у меня любимый ларчик розового дерева хейерили с деньгами. Мои блестящие звонкие серебряные монетки! – Рик так расчувствовался, что смахнул с глаз притворную слезу. – Ты мухлевал в той игре, Джей?
– Два года назад, – принялся юлить принц, делая вид, что задумался не на шутку. Он наморщил лоб, стал пощелкивать пальцами и для пущего сосредоточения раскачиваться на стуле. – Два года назад… Нет, не припомню. Придется мне платить штраф, Рик. Не могу я ответить на вопрос, за два-то года мы с тобой столько раз в «Идиота» резались, всех игр не упомнишь!
– Значит, жульничал! – завопил, вскинувшись, бог торговли. – Ах ты, подлый шулер! Где мой любимый канделябр? Сейчас ты получишь, белобрысый прохиндей, по наглой морде!
Одной рукой удерживая Рика, другой Кэлер поспешно схватил за шиворот Джея, который рвался в драку, возмущенно шипя:
– Ах, я шулер? Ах, канделябром?
– Ребята, это же игра, уймитесь, – повторял Кэлер, успокаивая буянов. – Хватит, я дальше играть хочу!
– Не надо, братья, – спокойно попросил драчунов Лейм.
Не утруждая себя словами, бесполезными для распетушившихся братцев, вспыхивающих, как сухой хворост, от малейшей искры, принцесса быстро сплела пару маленьких магических вихрей и, наполнив их водой из графина, плеснула в лицо агрессорам. Душ помог. В конце концов принцы слегка успокоились и, все еще раздраженно фырча друг на друга, уселись на свои места и принялись обтирать салфетками мокрые физиономии. Джей переправил Рику обещанный штраф, и рыжий, спрятав его в кошель, немного утешился.
– А у меня «приветствие», – объявил Кэлер, вскрывая свою карту. – Сестра, прекрасный вечер!
Обтерев руки и промокнув губы салфеткой, принц встал из-за стола и приблизился к молодой женщине. Отвесив поклон по всем правилам придворного этикета, мужчина коснулся легким поцелуем руки принцессы. Энтиор, обиженный тем, что такой милый фант не достался ему, слегка надул губы, но не нашел в протокольном приветствии брата никаких недостатков. Кэлер быстро вернулся на место, покончив с простенькой картой, вызывающей затруднения только у Нрэна. Храбрый воитель обычно просто терял голову от сознания того, что имеет право и должен поцеловать руку кузины, поскольку эта часть тела, наряду с тонкой талией и пышным бюстом, была одним из его «пунктиков».
Игра пошла дальше. Джей встал и гордо продемонстрировал карту «покаяние». А потом началось представление. Принц обвел родственников чистыми, честными, как у невинного младенца, глазами и, упав на колени, жалобно запричитал:
– Братья, папа, сестра, каюсь! Я очень грешен. Как-то раз, в детстве, когда мне было лет пять, а может, и того меньше, я поймал в Садах красивую синюю муху с зелеными крылышками. Они так переливались на солнце. А она, муха, трогательно жужжала в моей маленькой потной ладошке. Я злой, злой мальчик, – вполне натурально всхлипнул Джей, и у него на глаза навернулись крупные слезы. – Я сначала оторвал ей одну за другой все лапки, потом крылышки и бросил несчастную тварюшку в ручеек. Она утонула. Вот какой нехороший поступок я совершил. Родичи, нет мне прощения, я садист и истребитель невинных… – принц сделал двусмысленную паузу и закончил, – мух.
Последнее слово покаяния потонуло в дружном гоготе и аплодисментах лоулендцев. Принц встал, отряхнул брюки и, довольно ухмыляясь, вернулся на место. Его актерское дарование родичи оценили по достоинству.
– А что у тебя, Элия? – не выдержав, задал сплетник Рик вопрос, волнующий всех. Ведь сестре могло выпасть что-нибудь до жути интригующее.
– Всего лишь одно желание, оно касается Энтиора, – пожала плечами женщина.
– О стради, между нами никогда не было счетов. Я охотно сделаю все, чего ты пожелаешь, абсолютно все, – бархатным голосом прошептал вампир, чуть блеснув клыками.
– Знаю, дорогой, – небрежно ответила богиня. – Но игра есть игра. Что бы тебе загадать? Я слышала, в Грандских конюшнях подрос жеребенок Черного Инкуса. Подари мне его.
– Он твой, любимая, – тут же заявил принц и снова изящно взмахнул рукой, так чтобы белоснежные кружева на манжетах взметнулись и опали, скрыв алебастровую кисть.
Энтиор и так собирался после выездки подарить жеребенка Элии, знала об этом и принцесса. Поэтому сейчас, чтобы не ломать голову над тем, о чем попросить брата, богиня загадала такое желание. Принц благодарно улыбнулся. К счастью, в этом туре карта «желание» досталась сестре, а не хулиганам-братьям, которые упорно загадывали совершенно невозможные, просто неприличные вещи. Элегантному вампиру приходилось выплачивать штрафы за отказ залезть в кухонную трубу, поцеловать коня под хвостом, а поросенка в пятачок, обмакнуть манжеты в тарелку с соусом, лечь в лужу, отпить из ночного горшка и так далее и тому подобное. Загадывая свои желания, подлецы измывались над чистоплотностью и брезгливостью Энтиора как могли.
– Итак, первый тур завершен, – объявил вампир по праву следующего сдающего.
Лейм и Кэлберт переглянулись (при этом юноша немного порозовел), встали и вышли из залы. Они направились в небольшую комнату рядом, с широкой кушеткой и хорошим звукоизолирующим заклинанием. По желанию мужчины могли оставаться там до конца игры или выйти раньше. Нрэн проводил младшего брата слегка неодобрительным взглядом. Суровый воитель считал, что в такие отношения мальчику вступать еще рано. Но после серьезной ссоры с Элией по поводу контроля личной жизни младшего брата предпочитал держать свое мнение при себе.
Оставшись наедине в комнате, принцы несколько мгновений молчали. Кэлберт, повернувшись к кушетке, расстегнул пуговицы и сбросил на кресло рядом расшитый морскими волнами жилет, распустил шнуровку и снял через голову изумрудную рубашку, Лейм так же молча сбросил короткий камзол и закатал рукава на своей белой.
– Значит, тебе массаж спины по хандерской методике, брат? – педантично уточнил молодой бог у родича.
– Ага, оно для меня лучше любой ласки, вот я и выбрал, – ухмыльнулся пират, довольно подмигнув брату. – А тебя, говорят, Нрэн неплохо обучил!
– Сейчас проверишь. Снимай еще брюки, они мешать будут, и ложись. Руки согни в локтях, – велел Лейм, ответив родичу заговорщицкой улыбкой, потер ладонь о ладонь, разминая руки перед работой, и материализовал флакончик ароматного массажного масла…