Академия Вампиров. От лица Дмитрия

глава 18

Все происходило как в тумане, я не осознавал сколько времени прошло, пока Роза была без сознания. Доктор Олендзки, заверила нас с Альбертой, что с Розой все в порядке, может просто переутомление или что-то, что только она сама нам расскажет. Но мне этих заверений было мало, мне надо было увидеть Розу здоровой, полной энергии, как при нашей первой встречи. Мало того, что после Спокана, она стала более мрачной, так теперь еще и это.
Во мне вспыхнула злость на нее, за то,что не рассказала мне о том, что с ней происходит, а на себя, за то, что не заметил этого. Мне стало больно, от осознания, что Роза не все мне доверяет... Это было очень неприятно, знать, что человек, которого ты любишь, что-то скрывает от тебя. 
Но буквально через минуту, все обвинения к Розе, из-за недоверия, перешли на меня. Это ведь я идиот ничего не видел, а если и замечал что-нибудь, то старался сделать вид, что у нее все хорошо. Пытался ей дать полную свободу, лишь изредка спрашивая о ее делах и помогая. Она ведь этого всегда хотела? Я дал ей это, но во что оно превратилось? Роза без сознания уже несколько часов, а я даже не знаю, что надо делать...
Однако минут через двадцать мы уже стояли в палате Розы, наблюдая за ее «пробуждением». Когда я увидел, как у нее дрогнула рука, во мне вспыхнуло такое облегчение, что я едва не упал. Но не смотря на все эмоции, бурлящие во мне, я не знал, что говорить. Как выяснить, что с ней происходит, чтобы не обидеть? Но потом мелькнула мысль, что пусть она обижается на что угодно, лишь бы с ней все было в порядке... Может я эгоист, но еще не готов ее потерять.
— Привет, Роза. — Спокойно произнесла доктор Олендзки. — Как чувствуешь себя?
Я замер, в ожидании ее ответа.
— Хорошо, — ответила она, будто не доверяя себе.
Тут она заметила нас с Альбертой и ее лицо изменилось. Будто она вернулась в реальность и осознала, что она ужасна. 
Когда наши взгляды встретились, Роза отвернулась, причиняя тем самым мне еще большую боль. Но сейчас я не обращал на это внимание, потому что для меня было важнее, что вот она, живая, не ранена....
— Можно нам? — спросила Альберта.
Доктор кивнула, и мы подошли к кровати. Вот только никто из нас не знал, что надо говорить...
Однако, внезапно, у меня в голове будто что-то щелкнуло и я начал кое-что соображать. Вот только поздно...
— Роза… — неуверенно начала Альберта.
Тут я не выдержал. Хватит с меня этих уверток! Я действительно осознал, что Роза самый дорогой мне человек и даже жизнь мороя, кажется теперь для меня мелочью, так что теперь только правда и больше никаких поблажек ее свободе, в ущерб здоровью.
— Роза, что произошло? — Не успела она открыть рот, как я добавил: — Только на этот раз не говори «ничего».
Роза замолчала, сердито глядя в потолок. Доктор Олендзки сдвинула к переносице очки.
— Мы хотим одного — помочь тебе.
— Я не нуждаюсь в помощи. Со мной все в полном порядке. – Не глядя на нас произнесла она, уверенным голосом. 
Альберта, в конце концов, справилась с собой.
— Ты была в порядке, пока мы были в воздухе. А вот когда мы приземлились, ты определенно была не в порядке. – Видимо ее тоже напрягала эта ситуация.
— Зато сейчас я в порядке, — упрямо повторила она отводя взгляд.
— Что произошло? — продолжала допытываться она. — Почему ты кричала? Что означали твои слова «Заставь их уйти!»?
Я хотел продолжать настойчивость Альберты, когда внезапно, увидел слезы Розы. Все внутри сжалось в комок и захотелось удариться пару раз головой о стену, за то, что не увидел всего происходящего еще раньше.
— Роза, — я постарался говорить с ней так, будто мы наедине, в гимнастическом зале, — пожалуйста.
Она сглотнула, а по вискам потекли слезы.
— Призраки. Я видела призраков, — прошептала она, глядя в потолок.
Что? Я потрясенно посмотрел на Розу, вспоминая разговор со священником. Она пыталась сама справиться со всем этим не говоря никому... Черт! Я все таки идиот... А ведь я спрашивал у нее, о том разговоре, она ушла от ответа и я дал ей, опять же, свободы в действиях. Оказывается не надо было...
— Ч-что ты имеешь в виду? — дрогнувшим голосом спросила доктор Олендзки.
— Он преследовал меня последние недели две. Мейсон. В кампусе. Понимаю, это звучит безумно, но это он. Или его призрак. Вот из-за чего произошла та история со Стэном. Я замерла, потому что увидела Мейсона и не знала, что делать. А в самолете… там он тоже был… и другие. Но пока мы находились в воздухе, я плохо различала их. Просто проблески… и головная боль. Но когда мы приземлились, он стал отчетливо виден. И… и был не один. С ним были другие. Другие призраки.
Она замерла, будто боялась дышать, а потом резко вытерла слезы. Напряжение не покидало не только ее, но и нас. Мы, взрослые люди, не знали, что делать с таком случае...
Я сказал то, что первым пришло мне в голову.
— Ты узнала их? 
Наконец-то, впервые за все это время, она повернулась ко мне со страхом в глаза, и встретилась с моим взглядом.
— Да… Я видела стражей Виктора и людей из тех домов, где стригои учинили резню. Родные… Родные Лиссы тоже там были.
Женщины обменялись взглядами, а я только смотрел на Розу, понимая, что ей как никогда сейчас нужна поддержка. 
— Могу я поговорить с вами двумя наедине? – Спросила доктор Олендзки.
Как только мы вышли из палаты, моройка сразу накинулась на нас с обвинениями, но я ее почти не слышал. Мне было обидно и больно, что Роза не рассказала мне о своих проблемах, однако больше всего перевешивала боль именно за Розу. Как же она справлялась с этим всем сама? Когда воображение подсовывает тебе картинки из твоего прошлого с убитыми друзьями, близкими людьми... как тут не свихнуться? Только сильный человек, как Роза, смогла бы это выдержать.
— …очевидно, что происходит, — почти шипела доктор Олендзки. Ее тон привлек мое внимание, слишком уж мрачный он был. — Бедная девочка. Она переживает посттравматическое расстройство. И неудивительно — после всего, что выпало на ее долю.
— Вы уверены? — спросила Альберта. — Может, это что-то другое…
Однако, судя по ее неуверенному тону, она не могла представить себе никакого другого объяснения. Однако я понимал, что здесь совсем другое...
— Взгляните на факты: девушка в переходном возрасте становится свидетелем гибели одного из своих друзей, после чего вынуждена убить его убийцу. По-вашему, это не травма? По-вашему, это не оказало на нее хотя бы крошечного воздействия?
— Трагедия в том, что всем стражам приходится проходить через такое, — заметила Альберта.
— Может, для действующих стражей мало что можно сделать в подобной ситуации, но Роза пока студентка. Есть методы оказать ей помощь. – Раздраженно сказала моройка.
— Например? — спросил я.
Мне было все равно, что потребуется для помощи Розе, только бы с ней все было нормально.
— Консультирование. Поговорить с кем-то о пережитом — это может принести очень большую пользу. Нужно было сделать это сразу же, как только она вернулась после схватки со стригоями. И то же требуется тем, кто был там с ней. Почему это никому из вас не пришло в голову?
— Хорошая идея, — черт, как мне это не пришло в голову? — Можно делать это в ее выходной день.
— В выходной день? Скорее, каждый день. Нужно полностью отстранить ее от этих полевых испытаний. Атака стригоев, пусть и сфальсифицированная, — не способ оправиться от реального нападения.
— Нет! – вскрикнула Роза и выскочила из палаты.
Честно говоря, мне стало немного не по себе, из-за того, что она подслушивала наш разговор.
— Роза, — произнесла доктор Олендзки, стараясь выглядеть заботливой, — тебе необходимо лежать.
— Я прекрасно себя чувствую. И вы не можете отстранить меня от полевых испытаний. Если это произойдет, я не окончу школу.
— Ты нездорова, Роза, и в этом нет ничего зазорного после всего, что с тобой произошло. И то, что тебе кажется, будто ты видишь призраков умерших, следствие того же самого.
Но вместо того, чтобы согласиться с доктором, Роза вспылила, как и всегда. Но ее речь стоила того.
— Вы же не собираетесь консультировать меня двадцать четыре часа в сутки? Тогда, отстранив от испытаний, вы только ухудшите дело. Должна же я чем-то заниматься? Уроков сейчас практически нет. Что я буду делать? Рассиживаться без дела? Все время прокручивать в голове, что произошло? Вот тогда я точно сойду с ума. Я не хочу навсегда завязнуть в прошлом. Мне нужно действовать в интересах своего будущего.
Мы опять принялись спорить, но теперь уже о том, чтобы разрешить ей принимать участие в полевых испытаниях. Я предложил организовать ей половину рабочего дня, чтобы было удобнее всем, и после минутного размышления доктор Олендзки согласилась, но при условии, что Роза будет посещать консультанта. Вот с этим я был согласен. Как бы больно мне не было, но если она не доверяет мне, то должна довериться хотя бы кому-нибудь.
Еще раз осмотрев ее, доктор Олендзки выдала справку, что Роза здорова, и сказала, что она может идти к себе. После этого Альберта ушла, но я остался, чтобы проводить ее.
Мы вышли во двор между кампусами и направились в ее корпус. Я все ждал, когда она объяснит мне, что произошло, но Роза этого не сделала...
— Спасибо за этот выход с половиной времени, — сказала она.
Сегодня дорожки были влажные, потому что после бури заметно потеплело. Еще не время для купальных костюмов, конечно, но большая часть льда и снега растаяла. С деревьев капала вода, и нам приходилось обходить лужи.
Я не выдержал и резко остановился, хватая ее за руку и притягивая к себе. Это надо было прояснить раз и навсегда, поэтому мне было абсолютно все равно, если нас кто-нибудь увидит.
— Роза, — все мои сдерживаемые чувства, прорвались в моем голосе, — я не должен был только сегодня впервые услышать обо всем этом! Почему ты не рассказала мне? Ты представляешь, что я пережил? Ты представляешь, что я пережил, увидев тебя в таком состоянии и не зная, что произошло? Ты представляешь, как я испугался?
Она потрясенно смотрела на меня, а потом выдала:
— Тебя ничто не может напугать.
— Меня очень даже многое может напугать. Но в данном случае я испугался за тебя. — Я отпустил ее и с тоской заметил,что она отступила на шаг. Видимо боясь, что если нас увидят, то будут неприятности. И я решил, что надо с этим что-то делать. — Я не совершенен. И я уязвим.
— Понимаю, просто…
Она отвела взгляд, а продолжал допытываться. Мне надо было узнать!
— И это ведь началось не вчера. Была та история со Стэном, после которой ты расспрашивала отца Андрея о призраках, — и все время пыталась справиться сама! Почему не рассказала никому? Почему не рассказала Лиссе… или мне?
Она подняла на меня грустный взгляд.
— И ты поверил бы мне?
— Поверил чему? – не понял я.
— Что я вижу призраков?
— Ну, это не призраки, Роза. Тебе только так кажется, потому что…
— Вот поэтому, — прервала она меня. — Вот поэтому я не могла рассказать ни тебе, ни кому-нибудь еще. Никто не поверил бы, просто счел бы, что я сошла с ума.
— Я не думаю, что ты сошла с ума. Но я думаю, что тебе через многое пришлось пройти.
На ее лице вспыхнуло раздражение и она пошла дальше.
— Это нечто гораздо большее.
Я не сдвинулся с места и опять притянул ее, но теперь гораздо ближе. Это было глупо, но чем ближе она была ко мне, тем спокойней мне было.
— Объясни мне в таком случае, — потребовал я, — объясни мне, почему это нечто гораздо большее.
— Ты не поверишь мне. Ты что, еще не въехал? Никто не поверит. Даже ты… единственный, кто мог бы.
У нее сорвался голос, а мне стало опять больно... Она могла мне доверять!
— Я… постараюсь. Хотя по-прежнему не думаю, что ты правильно понимаешь, что с тобой произошло. – неуверенно произнес я.
— Понимаю, — решительно заявила она. — Именно этого никто и не осознает. Послушай, ты должен раз и навсегда решить, доверяешь мне или нет. Если ты считаешь меня этакой деточкой, слишком наивной, чтобы понять, что происходит с ее хрупким сознанием, тогда просто пойдем дальше. Но если ты доверяешь мне достаточно, чтобы не забывать — я видела такое и знаю такое, что превосходит опыт других людей моего возраста, — ну, тогда ты должен также осознавать, что я кое-что понимаю в том, о чем говорю.
— Я доверяю тебе, Роза, но… не верю в призраков.
Я хотел дотянуться до нее, понять, но все же мои убеждения были против этого. Поэтому я постарался забыть о них и выслушать Розу.
— Но ты постараешься? — спросила она. — Или, по крайней мере, не станешь списывать все на психоз?
— Да. Это я могу.
Ну, она и рассказала мне о двух первых случаях, когда видела Мейсона, и о том, как боялась объяснить кому-то инцидент со Стэном. Рассказала со всеми подробностями о фигурах, которые видела в самолете и потом, в аэропорту. Я все внимательно слушал, пытаясь понять, а не сыграло ли воображение с ней дурную шутку.
— Тебе не кажется, что это не очень похоже на реакцию на стресс? — спросила она, закончив.
— Не знаю, какими ты представляешь себе реакции на стресс. Они непредсказуемы по своей природе. — Я задумался, вспоминая какие-либо признаки стресса. Но почему-то ничего в голову подобного не приходило. — Почему ты так уверена, что это не плод твоего воображения?
— Ну, поначалу я именно так и подумала. Но сейчас… не знаю. Что-то было во всем этом… какое-то ощущение реальности… хотя я понимаю, что это не доказательство. Но ты же слышал, что говорил отец Андрей, — о призраках, которые задерживаются на земле, если умерли молодыми или насильственной смертью.
Я хотел сказать ей, что это бред, что не стоит доверять всему, о чем говорил священник, но просто неосознанно прикусил губу. Черт! Это уже от Розы, у меня не было привычки кусать губы...
— Значит, по-твоему, Мейсон вернулся, чтобы отомстить? — спросил я.
— Сначала я именно так и думала, но теперь не уверена. Он никогда не пытался причинить мне вред. Просто казалось, что ему нужно что-то. И потом… все другие призраки тоже хотели чего-то… даже те, которых я не знаю. Почему?
Она с таким рвением это все говорила, что я наконец-то понял, почему она решила, что видит призраков.
— У тебя есть теория.
— Да. Я подумала о том, что сказал Виктор. Что раз я «поцелованная тьмой» — поскольку была мертва, — у меня сохраняется связь с миром мертвых. Что я никогда полностью не оставлю его позади.
Терпеть не могу, когда вспоминаю о том, что Роза была мертва. Это кошмар для меня... Особенно после того, что рассказала Ронда.
— Я не стал бы слишком доверять тому, что говорит Виктор Дашков. – Отрезал я.
— Но он многое понимает правильно! И ты знаешь это, каким бы козлом он ни был. – Воскликнула она.
— Ладно, предположим, все так и есть. Ты «поцелованная тьмой», и это позволяет тебе видеть призраков. Но почему сейчас? Почему не сразу после автомобильной аварии?
— Я тоже думала об этом. Виктор сказал кое-что еще… что теперь, сама вплотную столкнувшись со смертью, я стала гораздо ближе к той стороне. Что, если тот факт, что я убила кого-то, усилил мою связь с миром мертвых и сделал для меня возможным видеть призраков? Это мое первое убийство. Точнее, убийства.
— Почему это происходит как-то бессистемно? — продолжал допытываться я, пытаясь понять. — Почему в самолете? Почему не при дворе?
— Ты кто, юрист? — взорвалась она. — Почему ты ставишь под сомнение любое мое слово? Ты обещал держать разум открытым.
— Так оно и есть. Но тебе это тоже требуется. Подумай об этом. Почему эти видения происходили именно тогда?
— Не знаю. — Ее энтузиазм угас, а мне совершенно не нравилось видеть ее такой печальной. — Ты все еще считаешь меня сумасшедшей.
Я приподнял ее подбородок, заставляя смотреть мне в глаза, попутно отмечая, что сзади нее начинается движение. Утро у мороев, а значит скоро здесь будет много народу, но мне было плевать на них, особенно, когда здесь Роза.
— Нет. Никогда. Ни одна из этих теорий не заставляет меня считать тебя сумасшедшей. Но я всегда полагал, что самое простое объяснение — самое верное. И доктор Олендзки тоже так думает. История с призраками имеет прорехи. Но если ты сумеешь разузнать больше… тогда найдется с чем поработать.
— Нам?
— Конечно. Я не оставлю тебя с этим один на один, что бы это ни было. Я никогда не покину тебя. 
Я постарался вложить в эти слова все чувства к ней, чтобы она знала, что не одна, что я всегда буду рядом и помогу ей.
— И я никогда не покину тебя. Не в смысле, что такое непременно должно случиться с тобой, конечно, но если ты начнешь видеть призраков или еще что-то в этом роде, я помогу тебе пройти через это.
У меня вырвался смешок из-за ее шутки и я обрадовался, что она начинает возвращаться к нормальному поведению Розы Хэзевей. 
— Спасибо.
Наши руки нашли друг друга, пальцы сплелись. Мы стояли так почти целую минуту, не говоря ни слова и соприкасаясь только руками. Снова поднялся ветер, и, хотя температура была, скорее всего, лишь немного больше нуля, мне казалось, что наступила весна и вот-вот вокруг расцветут цветы. Как будто наши мозги работали в унисон, мы одновременно разомкнули руки.
Вскоре мы уже были около ее спального корпуса, и я спросил, доберется ли она до своей комнаты самостоятельно. Роза ответила, что с ней все в порядке и отправила меня заниматься своими делами. Однако я стоял и смотрел ей вслед.
Я наконец-то осознал
Что бы не сказали окружающие, что бы не произошло со мной, после того, как все выплывет, я буду с ней. Мне плевать, что для этого потребуется. Я не позволю предсказанию Ронды осуществиться, не потеряю Розу ни за что.